Есть у меня подозрение, что родители Семенчук разошлись не просто так. Холод со стороны супруга очень часто приводит к бракоразводному процессу. Это я подцепил из одной очень умной книги по местной психологии.

А дальше — непонимание, стресс, делёжка имущества и детей. В общем, ничего хорошего.

— Жди меня здесь. — похлопав Крис по плечу, я отправился в коридор, где меня уже поджидала напряженная Венера.

— Ну, как? — в её глазах за огромными очками читалась надежда, заблаговременное разочарование и желание выхлестать литр текилы залпом.

— Всё плохо, моя Госпожа. — я изобразил траур на лице.

— Всё-таки, набросился… Я так и знала. — выдохнула Венера.

— Нет. Не набросился. — я едва сдержал смех: — Увы, новости плохие. Лучше бы он набросился… Я тебе серьёзно говорю.

— Так всё-таки он… тупой?

— Не тупой, а эмоционально и умственно, никуда не спешащий.

— В смысле⁈ Так он от всех девчонок щемится?

— Ну… Данное слово, как мне кажется, здесь не уместно. Скорее, он видит в вас существ столь прекрасных, что пока не сильно тяготеет к общению.

— Господи, Осокин! Ты можешь нормально говорить⁈

— Это я так тонко намекал. Синичка — человек учтивый и весьма недурно воспитанный. Но при этом — крайне прямолинейный. Думаю, что тебе придётся сказать ему обо всём напрямую. Иначе ты до старости будешь ждать первый шаг. А потом, как та бабушка в конце «Титаника»… Выбросишь синий камушек в воду, переживая, что он так и не предложил тебе встречаться.

— Я так счастлива! — Тоцких, словно маленькая девочка, которой подарили очень желанную куклу, начала прыгать вокруг меня: — Это прекрасная новость!

— Не сказал бы.

— Чего не сказал бы? Всё же отлично! Он просто немного тупенький…

— А ничего, что твой визит в «Элит» был вызван именно тем, что Синичка — тупенький?

— Да, но тогда это было не подтверждено! И меня всё же бесил тот факт, что этот здоровенный тупица может притворяться…

— Значит, ты всё рассчитала с самого начала?

— Естественно! А как иначе? — Венера хитро улыбнулась: — Твои слова лишь подтвердили мой анализ. Не более того! Ты прошёл проверку. Я беру тебя в свои помощники.

— Воздержусь. Геморроя и работы мне хватает.

— Да? А я думала, что ты начнёшь прикрываться Артовой.

— Не привык использовать девушек в качестве защиты.

— Рыцарь, хех… Ладно, Осокин! С меня скидка на металл для твоих поджопников. А я пошла на абордаж!

— Не переборщи.

— Ох, с этим проблем не будет! Через полчаса я поймаю этого здоровяка, и он уже никуда не денется.

— А если он тебя отошьет?

— Не отошьёт. У меня есть секретное оружие! — Венера вновь выглядела, как лиса, которая уже подобралась к кроличьей норе.

Только мы собирались вернуться обратно в зал, как у меня всплыл вопрос.

— Погоди, так чем вы занимались в библиотеке?

— В плане? — Тоцких вопросительно посмотрела на меня.

— Ну, ты угрожала ему, что всем расскажешь об инциденте с библиотекой.

— А… Ты об этом? — Венера хихикнула: — Наш дорогой «Мистер Олимпия» пишет песни. И пытается их петь. Хобби у него такое. Вот и пытался мне спеть. Уж не знаю, почему для своих экспериментов он выбрал именно меня… Но это было… мило.

— И… как я понимаю, там всё плохо?

— Ну, почему же сразу плохо? Стихи, в целом, очень даже красивые. Я бы сказала — талант у него точно есть. А вот с вокалом… Да. Там бы немного поработать.

— Здорово! В таком случае, желаю удачи. Главное — не сломай старосту!

— А это уже зависит только от него. — Тоцких алчно облизнулась и вспорхнула к своему великану.

Скидка на металл, значит? Это лишним точно не будет.

А мобильник опять сигнализировал о том, что полиция и завод очень жаждут моего личного присутствия…

— У меня перед глазами оказалось, нечто очень интересное, Фёдор Александрович! — голос Никиты так и сквозил желанием похвастаться новыми достижениями. Я чувствовал это сквозь динамик мобильного телефона.

— Давай, удиви меня.

— Господин Наумов — некогда директор гоночной серии «Лада Калина», прислал нам приглашение на участие в Имперском чемпионате кольцевых гонок класса «б-один».

