– О нет! – улыбнулся слуга. – Мой хозяин совсем не против доброй чарки, а то и двух. Я сейчас. Только скажу о вас.

И он ушел по скрипучей лестнице наверх. Неттесгейм решил, что рассиживаться не станет, оставит это для застольной беседы. Он обошел гостиную и остановился у одной гравюры в простенке между двух деревянных балок. Кажется, она была частью книги. Да, именно, – это был титул. И какой книги! «Молот ведьм» Генриха Крамера. Книга была написана всего тридцать лет назад, ее полное имя звучало так: «Молот ведьм, уничтожающий Ведьм и их ереси, подобно сильнейшему мечу». Внизу листа был изображен летящий Меркурий с книгой и посохом в руках, символизирующий стремительное распространение бесценного издания. Был оставлен и автограф чернилами, сделанный в правом углу листа: «Неугомонному Антонию Августину из Бадена, защитнику ведьм и прочей нечисти. Мы еще сочтемся, еретик!» Но более всего поражала подпись: «Генрикус Инститор, меч святой церкви, инквизитор». Именно так по латыни подписывался автор уже знаменитого на всю Европу издания.

Призывно скрипнула лестница. Как видно, спускался слуга.

– Он провалил свое обвинение в суде в 1485 году в Инсбруке, – услышал Неттесгейм и тотчас обернулся на хрипловатый бодрый голос. На лестнице, в полумраке, стоял маленький крепкий старичок в расстегнутом на груди камзоле, с пышной копной седых волос, причесанных на две стороны. Кажется, хозяин дома самодовольно улыбался. – Несчастные женщины, обвиненные Генрикусом Инститором, были отпущены – это я, как адвокат, убедил суд инквизиции в их невиновности. Они и впрямь были оклеветаны злыми и завистливыми соседями. А ведь их уже решили утопить живьем! После этого поражения Генрих и взялся за книгу, чтобы уже никогда не промахнуться, и прислал мне титул. Это было ровно тридцать лет назад. Доброй ночи, мастер Агриппа Неттесгейм! Рад вашему прибытию!

– И вам доброй ночи, – ответил гость. – Бесконечно рад нашему знакомству. Столько слышал о вас! А где ж ваша лаборатория, мэтр, вы же знаменитый алхимик? И как говорят, вам удалось немало.

– За это немало можно угодить и на костер по нынешним временам, мастер Неттесгейм. Каждый хочет заполучить глоток эликсира жизни, но святая церковь против. Лаборатория в подвале. А нам с вами в мой кабинет – к облакам. Идемте же наверх, – кивнул старик. – Мой слуга Эрик как раз разбирает для нас мой рабочий стол. Он завален книгами, как коридоры Александрийской библиотеки после разграбления ее вандалами. Идемте, будем говорить!

Придерживая сумку, Неттесгейм поднялся по скрипучей лестнице. Тут его и поджидал хозяин дома – старик с хитрой улыбкой и глазами мудреца. Камзол его и рубаха были расстегнуты на груди, открывая седую волосатую грудь. Но хоть и был он стар, что-то юное сквозило во всем его естестве. И в первую очередь – в сияющих по-мальчишески глазах и улыбке.

– У меня было предчувствие, мастер Неттесгейм, что вы появитесь именно в эту ночь! – Антоний Августин даже погрозил пальцем. – В эту самую ночь! Хотя ничего странного, чувство предвидения меня преследует с детства – с раннего-раннего детства. Порой это великое счастье, но порой и нестерпимая мука.

– Я освободил стол, мэтр, сейчас принесу посуду, – сказал, выходя из кабинета, слуга.

– Отлично, Эрик, отлично! – кивнул бодрый старичок. – Идемте же, мастер Неттесгейм! Входите! Вот она, моя обитель! – Придерживая одной рукой меч, другой – сумку, Неттесгейм переступил за ним порог кабинета. – Тут я работаю, живу, думаю и мечтаю. Тут, листая книги, брожу по временам. И обретаю истину, как золотоискатель находит самородки в тоннах руды. Но уж если найдут такой самородок, то он будет с добрый кулак!

Агриппа Неттесгейм забрался обеими руками в широкую кожаную сумку, походный седельный мешок, и вытащил две полные закупоренные бутыли:

– Рейнское белое или рейнское красное? – спросил он в спину хозяина дома.

Тот живо обернулся.

