— Вот! — Мегард повернулся к Лэмии, которая всё это время тихо наблюдала за разворачивающейся сценой: — Теперь твоя очередь говорить.

— А, что мне сказать? — нахмурилась богиня.

— Почему ты постоянно отвлекаешь своего брата от занятий? Ты же видишь, что из него получается… — Всебог осёкся.

— И, что же?

— Всё, что угодно, только не бог войны! Лэмия… Я хочу, чтобы вы просто соблюдали правила и выполняли то, что вам уготовано. Разве я многого прошу?

— Глэйтрон — не убийца!

— А это уже не тебе решать. — Мегард начал злиться: — Я создавал его, как Бога Войны! Как свою правую руку. Как «меч», который будет нести знамя Ультиматов через всю галактику… А ты уволакиваешь его с занятий. Пичкаешь всякой ерундой про созидание, которое к нему никак не относится. Скажи, зачем ты вставляешь палки в колеса?

— Потому что, вижу Глэйтрона. И знаю его.

— Это был риторический вопрос. — обречённо вздохнув, Всебог щёлкнул пальцами и псевдо-продукт рассыпался на сотни тысяч искр: — Глэйтрон! Думаю, тебе стоит на некоторое время воздержаться от общения с Лэмией.

— Что⁈ — богиня была в ярости: — Да, как ты смеешь такое говорить⁈

— Лэм. — малютка Глэй с грустью посмотрел на сестру: — Не надо. Я всё понимаю… Я действительно отбился от курса.

— Глэйтрон! Ты не должен…

— Должен. — вздохнул младший брат, и понурив голову, удалился из каюты.

— Видишь? — самодовольно усмехнулся Мегард: — Неважно, кто и как родился. Ультимат — всегда верен своему предводителю и идеям Пантеона. Даже ты не сможешь изменить Глэйтрона, как бы не старалась. Он — БОГ ВОЙНЫ! И точка.

— Он — не твоя собственность! Как и мы с Бореем.

— Собственность? Какое отвратительное слово… Ты ещё совсем юна, Лэм. Ты не понимаешь, насколько жесток и отвратителен свободный мир. Там орудует право силы. Справедливость приравнена к нулю. Там нет законов. Нет, ничего, кроме хаоса и разрушения… Но ты вечно твердишь, что Ультиматы — плохо живут. Что Ультиматам нужна свобода… Чтобы, что? Они продолжали уподобляться необразованным гуминитам, которые до скончания веков бьют друг друга дубиной по голове? Нет, Лэм. Я против.

— Поэтому, ты игнорируешь желания своего сына? Не пробирочного клона, коих ты натворил не одну тысячу… А твоего РОДНОГО биологического сына!

— Я хочу, как лучше.

— Он сам знает.

— Не знает, Лэм. Никто из вас не знает. Вы вечно спорите со мной… Только у Глэйтрона, в отличии от тебя — хватает мозгов принимать верные решения. А ты… Ты разочаровываешь меня, Лэмия.

— Борея ты уже сломал. Глэйтрона я тебя не отдам!

— Это не тебе решать. — щёлкнув пальцами, Мегард активировал энергетическую клетку вокруг дочери: — Посиди пока тут. Подумай над своим поведением.

— Ни одна стена не удержит меня! Ты это знаешь… — прорычала Лэмия.

— Пускай будет так. — вздохнув, Мегард быстро покинул каюту, оставив юную богиню наедине со своими мыслями.

И сейчас, лёжа на жесткой койке в одном из многочисленных бункеров людей и общаясь с местной воительницей, Лэмия понимала, что отчасти — Мегард оказался прав. Гуминиты, в большинстве своём — действительно были крайне жестокими. А их мир далёк от справедливости…

Но они быстро учились. Быстро понимали суть. Пускай не с первого поколения, но всё же!

Кейн говорил, что людям свойственна надежда. Это такой маленький огонёк внутри их души, который проходит сквозь года и передаётся по наследству.

Надежда на то, что рано или поздно человечество придёт к своей идее утопического мира.

Но это потом…

А пока Лэмия была занята вопросом спасения собственного мира. Если Мегард прав, то оставались считанные дни до точки невозврата.

— Так, давай ещё раз… — Светлана — местный воин-маг, внимательно и с нескрываемым любопытством смотрела на богиню: — То есть, вы умеете перемещаться во времени?

