— Больше всего меня заводят именно эти слова. Они обвивают меня так же, как твои маленькие пальчики, как твои губы, как твое тепло.

Бедра Саттон подались вперед, требуя большего.

— Моя девочка жадная?

— Да, — выдохнула она. — Мне всегда мало тебя.

Блядь.

Мне нужна была она. Полностью. Затеряться в ней, почувствовать, что это навсегда.

Мои пальцы скользили по ее коже, пока я не сжал ее идеальную попку. Саттон застонала в мои губы, и этот звук... Господи, как же я хотел утонуть в нем навсегда.

Я с трудом оторвал руку от ее тела, ухватился за тонкое кружево на ее бедрах. Она отстранилась, ее глаза вспыхнули:

— Даже не думай, Коуп. Не смей снова. Я не собираюсь разгуливать по арене без белья.

Я усмехнулся, склонившись к ее губам:

— Но именно так я тебя и хочу. Чтобы каждый раз, когда ты почувствуешь сквозняк, вспоминала меня. Вспоминала, как я был в тебе. Вспоминала, что ты моя.

Саттон застонала, прижавшись ко мне.

Этот звук сорвал последние остатки самоконтроля. Я скрутил ткань, резко рванул и кружево мягко упало на пол. А мои пальцы уже скользнули внутрь ее влажного тепла. Черт, я едва не кончил от одного этого ощущения.

— Тебе нравится эта мысль? Ходить по катку и все еще чувствовать меня внутри. Знать, что я оставил в тебе свой след.

Ее глаза разгорелись огнем, когда она сжала мои волосы, заставив откинуть голову назад:

— Только если я тоже смогу оставить след на тебе.

— Детка, — прорычал я. — У меня вся спина в твоих царапинах. Я бы попросил Кая набить их в виде татуировки, но ты и так выжжена в моей душе. Я несу тебя с собой каждую секунду, каждый день.

Ее пальцы потянули за мои волосы сильнее, приятная боль пронзила кожу.

— Коуп?

— Воительница.

— Трахни меня.

Я подхватил ее на руки, и ее ноги обвились вокруг моей талии.

— С огромным удовольствием.

Я быстро подошел к столу, опустил ее на пол, потом развернул лицом к мебели, не будучи уверенным, выдержит ли она нас обоих. Но если что — куплю Арни новый.

— Держись за стол, — мой голос стал хриплым, срывающимся.

Саттон глубоко вдохнула, но не раздумывала ни секунды — просто наклонилась вперед и ухватилась за деревянную кромку. Ее идеальная попка выгнулась, тонкая ткань сарафана обтянула ее так, как мне самому хотелось бы сделать это руками... или языком.

Я провел рукой по ее спине, и она вздрогнула от этого прикосновения. Тепло ее кожи жгло ладонь, когда я добрался до ее бедер. Сжал ткань и закинул юбку наверх.

— Блядь, — выдохнул я. — Ты даже не представляешь, насколько ты совершенна.

Мои пальцы скользнули по ее влажности, задержались на клиторе. Саттон простонала.

— Я мог бы смотреть на тебя вечно. Играть с тобой, пока твоя влажность не стечет по твоим бедрам.

Ее грудь часто вздымалась:

— Не дразни меня.

Моя девочка не хотела ждать, и кто я такой, чтобы отказывать ей в этом? Я отнял руку от ее тепла, и тут же почувствовал, как мне ее не хватает. Ее пульсация, ее желание... Но я верну это. Верну все.

Я стянул обувь и штаны, даже не заморачиваясь с футболкой — слишком долго. Пальцы скользнули в ее волосы, обвили их вокруг кулака, чтобы дать ей за что держаться, дать ту самую сладкую боль, которая усилит удовольствие.

Мой член коснулся ее входа, и я едва не рухнул на колени от одного только прикосновения.

— Коуп, — выдохнула она.

— Скажи мне, чего ты хочешь, — выдавил я сквозь зубы, едва сдерживаясь.

— Трахни меня. Сделай так, чтобы я чувствовала тебя еще несколько дней.

Я всегда давал Саттон то, что ей было нужно. Но она давала мне то же самое. А сейчас нам обоим нужно было напомнить себе, что мы принадлежим друг другу. Я сжал ее волосы и вошел одним резким, глубоким толчком.

Звук, что сорвался с моих губ, был почти звериным, но мне было плевать. Все, о чем я мог думать, — это о том блаженстве, что я снова внутри нее. Внутри Саттон.

