- Вот меня всегда интересовал один вопрос. – я остановился возле лестницы, и продолжая дежурно улыбаться на камеры, посмотрел на юную Госпожу Артову: - Зачем им всё это?

- Девчонкам? Ну, а ты присмотрись внимательнее. Это же школьницы.

- Школьницы?! – ужаснулся я.

- М-м-м! Восьмиклассница-а-а-а… - пропел кот, шмыгнувший мимо с креветкой в зубах.

- Ну, конечно! – усмехнулась Ксюша: - Вычурный макияж. Платье для «охоты».

- Они выглядят... Как бы это культурно сказать? Как элитные эскортницы!

- Да. А, что поделать? Вот такие вот у нас нынче старшеклассницы из дворянских.

- Тогда, тем более не понимаю… Я-то им, на кой сдался? Ни влиятельных родителей. Ни нормальных дворянских капиталов. Зять - нехрен взять.

- Ну, ты тоже загнул... Всё у тебя хорошо. Просто, молодые девчата очень падки на популярность. Для них вполне естественно выбирать предмет для обожания.

- Предмет?

- Ага. Предмет – вещь неодушевлённая. Аксессуар, если быть точнее. Подойдёт любой – певец, актёр или просто знаменитость. Тут важна обложка и нарратив. А если этот «предмет» ещё и с симпатичным личиком и харизмой, как у тебя… У-у-у… - юная Госпожа Артова театрально закатила глаза и замахала рукой себе на лицо.

Значит, вот, какова цена всеобщей славы? Ты тихо и мирно собираешь паству последователей. Задвигаешь речи о пользе тех или иных направлений… Ожидаешь, что люди просто будут безмолвно падать на колени пред твоим величием.

Но реальность полна разочарований… Вместо всего этого выпрыгивают школьницы и визжат. Тискают. Фотографируют. Пытаются увести за собой. Причём, в большинстве своём делают это очень грубо и нагло!

Воспитания этим девицам явно не хватает.

- Фёдор Александрович! – из-за столика с креветками вынырнула Ириска: - Скоро начнётся гонка! Вы, как организатор, должны дать старт.

- О! Радость моя, иди-ка сюда. – я подтянул горничную к себе: - Скажи мне, дорогая… А, кто-нибудь проверял эти ваши «заряженные» купе? Они точно смогут показать, хоть что-нибудь?

- Конечно! Ах да… Вы же были на учёбе в это время…

- Погоди! В какое ещё "это время"?

- Во время испытаний.

- Так, и что же там были за испытания?

- Дрючили «РСки» по полной программе! Катали по треку. Ребята выжимали из машин все соки. И скажу честно – они показали себя отменно!

- Смотри мне… - я пригрозил Ириске указательным пальцем.

- Фёдор Александрович, я же вас ещё ни разу не подводила. По крайней мере – в плане работы.

- Но если, что-то пойдёт не так – ты же меня знаешь! Три шкуры спущу.

- Гав!

- Свободна. – выдохнул я, и направился в сторону трека.

Что же такое версия «Stellar RS»? Вернее – почему название такое вычурное?

Немного изучив историю автомобилестроения Империи, я пришёл к выводу, что в этой стране с машинами всё было… не очень. Вернее, в старой Империи любовь к самоходному транспорту вспыхнула ярким пламенем. Но череда жутких кризисных моментов отбросила отечественный автопром далеко назад.

Лишь к середине прошлого столетия местные умельцы постепенно начали нарабатывать объем. Однако, этого не хватало.

Автомобиль долгое время считался предметом роскоши для избранных. Чтобы его купить – недостаточно было просто накопить нужную сумму денег. Приобретение транспортного средства превращалось в настоящий ритуал!

Накопил, оплатил, отстоял в очереди. Причём, в некоторых случаях очередь могла идти больше года! По крайней мере, так сообщал мой источник.

И на этом приключения не заканчивались.

В современном мире практически во всех уголках мира можно встретить худо-бедно функционирующий сервисный центр. И там специалисты помогут… Ну, или хотя бы – попробуют разобраться и помочь с поломкой или обслуживанием автомобиля.

Но в те далёкие времена сервисных центров не было. Счастливые обладатели автомобилей собирались в гаражных кооперативах и вместе изучали техническую литературу. А затем самостоятельно обслуживали свои машины. Даже мне сложно такое представить.

Полноценная автомобильная культура в России появилась лишь к середине девяностых, во времена «мягкого перехода».

Матёрые купцы начали гнать из ближнего зарубежья иномарки. Автомобилей стало значительно больше, и у людей появилась возможность покупать машины «с рук» на специальных рынках.

Наконец-то и в России началась эпоха доступных автомобилей.