– Хо-хо! – коротко рассмеялся бодрый старик. – Добрый гостинец! Остановимся на обеих дамах!

Рассмеялся его фривольному ответу и Неттесгейм и вытащил из той же сумки еще две бутыли и огромный копченый свиной окорок. Все это было выставлено на стол.

– Вас выгодно приглашать в гости, мастер Неттесгейм, – довольный, кивнул хозяин. – Сейчас Эрик принесет хлеба и овощей, и мы начнем пир. И только после первого кубка я задам вам этот вопрос, который терзает мое сердце и так и рвется с моих стариковских губ.

– Какой вопрос? – не вытерпел гость. – Ведь я из-за него тут, не так ли?

– Именно так! Но подождите, подождите, только после первого кубка!

Пришел слуга, принес овощи и хлеб, маслины, сушеный виноград, яблоки и сливы.

– Самое то, – сказал Антоний Августин. – Да возблагодарит Господь нашу трапезу!

Они сели за стол и начали пир. Гость откупорил обе бутылки, хозяин сам разлил вино по кубкам. На первый раз – красное.

– Оно подобно крови, причастимся же таинствам, которыми полнится этот мир и которые нам придется и суждено разгадать! – пафосно, но очень убедительно произнес старик.

Они подняли кубки и выпили.

– А теперь скажите мне, мастер Неттесгейм, кого вы ищете год за годом, не зная усталости и сна?

– Постойте, но откуда…

– Вы ищете злого духа? Черную тень? Она нынче тут, дразнится, корчит рожи, а завтра уже за горами и долами? Она, эта тень, проходит мимо в толпе, задевая вас плечом, но вы не замечаете этого?

– Как вы?..

Бодрый старик усмехнулся:

– Вы ищете демона в человеческом обличье, который с каждым годом своего существования на земле становится все сильнее и неуловимее? И страшнее для всех окружающих, которые даже не задумываются о том, с кем их столкнула судьба?

– Откуда вы все это знаете? – изумился гость.

– Так мне было нашептано, наговорено, открыто, – усмехнулся старик. – Если да – вы попали по адресу, рыцарь.

– Да, я ищу именно его – я гоняюсь за ним уже годы, но мало что о нем знаю. Его следы я не спутаю ни с одним другим демоном. Иногда он приоткрывается мне одной своей стороной, и мне кажется, что я уже знаю его, понимаю, но потом он закрывается от меня другим вороным крылом и вновь исчезает тенью. – Неттесгейм почти сокрушенно покачал головой: – Я не успеваю за ним. А ведь я довольно ловок. Но если в чем и преуспел, то лишь в одном: я узнаю его почерк! С недавних пор узнаю наверняка. Выпьем еще?

– Разумеется! – откликнулся старик. – И вновь будет красное!

Гость наполнил кубки, и они выпили.

– Ваша охота – естественное дело, – молвил Антоний Августин, закусывая сушеным виноградом. – Иногда охотник днями напролет выслеживает медведя, а то и неделями; зверь обманывает его, путает следы, но всякий раз охотник узнает о своем противнике все больше и больше, и однажды он отыщет и его берлогу, и его самого. И тут главное, мастер Неттесгейм, чтобы рогатина не подвела, чтобы сердце оставалось таким же стойким и руки такими же твердыми. Чтобы хватило духу встретиться глазами, укол в укол, и не сойти с тропы – но победить. Для этого я и позвал вас к себе.

– Но для чего именно?

– Помочь вам.

– Но как? Распознать еще один след?

– Нет! – рассмеялся старик. – Нет… – Он отрицательно покачал головой. – Совсем для другого. Куда большего. Все дело в том, что тот, кого вы ищете, мой ученик.

– Что?! – даже подался вперед гость.

– То, что слышали, мастер Неттесгейм. У вас каменный кулак – не помните мой кубок, – весело кивнул старик на руки гостя. – Все так. Его зовут Иоганн Фауст. Магистр теологии. Ему всегда и всего было мало. Я хорошо помню тот день, когда он пришел ко мне домой.

– Сюда?! Он был тут?

– Не просто был – он ходил сюда день за днем и постигал те науки, которые ему не могли преподать в университете. Алхимию в том числе. Скажу вам, он все схватывал на лету. Он был не просто способным – чрезвычайно талантливым учеником. И повторяю – жаден до всего нового. Но еще более – до тайн вселенной!

– Именно таким я и представлял его себе, – кивнул Неттесгейм.