Великолепная ночь продолжалась.

Не без помощи наш новых сокомандников Сереги и Сани, мы отыскали первого «бегунка». Данный термин использовался местными для обозначения мелких курьеров и торговцев запрещёнными веществами.

— Отель «Урал»… — протянул я, любуясь переплетением новогодних гирлянд перед входом: — Сколько прекрасных воспоминаний об этом чудном месте.

— Ага… Лично у меня только о «Нью Стар». До сих пор, как вспомню то похмелье, так передёргивает… — со вздохом ответил Семён.

— И несмотря на похмелье, ты всё равно стремишься в бар?

— Ну, да. А, что такого?

— Просто, мне не совсем понятна логика. Если у меня работает врождённая регенерация и всё хорошо, то как ты, пережив отравление, всё равно возвращаешься в это ужасное состояние?

— О… Дорогой мой друг! Тут ведь, как водится? Последствия всегда не так страшны, когда речь идёт о весельи в моменте. Ты кружишься, танцуешь, являешь миру настоящего себя. Открытого… Без купюр. И от этого испытываешь лютый кайф! Понимаешь?

— Сомнительно. Но, видимо, я всё ещё не дорос до того состояния. Привык всегда быть «средне открытым».

— У каждого свой путь. Никто и не спорит. Но лично мне порой так хочется смазать струны души… К тому же, это всегда самообман, что именно в эту вечеринку ты не превысишь свою норму и не отравишься. Но алкоголь коварен… Он всегда заставляет тебя пить больше, потому что накручивает мозг на уменьшение эффекта. Хотя, чтобы нормально протрезветь нужно минимум несколько часов. Ну, это если без лекарственных средств.

— Всё равно не понимаю. Если ты знаешь, что будет больно…

— А у нас так много, с чем. К примеру, любовь тоже может закончиться очень плачевно и больно. Но мы же влюбляемся несмотря ни на что.

— Как ты в свою бывшую жену?

— Ой, не начинай… Я вовсе и не про неё подумал. — нагло соврал Семён, обдав меня кислым ароматом постыдной лжи.

— Со мной ты можешь быть откровенен. Ибо, какая разница? Я в любом случае поддержу твой выбор.

— Нет! Всё. Закрыли тему. — нахохлился фамильяр и тут же уставился на молодого паренька с ярко-красным квадратным рюкзаком: — Это же тот самый, да?

— Тот самый. — кивнул я, и быстро вышел из внедорожника: — Молодой человек!

Парнишка замер, а затем испуганно повернулся в мою сторону.

— Ф… Фёдор Александрович! Добрый вечер… — боязливо ответил он: — Могу быть, чем-то полезен?

— Хотел бы задать парочку вопросов. У тебя там, случаем, не роллы?

— Нет… Если честно, я не знаю, что там. — парень начал пятиться в сторону старой «Четвёрки» — древнего русского универсала.

— А, может быть, пицца?

— Не знаю… Честно говорю! Мне запрещено разговаривать с людьми во время доставки…

— Неужели? Хорошо. А давай вместе посмотрим? Тебе же наверняка тоже интересно!

— Нет… Мне совсем не интересно… Я не лезу в личную жизнь других лю… — договорить парнишка не успел, поскольку подоспевший Семён поставил ему подножку, от чего тот рухнул в сугроб.

— Какие-то проблемы, Ваше Сиятельство? — из «Четвёрки» вылез молодой лысый бугай в чёрном пуховике.

— Сейчас посмотрим. — ответил я, и подняв «бегунка» за плечо, раскрыл квадратный рюкзак.

Хм-м… Пирожные в картонных коробках. Как интересно.

— Ваше Сиятельство, а вы в курсе, что на нас распространяется закон о неприкосновенности во время доставки? — нахмурился бугай.

— А ты в курсе, что губернский дворянин имеет право обыскать любое подозреваемое лицо? — я показал свой перстень. Бугай хмыкнул и отвернувшись, постарался незаметно вытащить мобильник из кармана.

— Не так быстро, приятель! — Семён нацелил на защитника «бегунка» пистолет-пулемёт «Кедр».

— Угроза жизни простолюдину? Вы серьёзно⁈

— Серьёзно! Руки. И чтобы я видел. — холодно произнёс фамильяр, щёлкнув предохранителем.

Бугай спорить не стал. Видимо, ещё никогда не сталкивался с реальной угрозой.

Распотрошив несколько коробочек с пирожными, я с удивлением обнаружил белый порошок, таблетки и измельчённое высушенное растение.

