— От заводов-пароходов там осталось только одно название. И Иннокентий обращался к нам, чтобы прикончить мальчишку в первый день пробуждения от комы… Неужели ты не знал об этом? А говоришь — фанат Осокина.

— Увы, начало истории мне не интересно. Это слишком несущественная мелочь. Я внимательно следил за его успехами сразу после того, как он убил Воробьёва. И пришлось искать информацию о том, каким именно образом Осокин попал в Пермь. А что касается Иннокентия… Я не понимаю твоего удивления.

— Конечно, не понимаешь. Ты действуешь, как чокнутый профессор из фильмов про Джеймса Бонда… И Осокин, кстати, тоже. Иногда у меня создаётся впечатление, будто человечность и эмпатия ему чужды.

— Это ты к чему?

— К тому, что Осокин присутствовал на… казни собственных родственников. Он наблюдал. Наслаждался каждой предсмертной судорогой своего дяди и двоюродных братьев. Нет… Я, конечно, понимаю, что для тебя подобное может показаться нормальным. Всё же, стоит сделать поправку на то, кто ты есть.

— Неужели?

— Всё так. Для тебя смерть — не драма, а рабочая обыденность. Но пацану восемнадцати лет от роду… Это же не опытный киллер, а по сути — обычный ребёнок! По крайней мере, должен был таковым быть… Но в итоге, я увидел в его глазах такую ярость! О, ты бы знал.

— Всё равно, я не совсем понимаю твою растерянность.

— Говорю же, пацан приказал убить трёх родных людей самым жестоким образом… Ты не видел, как Осокин пришёл сюда. Не видел, как угрожал мне гранатой и смертью моей семьи. Когда я читаю новости и вижу, что он творит… у меня кровь в жилах стынет. Мне кажется, что Осокин — самый настоящий дьявол… Омен! И он пришёл, чтобы обратить наш мир в руины…

— Даже если и так — неужели тебя совсем не интересно разломать этот «орешек»?

— Боюсь, что одними обломанными зубами ты тут не обойдёшься.

— А кто сказал, что я буду использовать именно зубы?

— Неужто хочешь сыграть в «грязь»?

— Культисты слишком нежные. Они преследовали единственную цель — поймать Осокина живьём. Мне же его живым ловить не надо. А значит — мои руки развязаны.

— А как же кодекс убийц?

— Кодекс? Ты смеешься? — хохотнул Бронских: — Наша задача — устранять «цель». А вот, каким именно образом… Этого мои заказчики не говорили. А значит — у меня карт-бланш.

— Разнесёшь город — нас всех повяжут! Помни об этом. Мы должны обходиться без сопутствующих жертв.

— Ну… Тут же всё зависит от «цели» и слов заказчика. Культисты сказали мне не сдерживаться. Проявить всю смекалку и фантазию. И если будет возможность, то ещё и подключить все мои навыки.

— Что ты имеешь в виду?

— Если танк невозможно пробить из обычного пистолета… То я сделаю всё, чтобы передо мной открыли люк.

— Нашёл рычаги давления?

— Не сказать, чтобы Осокин сильно скрывался. Вся информация очень легко находится.

— Тебе это не кажется подозрительным? Ну, вот ты сам подумай! Если на него, хоть кто-нибудь косо посмотрит — всё. Считай, подписал себе смертный приговор. В общем, смысла нет. Его защищает жуткая слава Короля Блича.

— Защищает только от тех, кто боится. — Бронских вытащил из кармана ампулу с ярко-зелёной жидкостью.

— Погоди… Это же…

— Подарочек от Синего. — усмехнулся киллер: — Улучшенная формула. Жаль, что не успела дойти до конвейера.

— Выходит… Ты хочешь прикончить Осокина его же оружием?

— Его же кровью, если быть точнее.

— А как же «цепной волкодав»? Голубика очень сильно печётся о своём хозяине.

— И на эту помеху есть управа. — Бронских вытащил вторую ампулу.

— Откуда⁈

— Перед тобой открывается очень много дверей, когда ты лучший убийца в Империи.

— Что ж… Буду надеяться, что самоуверенность тебя не погубит.

— О! Тут нет самоуверенности. — киллер ловко спрятал обе ампулы обратно в карман куртки: — Только строгий расчёт.

Контроль чувств и эмоций — одна из самых тяжелых практик в обучении Ультиматов.

