— Что ж, я вас понимаю. Сообщить, когда ваш друг закончит?

— Нет. Я оплачиваю ему полный карт-бланш. — я вручил Анжеле две тысячные купюры: — Пускай мой друг отдохнёт, как следует.

— Обещаю — он запомнит эту ночь надолго. — хитро улыбнувшись, ответила нимфа.

Интересно, а способны ли шесть мастериц утолить необузданный голод сгустка меховой тьмы? Загадка, покрытая мраком…

Выйдя из заведения, я вдохнул морозный воздух, чтобы очистить лёгкие от аромата ванили, и отправился на набережную возле Коммунального моста.

На часах было пять утра.

Первые прохожие уже успели облюбовать пустынные тёмные улицы. А на дороги выехал общественный транспорт, разбавленный редкими машинами такси.

Радость от празднования победы постепенно ушла, и в душе осталась только неоднозначная грусть…

Возможно, это стандартный скачок гормонов. А, возможно, осознание того, что меня ждёт в ближайшее время.

Сперва признаюсь во всём Семёну.

Да, это будет тяжело. И… мне кажется, что он отреагирует очень плохо. Но слово, данное Морозову — я сдержу, как бы меня от этого не трясло. Да и можно было понять их чисто по-человечески. Это не та правда, которую уносят с собой в небытие.

А что потом? Сражение с Мегардом и… Всё?

Врать себе, что у меня есть шанс вернуться сюда — уже не хочется. Сообщать и расстраивать других… В принципе, тоже.

Главное, вернуть Голубику и Спартака. А Лэмии оставить трон… Уверен, она сможет правильно распорядиться Ультиматами в будущем.

Вдохнув морозный воздух, пропитанный мандаринами и хвоей, я внимательно посмотрел на Каму. Говорят, в последние годы она редко полностью покрывается льдом. Даже рыбаки очень осторожно сидели рядом с берегом.

Всё меняется. Ничто не стоит на месте.

По мосту то и дело с грохотом проносились фуры. А боковая подсветка во всю говорила о том, что город готовится к встрече Нового года.

Красиво… Но в тоже время грустно от того, что я всего этого уже не застану.

Конечно, можно утешать себя иллюзией, что переместившись в будущее, и закончив свою жизнь там, мне не будет больно от потери своей новой семьи… Хех, только вот, какой в этом смысл, если больно уже сейчас?

Какие-то жалкие полгода стали для меня ярче и прекраснее всей моей предыдущей жизни!

Люди прекрасны в своей глупости и свободе. И мне бы очень хотелось остаться Фёдором Осокиным…

Но Ультимат тем и отличается от человека.

Как там говорилось в фильме про парня в красно-синем трико? Чем больше сила, тем больше и ответственность?

Только вот, дело совсем не в силе. А скорее, в моей принадлежности. И характере, который просто не даёт мне морального права пустить всё на самотёк.

Такова моя судьба. Мой путь. Моя борьба.

Пора возвращаться домой.

Взглянув в окошко закрытого ларька, я увидел в отражении угрюмого парнишку. Белобрысый, с тоскливыми глазами. А ещё сутулый… Как будто, на его плечах лежал огромный и очень тяжелый мешок.

— Хреново выглядишь, дружище. — произнёс я и улыбнулся.

Парнишка из отражения улыбнулся мне в ответ.

Грустить? Да пошло оно всё к чёрту!

Этим делу точно не поможешь. Совершу неконтролируемый прыжок или вовсе умру? Да. Скорее всего. Никогда больше не увижу тех, кто стал моей настоящей семьей? Да. Скорее всего.

Зато я дам шанс другим. Освобожу их от этой ужасной и несправедливой ноши.

В этом моя суть.

Бог войны превратился в бога спасения и надежды.

Вытащив мобильник, я уже хотел было вызвать такси, однако моё внимание привлёк знакомый белый «Мерседес», который въезжал во двор «Пельменной».

— О-о-о… Звездец котёнку. — с ухмылкой произнёс я, и тут же начал дозваниваться Семёну.

Конечно же, этот пушистый пройдоха выключил телефон. И самому дьяволу не известно, что с ним там сейчас вытворяли мастерицы.

Но вдруг Анжела хорошая девушка и предупредит наглого кота-изменщика?

Такси я, всё же, вызвал… Причём — самое быстрое. Чисто так — на всякий случай.

И «Пандекс» не заставил себя долго ждать. К остановке подкатила чёрная «Камри».

— Вы заказывали? — из машины вышел водитель в деловом костюме.