— Чудно. Вы оба отправитесь со мной на экспертизу.

— Максимка не поедет. — холодно заявил бугай: — Ему семнадцать лет. К тому же, он не знал, что несёт.

— А ты, выходит, знал?

— А вы докажите, что я с ним был?

— Докажу. Семён! Пакуем обоих.

— Не имеете права!

— Послушай меня… — я подошёл к защитнику «бегунка»: — Добраться своим ходом и рассказать полицейским, что тут у вас происходит — в целом, очень даже неплохая перспектива. А вот объяснять потом, почему к тебе в голову пришла «гениальная» идея напасть на дворянина и получить две пули в ноги — так себе затея. Но человек сам волен выбирать свой путь. Так, что выберешь ты?

— Поехали так… Только, Максимку не трогайте… У него вся жизнь впереди.

— Мы и не будем. Даст показания — сразу отправим домой. А теперь — руки за голову! Оба.

После того, как Семён связал руки наших подозреваемых пластиковыми хомутами, мы отвезли их на разговор к Капитану Оборину. Тот, конечно, был бесконечно «счастлив» вновь увидеть нас.

— Я вот всё думаю… А, может быть, вам стоит устроиться к нам в полицию? — поинтересовался Оборин с недоверием глядя на Максимку и бугая.

— Мне и без полиции работы хватает. — ответил я и положил на стол всё, что нашёл в коробках из-под пирожных: — Господин Ларионов организовал доставку наркотиков по всему городу. Несовершеннолетние занимаются развозом. А те, что чуть старше — прикрывают их. Занятно, правда?

— Так, они же могут заявить, что берут «товар» не напрямую у Ларионова. И всё. Без прямых доказательств у нас даже ордера на обыск не будет.

— Не переживайте. — я щёлкнул пальцами, и в кабинет зашла Голубика с очень неприятным человеком, от которого несло мощным перегаром: — Вот этот товарищ был подставным лицом. На него всё спихивали.

— А он готов это подтвердить? — Капитан вопросительно посмотрел на алкаша.

— Всё готов подтвердить! Христом-Богом клянусь! — «номинал» даже перекрестился.

— Как всегда… — тяжко вздохнул Оборин и отложил ручку в сторону: — Ничего не меняется. Это, как треклятая гидра! Стоит отрубить одну голову, как на её месте тут же появляется ещё две. Ну, и зачем вам это?

— Я ничего не скажу. — холодно ответил бугай.

— А мне деньги надо… Внучка болеет. — вздохнул алкаш.

— И вместо того, чтобы ей помогать, ты решил заливать себя? — с осуждением хмыкнул Капитан.

— Каюсь. Грешен! Но кто не без греха?

— Ладно-ладно… Только поменьше раскрывай рот. Ну, а ты. — Капитан указал на Максимку: — Мечтал, что в банде ты будешь в безопасности?

— Вообще-то, я мечтал о машинах…

— Прекрасно. Мотивации глупее я не слышал. Так… — Оборин вновь вооружился ручкой: — Жучкин! Всех троих по комнатам допросов. Скажи нашим, чтобы зафикисировали показания. «Товар» на экспертизу. Хотя, тут и без неё всё понятно. Ну, а мы с Господином Осокиным доедем до Ларионова. Проведём обыск. Если, что найдём — будь наготове! Ибо надо вызывать ИСБ.

— Принял. — кивнул Жучкин и вывел всех задержанных в коридор.

— Эх, тяжко, Фёдор Александрович. Мне вот иногда кажется, что вы зачарованный! К вам, словно к магниту притягиваются все криминальные элементы нашего города. Скажите, что это за чудесная магия? Может быть, будет проще сделать очаг притяжения сразу здесь?

— Увы, если бы я только знал…

И вновь мы стояли в огромном дворе с техникой для аренды, пока полицейские обыскивали здоровенный гараж Ларионовых. Сам Петя был в дикой ярости. Смотрел на меня самым ненавидящим взглядом.

— Ты же меня с самого начала пас, да? — холодно прошипел он, но Гриня тут же загородил меня своим широким торсом.

— Нет. Будем считать, что просто так уж вышло.

— Ублюдок… Да ты хоть знаешь, каково это, когда перебиваешься с копейки на копейку⁈

— Представь себе — да. Знаю. Я поднял завод с колен. И трудоустроил людей. А что сделал ты? Влился в освободившуюся ячейку с дурью? Прекрасно! Это так благородно, Господин Ларионов.