— Относительно. На данный момент, при помощи Гиперсвета мы научились путешествовать только назад во времени и пространстве.

— И, чтобы спасти твой мир… Нужно не допустить смерти твоего отца?

— Что-то вроде того. Сообщение моего старшего брата было ломаным и неполным. Но оно и понятно… Пройти в будущее через миллионы лет — задача не из простых.

— Хорошо. А если у тебя не получится и твоего отца убьют? Ты сразу исчезнешь?

— Никто не знает. Мы мало изучили пустоту.

— Пустоту? — удивилась Светлана: — В смысле… это, какой-то научный термин, или пустота в прямом смысле слова?

— Как научный термин… Весьма загадочный научный термин, который не всегда понимается правильно. Сейчас мы говорим об истинной пустоте.

— Вот это уже интересно! И, что есть истинная пустота?

— По сути, это точка в пространстве, где нет НИЧЕГО. Не материи, не энергии, не различных волн. У моего отца, как-то раз получилось создать пространство и простейшие энергены…

— Что?

— Энергены — мельчайшие частицы во вселенной.

— То есть, ещё меньше, чем базоны?

— Скорее всего. У меня мало сведений о местной науке. Только общие понятия, которые дал мне Кейн. То есть, друг из иного измерения…

— Понятно. Так, значит у твоего отца формально получилось создать что-то из ничего?

— Именно. Но это был единичный случай. А, когда наступила эра Гиперсвета, отец практически мгновенно запретил использовать данную технологию. Поэтому, мы не знаем, возможен ли парадокс отмены.

— Как это?

— У людей это, как правило, называется парадокс мёртвого деда. То есть, ты отправляешься в прошлое и убиваешь своего дедушку. Как бы — отменяешь себя. Вопрос — что с тобой будет? Исчезнешь ли ты на уровне энергенов или же продолжишь существовать, подтверждая, что время не поддаётся привычной логике даже для вашей квантовой физики. Но сколько бы наши учёные не бились над этим вопросом — ответ до сих пор не получили. Судя по всем существующим расчётам, Гиперсвета просто не может существовать.

— Хм-м… Допустим я украду машину времени из музея, перемещусь на пятьдесят лет в прошлое и подарю машину времени этому самому музею, чтобы потом вновь украсть её. Что тогда? Откуда появилась машина времени? Из неоткуда? То есть… из истинной пустоты?

— Это немного другое. То, о чём ты говоришь — не что иное, как «временная петля». У вас это ещё называется «День сурка». Но это тоже своего рода — парадокс. Временные петли величиной в десятки миллиардов лет с момента рождения вселенной и до её коллапса… Это звучит странно.

— Но логично?

— Ты явно не учёный. — улыбнулась Лэм: — Но меня действительно очень долгое время волновал вопрос, касательно возможности формирования объектов и субъектов из настоящей пустоты. После того, как отец получил сообщение от Борея о том, что в прошлом на него готовится покушение — началась глобальная работа. Мы искренне верили в то, что если отца уничтожат в прошлом — то наш вид, никогда не появится. А значит и мы с Глэйтроном никогда не родимся. На себя мне, по большому счёту — плевать. Я своё уже отжила. Но за своего брата я буду бороться до последнего.

— А, как же отец? — удивилась Светлана.

— Мегард, если говорить откровенно — не самый лучший родитель. Он совершил множество ошибок и… Если бы я точно знала, что мы не исчезнем, то, наверное, дала бы покушению свершиться. Мой брат… Он — великий. На самом деле великий! У него есть уникальный дар созидателя. Только вот, отец сломал Глэйтрона. Превратил в монстра. Но я-то знаю, что Глэй — не потерян для нас. И впереди его ждёт огромное количество великих дел. Он принесёт пользу галактике! А начнёт с того, что попробует поговорить с молодым Мегардом.

— А твой отец… Он уже здесь?

— По идее — скоро должен объявиться. Но пока я, ничего не чувствую.

— Ого! Выходит, ты и брата можешь почувствовать?

— В теории. Надо только очень постараться. Если он в этом городе, то поиски займут неделю. Может — две.

— Слушай! А ты говорила, что связывалась с ним по теневому каналу? Видела его лицо?

— Нет. Это не видеосвязь через устройство.