— Да, но нужно чуть-чуть подождать. Моего друга, кажется, спалили… — я указал на высотку, в которой располагалась «Пельменная».

— А! Понимаю. Видимо, нас ждёт весёлая погоня? — улыбнулся водитель.

— Очень хотелось бы верить, что нет. Но учитывая характер зазнобы моего друга… скорее всего, мне придётся вам очень хорошо доплатить.

— Что ж, в таком случае — лучше быть готовым! — водитель тут же сел за руль.

Спустя мгновение, на козырьке одного из местных магазинов показался взъерошенный мокрый кот. Его огромные глаза с ужасом искали спасения…

— Давай ко мне! — крикнул я и махнул рукой.

Мокрый кусок шубы быстро сиганул в снег, а затем резкими прыжками пересёк проезжую часть.

— Брат!!! Я так счастлив тебя видеть!!! — кот буквально залетел ко мне на руки, а я сел в машину: — Шеф! Трогай!!! ТРОГАЙ!!!

— Не вопрос. В Полазну?

— Ага…

«Камри» быстро выехала на основную дорогу и помчалась в центр.

Семён содрогался от холода, спрятав голову в рукав моего пальто.

— Она опять спалила меня! Негодница… Не даёт отдыхать!

— Эх… Ничему тебя жизнь не учит. — я посмотрел в заднее окно.

Белый «Мерседес» тоже быстро выехал на дорогу, но мы успели скрыться среди трафика.

— Учит! — выдохнул кот и залез поглубже в моё пальто: — Хех… А знаешь, что я вспомнил?

— Что же?

— Когда ты был совсем ещё крошечный… У тебя вдруг поднялась температура. Ты весь трясся от озноба. А я грел тебя. Грел, пока тебе не стало лучше… Я дежурил у твоей кроватки три дня. Твоя мама нас даже сфотографировала… — сгусток меховой тьмы выглянул из моего пальто и вытащил мобильник: — Вот! Смотри.

Кот показал фотографию, на которой совсем маленький мальчик лежал в кроватке, а рядом с ним, прищурившись от вспышки, гордо лежал сгусток меховой тьмы, как бы защищая малыша.

— Мило. — честно ответил я.

— Ага… А сейчас мы поменялись местами. Забавно, правда?

— Ты реально ледяной! Будет очень отвратительно, если ты заболеешь.

— Не заболею.

— Сём. Может быть, чтобы больше не влипать в подобные истории, пора уже задуматься о том, чтобы отдыхать вместе с Беллз? — поинтересовался я, поглаживая бедного мокрого изменщика.

— Это не то…

— В смысле, не то? — удивился я: — У вас же любовь-морковь. Вы идеально друг другу подходите! Так, почему ты этого никак не признаешь?

— Федь… — кот посмотрел на меня очень жалобными глазами: — Даже если я тебе расскажу, ты всё равно меня не поймёшь.

— А ты попробуй.

— Хорошо. — сгусток меховой тьмы с грустью вздохнул: — Во времена, когда я только появился на свет — у женщин прав было меньше, чем у буханки хлеба. Если девушка родилась в бедной семье — либо на панель, либо на работу, либо замуж. Причём, её особо никто не спрашивал. Закидывали туда, куда выгоднее для семьи. Если же девушка рождалась в богатой семье — замуж за экономически выгодного мужчину. Спрашивали ли девушку? Конечно же, нет. Дочь из богатой семьи — была не более, чем разменной монетой. И дорогим, а если очень повезёт, то ещё и красивым аксессуаром для семьи своего новоиспечённого мужа. Было ли там место любви, как в современном мире? Да, конечно же, не было! За кого надо, за того и выйдет.

— Так. И что дальше?

— А Беллз… Я же тебе уже говорил, что она далеко не всегда была такой. Это я её сломал! Сделал из неё чудовище. Монстра, который охотится за моей душой!

— И при этом — безмерно тебя любит.

— Как и я её…

— Пф-ф-ф-ф… — я обречённо закатил глаза: — И в чём же проблема? Сём, я правда не понимаю тебя.

— Всегда считалось, что влюблённый мужчина — слабый мужчина. Жена должна быть не по любви, а по силе характера! Если она слабая — вопросов нет. Сломал её, а затем собрал чисто под себя. Как конструктор. Или… пластилин. Вот идеальная жена! Но сможет ли влюблённый мужчина сломать свою пассию? Конечно же, нет. Он будет угодником! Слабым в их паре. И в итоге, превратится в самого настоящего подкаблучника. А у таких мужчин нет чести, нет уважения…