Постепенно люди привыкли к иномаркам. Привыкли к иностранным названиям. Сперва это было модно. Затем плотно вросло в повседневную жизнь.

И теперь, вместо русского «Спорт», на «заряженную» версию приклеили шильдик «RS», что расшифровывается, как «racing sport» или – «гоночный спорт».

Круто? Ну, можно так сказать.

Вызывающе? Скорее – да, чем нет.

На ней правда можно участвовать в соревнованиях? А вот это мне и самому было интересно.

Под пафосные фразы ведущего, я залез на импровизированную судейскую башню.

Три «Искры» уже стояли на старте, а гонщики, то и дело рычали мощными движками, чтобы порадовать публику. Только сейчас до меня дошло, что для таких вот показушных мероприятий нужно делать отдельные автомобили, ибо риск опростоволоситься – слишком велик.

- Ну… Не подведите, парни. – прошептал я и махнул рукой.

Заряженные «Искры» очень бодро стартовали и шустро помчались по трассе под радостные вопли толпы. Как там было у Ювенала? Зрители требуют хлеба и зрелищ?

Однако моё внимание привлёк Дениска Морозов, который одиноко стоял возле импровизированного отбойника из нагроможденных старых покрышек. Интересно, чего это он там делает?

Спустившись вниз, я похлопал слугу рода по плечу:

- Добрый вечер.

- Добрый, Фёдор Александрович. – и вновь эта невыносимая трагедия и задумчивый взгляд, который, словно пытался увидеть в моих глазах остатки предыдущего хозяина тела.

- Не слишком ли ты близко к трассе?

- Нет. Зона вылета дальше. – ответил Морозов и указал на крутой поворот, отмеченный ярко-красными линиями.

- Весь день провёл здесь?

- Фёдор Александрович. – Дениска очень серьёзно посмотрел на меня своими грустными, но очень мужественными глазами: - Можно вопрос?

- Смотря, какой?

- Он вам… сам разрешил? – Морозов продолжал внимательно изучать меня.

Сказать: «О чём ты?», или что-то типа того - было бы крайне глупо. Очень глупо.

Мы уже всё прекрасно поняли. Отмалчиваться тоже смысла не было… Дениска продолжит преследовать меня и атаковать своей безумно глубокой тоской, пока не узнает правду.

- Да. Сказал, что ждал меня.

- Это… замечательно. – слуга впервые улыбнулся искренне. Пускай радости в его улыбке было мало, но зато это от всей души. Облегчение, смешанное с теплотой от воспоминаний. Видимо, они действительно много времени проводили вместе.

- Ты первый, кто спросил.

- И первый, кто узнал. Я сразу всё понял. Мне был важен ответ – произошло насилие, или же он дождался того, кого надо.

- А кого надо? – удивился я.

- Незадолго до того, как впасть в кому… - Морозов огляделся по сторонам, и убедившись, что внимание зрителей приковано к борьбе наших новых «Искр» на треке, подошёл вплотную ко мне: - Федя рассказывал, что видел странные сны. Утверждал, что некие сущности рассказывали ему про таинственного путешественника по имени Боррей. Вам это имя, о чём-нибудь говорит?

- Говорит. И, что было дальше?

- Сущности утверждали, что скоро на Земле начнутся непоправимые катаклизмы. Что-то грядёт. Что-то страшное… Темное. Непреодолимое. Но должен был прийти тот, кто поможет людям. Боррей оставил подсказки перед своей гибелью. Специально для нашего спасителя. Но никто не приходил.

- Я долгое время считал всё происходящее случайностью.

- Таких случайностей не бывает, Фёдор Александрович. Знаете… Где-то в глубине души я надеялся, что Федю просто мучили кошмары. А потом имя Боррей проскользнуло в разговоре с Вороном. Он утверждал, что расшифровал надписи на некоторых инопланетных артефактах. И там были подписи… Как в детском саду, знаете? Когда детишки подписывают свои поделки. И когда Ворон рассказал о том, что Федя – «ключ», я сразу всё понял… Понял, что за спаситель. Понял, когда именно этот спаситель пришёл. И главное – понял, куда он пришёл. Но, где-то в глубине души я надеялся… Надеялся, что всё это – фантастика! Нереальность. Просто куча совпадений. Я плакал от счастья, когда получил новость, что Федю выписали из больницы, и он вернулся в Пермь вместе с Семёном. Но реальность вновь оказалась жестокой. Вынужден признать, что Федя никогда не поднял бы завод с колен. Что уж там говорить? Федя никогда не смог бы выступить против «Улья» и террористических объединений. Но вы должны понимать… человеческая надежда – такая живучая штука…