— Тридцать шесть человек… И, куда мы их повезём? — поинтересовался Семём.

— В особняк Лосинских. Да, там во всю идёт перестройка. Но думаю, что для временного жилища он вполне подойдёт. — сонно зевнув, ответил я: — Жалко только, что потом придётся сразу на учёбу ехать. Мы даже в зал не успеваем.

— Так поспи сейчас! Я-то могу и днём в тачке вздремнуть.

— Ага… Только меня всё не отпускает вопрос — какого чёрта там делали «Осокин-групп»? Их же пять лет, как не существует?

— Так это могли быть старые упаковки.

— А, что с Артовыми? Каким образом они стали сотрудничать с преступниками?

— Ну… Тут всё не так просто, как кажется. Крупные организации всегда переплетены огромным количеством взаимосвязей. Они сотрудничают со всеми, кто не вредит имиджу и приносит выгоду.

— Не вредит имиджу? А мы точно про Улей и «МегаАрт» сейчас говорим? — усмехнулся я.

— Всё верно! Просто бывают настолько грамотно замаскированные организации, что ты никогда не найдёшь их связь с криминальными ячейками. Была у нас ситуация в пятьдесят шестом году… Тогда молодой Деда Гавр пытался раскрутиться. А в Союзе раскрутиться было… тяжеловато, поскольку всюду была негласная монополия. И так уж вышло, что попался ему на глаза один небольшой молочный комбинат. Он давай с ним работать! И вроде, всё было хорошо, пока в один прекрасный день к нам на порог дома не нагрянули товарищи милиционеры. Говорят, мол — молочный комбинат принадлежит очень серьёзной преступной банде. А в начале пятидесятых было ой, как неспокойно с криминалом. Ну, Деда Гавра, как зажиточного гражданина и учёного, конечно же, попытались подтянуть. Благо, что у нас было очень много друзей в органах. В общем, смогли доказать невиновность и выкрутиться. А история-то к тому, что Деда Гавра нельзя было назвать глупым. Вот, вообще, никак! Но даже он со всеми своими знаниями и невероятной чуйкой смог прошляпить момент, что молочный комбинат под бандой ходит.

— Хорошо. И что же такого могли производить «Осокин-групп», что его до сих пор продают?

— Даже предположений нет. — с грустью вздохнул Семен: — После ситуации с «Аресом», я вообще начинаю подозревать, что мне много недоговаривали. Хотя, может быть, я не такой уж и ценный член семьи был…

— Ты это дело брось! Ценный — не то слово. Конечно, я многого не помню из прошлого. Но по крайней мере сейчас ты для меня — крайне ценный член семьи! И тебе-то я рассказываю практически всё.

— Это меня очень радует. — улыбнулся фамильяр: — Но, если что — я никогда особо и не напрашивался. Может быть, ещё и поэтому?

— Может быть. А ещё я думаю, что они могли не говорить, чтобы уберечь тебя. Не размышлял об этом?

— Возможно, но звучит слишком неправдоподобно. От чего там меня нужно было уберегать? Только если от ублюдка Кеши. Но пока были живы твои родители — он не сильно меня донимал. Не понимаю.

— Поверь, для меня это точно такая же загадка, как и для тебя. И я очень надеюсь, что Князев нам расскажет хотя бы об этой жиже. Кстати… Котецки же сказала, что старший Артов хотел со мной связаться! Может быть, мне стоит согласиться?

— Уверен, что это не ловушка?

— Сильно сомневаюсь. К тому же, Ксюша сказала, что он уже против нашего с ней брака.

— Странно, но ладно. Артовы, конечно — народец ушлый. Но в откровенную чернуху явно скатываться не будут. Они же всё-таки искренне считают себя дворянами новой России! — Семён театрально изобразил аристократа.

— Вот и славно. — я взглянул на часы: — Ох… Нет, я всё же обязан хоть немного подремать. Тем более, сегодня факультатив у Шаляпина. Надо быть хоть немного в сознании.

— Давай. Я всегда говорил, что лучше поспать хотя бы два часа, чем не спать вовсе! Так будет легче. — заверил Семен.

И-и-и… Похоже кот ошибся.

Когда мы прибыли в особняк Лосинских, в котором уже во всю громыхали строители, я едва смог открыть глаза. Ощущение было сравнимо с последствиями криозаморозки. Это один из древнейших способов недорогих путешествий по космосу. Корабль разгоняется за счёт планетарной орбиты, а затем выстреливает собой в нужную сторону. Полёт может занимать от десяти до двухсот пятидесяти лет. И когда просыпаешься — чувствуешь себя примерно так же. Тело ломит. Глаза режет. В голове полная каша! Ничего не понимаешь и пытаешься вспомнить, как ты сюда попал.