— Имперский чемпионат? Так… И что мы от этого поимеем?

— Как минимум — дополнительную рекламу бренда. Как максимум — «проходку» в Европейский международный чемпионат. Надрать задницу всей Европе — как по мне, идея отличная! Сами понимаете. Первые «Феррари» покупали не потому, что это классный итальянский автомобиль. А в первую очередь, потому что это машина победителя! Почувствуйте сладкий аромат Македонщины… Пришёл, проехал, победил! Первые места гарантируют славу по всему миру. Только подумайте, что аутсайдеры из Перми на первых полосах европейских газет…

— Так! Ты не мне продавай, а покупателям.

— Я стараюсь! Просто… Ну, вы должны понять, что люди любят гонки. Это же эффект максимального напряжения! А потом и на «Формулу» выйдем, если повезёт.

— То есть, нам нужно будет вкладывать деньги в создание нового автомобиля?

— Нет! Зачем? У нас уже есть «Стеллар»! Возьмём заряженную версию, поставим туда, что покруче и вперёд.

— Звучит слишком просто для того, чтобы быть правдой. Ты подготовь там все нюансы. Идея, конечно, потрясающая. Но, что-то я сильно сомневаюсь в отсутствии геморроя.

— О! Не переживайте! Я всё сделаю в лучшем виде!

— Договорились. — я закончил вызов и зашёл в полицейский участок.

Да, с одной стороны, мне бы очень хотелось возродить гоночное наследие «Искры», которое с таким старанием просрал Кеша. Но только вот, тратить всё, что у нас сейчас есть ради крайне маленького шанса на победу… Сомнительное удовольствие, если честно.

Но об этом я решил подумать потом.

Стол Оборина буквально ломился от огромных стопок макулатуры. А вот сам Капитан выглядел сегодня несколько иначе.

Ярко-синяя рубашка, джинсы и коричневые межсезонные ботинки. Было совсем непривычно видеть его в гражданском.

А рядом со столиком сидел взрослый дядька. Судя по морщинистой лысой голове, больше похожей на старую редьку — он был очень близок к пенсионному возрасту.

Из интересного я заметил, что одет он был в свитер, поверх которого красовалась чёрная кожаная куртка. А все пальцы дядьки пестрели от татуировок.

— О! Фёдор Александрович! — поприветствовал меня Оборин: — Знакомьтесь. Это у нас — Калач.

— Очень приятно. — дядька поднялся и с уважением поклонился.

— Взаимно.

— Ну, и что тут у вас? — на стол запрыгнул мохнатый сгусток тьмы, едва не сбив башни из папок: — Наркотики, убийства, насилие и разбой?

— Не совсем. — Калач с подозрением посмотрел на кота: — Сёма… Ты, что ли?

— Витька! Мать твою за ногу!!! Живой!!! — мохнатый сгусток тьмы тут же прыгнул в руки татуированного дядьки: — Быть того не может! Я ж тебя уже в мыслях похоронил тогда!

— Так, то в мыслях. — Калач улыбнулся, обнажив золотые зубы и погладил кота по мохнатой голове: — Сколько лет, сколько зим?

— И не говори! А ты чего тут? Опять за старое взялся?

— Если бы… — многозначительно ответил татуированный дядька.

— Калач нынче честный бизнесмен. Занимается арендой коммерческих помещений. — с усмешкой ответил Оборин: — Раньше тем ещё упырём был… Но сейчас — наш человек. Так сказать, выслужился в начале нулевых. Теперь подрабатывает консультантом.

— Вот, как? — я ещё раз внимательно посмотрел на Калача: — Очень приятно познакомиться с друзьями Семёна. Но я бы хотел услышать причину, по которой нас сюда вызвали?

— А вы послушайте! — Калач переставил кота обратно на стол: — Есть у меня парочка офисных помещений на окраине города… На Крохалях. В общем, для центровых это — жопа мира ещё та. Пришлось ценник низкий сделать, чтобы хоть как-то окупалось. Потому лезет туда всякая шлёп-ё…

— Калач! — Оборин строго глянул на бизнесмена: — У нас не матерятся.

— Да-да! Простите, Начальник. В общем, всякое отребье туда лезет. То фильтры для воды продают. То Китай-малай под фирму переделывают и втридорога отпускают. В общем, теневой бизнес, если говорить прямо. Я-то им сдаю… Мне, какая разница? Деньги платят вовремя — пускай хоть ракеты там строят и космос бороздят. Но тут я заметил неладное…