Я снова взял ее, с каждым толчком входя глубже, чем прежде. Саттон подалась мне навстречу, требуя большего, желая, чтобы я проник в нее настолько, чтобы уже никогда не покидал. Я отдался этому полностью, отдал ей все, что у меня было.

Ее идеальные стенки сжались вокруг меня, давая понять, что она почти на грани. Я изо всех сил пытался удержаться.

— Пальцем... — голос сорвался, стал хриплым. — Найди клитор, Воительница. Найди его вместе со мной.

Саттон тихо всхлипнула, и одна рука оставила опору стола, скользнув между ее бедер. Когда ее палец коснулся той самой точки, это уже был не всхлип, а крик:

— Коуп.

Ее тело сжалось вокруг меня, как стальная хватка. Мне пришлось собрать всю силу, чтобы продолжать двигаться внутри нее, пока ее тело вздрагивало в оргазме. Я не мог больше сдерживаться. Ее имя сорвалось с моих губ в громком стоне, когда я отдал ей все, что у меня было. Именно так, как она хотела.

Мы дрожали вместе, постепенно успокаиваясь. Вот что значит быть единым целым. Не важно, было ли это нежно или грубо — в итоге всегда оставалось одно чувство: мы одно целое. Команда.

Я отпустил ее волосы, убрал их с шеи и оставил поцелуй в том месте, где начинался ее позвоночник. Затем прошептал прямо на кожу:

— Я люблю тебя. Сейчас. Завтра. Через двадцать лет. Через пятьдесят. Это никогда не закончится.

— Коуп, — ее голос был почти неслышным, когда я вышел из нее. Она повернулась, ее ладонь легла мне на щеку.

— Люблю тебя. Спасибо, что напомнил, что у нас с тобой есть.

Я поцеловал ее, позволяя нашим языкам переплестись, снова находя в ней свой дом.

— Всегда, — прошептал я у ее губ.

Отстранившись, я быстро подтянул штаны и натянул кроссовки, пока Саттон тихонько смеялась.

— Что это у нас с тобой за тяга к столам? — пробормотала она.

Я усмехнулся, достал из сумки чистую футболку и опустился на колени перед ней.

— Как думаешь, если я поставлю стол в каждой комнате дома, ты не будешь против?

Ее губы дрогнули, когда я как можно осторожнее провел тканью между ее бедер, а ее руки легли мне на плечи.

— Даже не знаю. Мне ведь еще и груши для бокса нравятся.

Мой член болезненно дернулся.

— Блядь. Пожалуйста, не заводи меня снова. Я ж тут прямо сейчас от инсульта умру.

Саттон рассмеялась:

— Не хочу, чтобы ты валялся тут без сознания.

Я запихнул футболку обратно в сумку, закинул ее на плечо и подхватил Саттон на руки.

— Придется тебя разочаровать, ты со мной надолго.

Она легко коснулась моих губ:

— И не хочу быть нигде больше.

Взяв ее за руку, я вывел нас в коридор. Мы направились к катку и на полпути наткнулись на Фрэнки и Маркуса.

Фрэнки покачал головой, ухмыляясь:

— Похоже, вы уже помирились.

Саттон пискнула и уткнулась лицом мне в грудь, пока я мрачно смотрел на напарника:

— Хочешь, чтобы я тебе врезал, придурок?

— А я-то думал, что только мне достается от Жнеца, — ухмыльнулся Маркус.

— Могу и тебе зарядить, не переживай, — бросил я.

— Господи, — пробормотал Фрэнки. — Казалось бы, трахнулся — должен быть в лучшем настроении.

Я показал им обоим средний палец, увлекая Саттон дальше.

— Я теперь никогда не смогу смотреть им в глаза, — прошептала она в мою грудь.

Я только усмехнулся:

— Поверь, они видели и похуже.

Саттон бросила на меня взгляд, щеки у нее порозовели:

— Но не при мне.

Я поцеловал кончик ее носа:

— Ты такая милая, когда смущаешься.

— Это не смешно, Коупленд!

Я только шире улыбнулся:

— Воительница, мне всегда будет наплевать на то, что люди знают: мы не можем держать руки подальше друг от друга.

Она лишь фыркнула.

— Что? — спросил я.

— Почему ты должен быть таким милым, когда я злюсь?

Моя улыбка стала еще шире:

— Могу снова тебя трахнуть, чтобы помочь с этим.

Саттон с силой толкнула меня в грудь:

— Мужчины!

Я рассмеялся, пока она пошла искать Луку. Черт, как же хорошо это было. Словно вся та тревога последних часов наконец ушла. Но главное — я знал, что даже если впереди будут трудности, мы справимся. Каждый чертов раз. Вместе.