Подобное входило в систему тренировок у Эрарата. Правда, тогда я пропутешествовал в криосне, где-то около десяти лет.

— И, что дальше? — осторожно поинтересовался Данчик, когда мы проводили всех в особняк: — Мы не можем быть нахлебниками. Да и не имеем права! Вы для нас такое добро сделали… Как-то это — не очень с нашей стороны.

— Раз ты у нас куратор, дорогой друг. — я похлопал худощавого по плечу: — Значит ты и соберёшь список, кто что умеет. У кого, какой опыт работы. И я заметил, что там есть пенсионеры. Их можешь не спрашивать. С ними я потом отдельно разберусь. Вопрос у меня только с детишками. Совсем мелочь, наверное, пока пристроим в частный сад. Я за сегодня наведу справки. А вот старших… Думаю, можно пока отправить в лагерь. Правда, там сироты. Но они адекватные! Не злые. Примут всех, как своих. Да и программа учебная у них примерно такая же, как в средней школе. Просто частных среднеобразовательных заведений у нас в Перми нет. А в имперские школы и гимназии нужна хотя бы справка о временной прописке. Если вы начнёте регистрироваться до того, как я разберусь с Ульем — есть шанс, что вас найдут. Поэтому — лучше пока сидеть тихо.

— Да! Это логично. Список я составлю! Денег у нас немного, но мы соберём всё, что есть…

— Ой, давай без этого, ладно?

— Как-то не красиво… Мы ж не обнаглевшие…

— Вот это видел? — я показал перстень с ярко-синим камнем.

— Губернский дворянин? Ну, вас по всем новостям показывали. Проще перечислить тех, кто не видел. И, что с того?

— Моя работа — заботиться о людях. Особенно о тех, кто попал в беду. Поэтому — составь списки. Со всем остальным порешаем. Кухня есть! Газ подведён. Электричество, вода, несколько туалетов — всё в вашем распоряжении. Если кому-то, чего-то не хватит — пиши мне. Мои люди всё довезут.

— Вы… правда существуете? — Данчик ущипнул себя за руку.

— Не все власть имущие — полное дерьмо. — кисло улыбнулся я: — В общем, мне пора на учёбу. Если что — пиши!

Попрощавшись с куратором, я подошёл к барашку Борису и всучил ему котлету из новеньких соток:

— Вот деньги. Купи еды на всех! Нормальной. Никаких «дошираков» и прочего сублимированного хрючева.

— Ну… Что уж вы так… Я нормально питаюсь. — с этими словами рогатик показ огромный бицепс: — Прекрасно знаю, что нужно человеку, чтобы быть здоровым.

— Мне вот всё было интересно. — бронированное стекло «Кабана» опустилось, и к нам выглянул Семён: — А если ты начнёшь есть шашлык из баранины — это же не будет считаться каннибализмом?

— Слышь, умник? Сегодня же отправлю тебя к Беллз на два дня. — холодно произнёс я, ибо Борис нахмурился и начал размышлять.

— Да шутка же… — фамильяр тут же спрятался за толстым окном.

— В общем, с едой не оплошай! Рассчитываю на тебя. — я похлопал барашка по огромной накаченной руке.

— Я понял, Босс! — Борис вдохновлённо щёлкнул пальцами.

— Что такое?

— Это — не каннибализм! Мы же на девяносто пять процентов — люди. А рога и уши… Ну, они похожи, конечно, на бараньи. Но по факту — это совсем другое.

— Господи… — я хлопнул себя по лбу: — Вот, давай мы договоримся следующим образом — если этот наглый котяра тебя ещё раз обидит, то сразу говори мне. Идёт?

— Он меня не обижал, Босс.

— Я в целом.

— Ладно… Спасибо. — слегка растерянно ответил здоровенный рогатик.

Тяжело общаться с теми, кого всю жизнь угнетали. Они относятся к доброте с недоверием… Как будто, за моими словами спряталась острая, как бритва ложь.

И речь сейчас шла далеко не только про филинидов.

Попрощавшись со всеми штурмовыми группами «Рога и Пушки», мы с Семёном быстро поехали в сторону Полимага. Эх, даже дома не ночевал! А у меня ведь там Иришка с Викторией… Но, будем верить, что они не разнесли квартиру из-за очередного глупого спора.