Причём, основывается она исключительно на лжи и вере в эту самую ложь.

Мегард изо всех сил убеждал своих отпрысков, что чувств и эмоций для Ультиматов нет и быть не может. Поначалу было трудно. Юный разум очень эмоционально реагирует на мир вокруг.

Наверное, именно поэтому тренировочные залы Эраратов были такими серыми и однообразными. А окна всегда выходили только вниз, чтобы полностью исключить возможность у учеников видеть небо.

Но в мире людей всё начинает откатываться назад…

Поначалу, мне это даже нравилось. Я ещё никогда не ощущал себя настолько живым, как здесь.

Но сейчас, когда Галчонку угрожала опасность, лёд и контроль внутри меня трещали по швам. Дикую божественную ярость было нереально усмирить, поэтому пришлось перевести всё в лютое раздражение.

— Что такое, букашка? — холодно спросил я, выйдя из здания, и подбрасывая одну из старых гранат в руке.

— Ха! Посмотрите-ка! Явился! — с усмешкой произнёс один из культистов: — Ну, что, Осокин? Пора уже заканчивать эту и без того затянувшуюся историю…

— Закрой пасть, урод. С террористами переговоры не веду. — не глядя на ублюдка, ответил я. Всё моё внимание было сосредоточено на лысом человеке с барабанным гранатомётом в руке: — А вот ты… Знакомая куртка. Гильдия Убийц?

— Всё так. — кивнул лысый человек, чьё лицо было покрыто тёмно-зелёными венами, а радужки глаз светились, словно японские призрачные огни.

Бронских, окружённый вооружёнными культистами, держал Галчонка под локоть. Но, что самое странное — блондиночка не выглядела напуганной. От неё исходило лишь невероятное чувство вины…

Эх, бедная девчонка. С её помешанностью на работе и страхом всех подвести — точно надо, что-то делать.

— Прекрасно! Не люблю вести пустые разговоры. Поэтому, закончим, как можно скорее. Так… чего тебе надо? — строго спросил я, краем глаза заметив, как в нашу сторону уже едут броневики ИСБ.

— Я коллекционирую кровь выдающихся личностей. И я считаю, что ты достоин.

— Достоин чего?

— Моего внимания! Мне хочется понять, насколько далеко может зайти поединок мага и человека? — голос Бронских звучал очень уверенно: — Потому, я желаю поединок. Согласишься — девчонка будет жить. А я не нажму кнопку на детонаторе, чтобы сделать из твоих рогатых шестёрок стейки прожарки «велл дан». Не смотри так! Вся та вонючая жижа — мощный концентрат селитры и нефтяных продуктов. Одна искра, и здание взлетит на воздух.

— Вижу, ты хорошо подготовился.

— У меня хватило мозгов изучить тебя.

— Допустим… Но ты же в курсе, что эта дрянь, которая сейчас течёт в твоих венах — выжигает мозг?

— Предыдущая версия. Синий успел подарить мне одну ампулу нового поколения.

— Нового поколения… Господи, ну хорошо. Я согласен на поединок. Но учти… сегодня ты станешь частью моей новой рекламной компании. — холодно произнёс я.

Некоторые культисты испуганно отступили на шаг назад.

Требовательно вытянув вперёд руку, я подозвал к себе Галчонка.

— Простите, я так вас подвела… — прошептала блондиночка, накинувшись на меня с объятиями.

— Тише. Сантименты предъявишь мне чуть позже! А теперь, бегом на первый этаж. Парни тебя выведут. — тихо ответил я: — Как только окажешься за зданием — беги. Беги со всех ног! И не вздумай оглядываться. Поняла?

— Хорошо… — Галчонок смотрела на меня взглядом провинившейся школьницы.

— Давай! — я легонько шлёпнул её по попе, а затем загородил собой: — Ну, давай, ассасин. Что у нас будет? Честная дуэль или лютая драка?

— Предпочитаю поединок до смерти. Использовать можно всё, что угодно. Кроме солдат. То есть, биться будем один на один. — Бронских щёлкнул пальцами и культисты тут же сделали импровизированную арену: — Учти! На кону стоят жизни твоих рогатых шестёрок.

— Что ж… Так тому и быть. — я отбросил в сторону пальто и белый китель, а затем направился в круг.

— Восхитительно! Наша битва будет легендарной! — злорадно усмехнулся Бронских, отложив ракетницу в сторону.