— Похоже, он играет во что-то с драконами и лучниками. Насколько я поняла.

— О, это одна из любимых игр Кая, — усмехнулся Коуп. — У них, видимо, одинаковый уровень зрелости.

Я рассмеялась:

— Я ему это передам.

— Он и сам это прекрасно знает, — усмехнулся Коуп.

Мы оба замолчали, и вокруг нас закружилась музыка.

— И что же тут так вкусно пахнет? — спросила я, пытаясь хоть как-то отвлечь себя от Коупа.

— Паста помодоро. Я не был уверен, есть ли у вас с Лукой какие-то запреты, так что выбрал безопасный вариант. К этому еще салат и чесночный хлеб.

Я вдохнула запах томатов и чеснока и не смогла сдержать мечтательного вздоха:

— Итальянская кухня — моя любимая.

Когда я открыла глаза, его синие глаза уже смотрели прямо на меня.

— Случайное совпадение. Это и моя любимая кухня для готовки.

Сердце забилось быстрее, словно пошло вразнос.

— С каких пор ты любишь готовить?

Что-то промелькнуло в его темно-синих глазах, какая-то тень, которую я не смогла распознать. Коуп переместился, повернувшись обратно к плите, будто проверяя что-то в сотейнике.

— После смерти отца это было единственное, чем я мог помочь. Я вдруг понял, что у меня получается, — тихо сказал он.

В груди больно заныло. Я не знала, каково это — потерять родителя. Не по-настоящему. Мой отец никогда не был частью моей жизни, а мама оставила меня на пороге бабушки, когда мне было три. Понадобилось время, чтобы понять, что этим поступком она сделала мне самое большое одолжение.

Моя мама не умела заботиться, не умела быть рядом. Она все время гналась за новыми приключениями. А бабушка подарила мне ту любовь, о которой я не могла и мечтать. И я знала, что ее потеря стоила мне слишком многого.

Я вгляделась в лицо Коупа, желая узнать больше, но не желая причинять боль.

— Авария, да?

Пальцы Коупа побелели, сжав ручку сотейника.

— Да, — выдохнул он.

Я поняла, что задала неправильный вопрос, и вина обожгла меня мгновенно.

— А какое твое любимое блюдо? — поспешила сменить тему.

Его пальцы расслабились.

— Я делаю убийственно вкусное рагу из свинины с полентой.

Я широко раскрыла глаза:

— Ты не шутишь, когда говоришь о еде.

Уголок его губ чуть дрогнул в улыбке:

— Времени на это почти нет. Зато вне сезона могу себе позволить.

— Я официально вызываюсь на роль дегустатора, потому что в готовке я полный профан.

Коуп долго смотрел на меня, не отводя взгляда:

— Саттон, твоя выпечка — одно из лучших, что я когда-либо пробовал.

— Я умею печь, — поправила я. — А это совсем другое. Выпечка — это точные пропорции и четкие расчеты. Это я понимаю. А вот готовка... Я в ней как слон в посудной лавке.

Коуп шагнул ближе — настолько, что между нами почти не осталось воздуха. Я уловила знакомые нотки мяты и шалфея.

— Похоже, мы отличная команда, — хрипло сказал он. — Ужин и десерт. Соленое и сладкое.

Господи.

Я уже не могла остановить те образы, что вспыхнули в голове: Коуп облизывает шоколадную глазурь с моей шеи, опускаясь все ниже. Его тепло окутывало меня, а взгляд скользнул к моим губам. Я чуть приоткрыла рот, дыхание сбилось.

— Мам! Я умираю от голода! — раздался голос Луки с лестницы.

Я вздрогнула, отступила назад и прижала руку к груди, пытаясь хоть как-то усмирить бешеное сердце. Но Коуп, кажется, не растерялся ни на секунду. Он просто глянул через мое плечо и крикнул:

— Давай сюда, Спиди!

Черт. Черт. Черт.

Первый же вечер в этом доме и я чуть не поцеловала Коупа прямо на его кухне. Где бы все это закончилось? Мне срочно нужно было взять себя в руки и научиться контролировать свои гормоны. Но когда Лука вбежал на кухню, а Коуп подарил ему ту самую ослепительную улыбку, от которой мои яичники буквально закричали: «Давай уже заводить маленьких Коупов прямо сейчас!» — я поняла одно.

Я в полной заднице.

16

Коуп

Лука сидел в углу кухни за встроенной лавкой, сонный, с помятым лицом. За эти почти две недели я уже понял — утро явно не его время суток. Это был единственный момент в день, когда он был тихим. Но при этом чертовски милым, с растрепанными волосами, пока я готовил нам завтрак.

Телефон пискнул на столешнице, и я потянулся за ним, одновременно помешивая яичницу с ветчиной и овощами. Свайпнул экран, и открылся семейный чат.

Кай изменил название группы на Only Fams.

Кай: Как там у тебя смена подгузников, Коупи?

Я уставился на экран. Знал, что он просто прикалывается, особенно учитывая, что именно он больше всех помогал Трейсу с Кили после развода. Он и водителем подрабатывал, и няней, и сказки на ночь читал с разными голосами.

Я: Напомнить тебе про вот это?

Я пролистал свою папку с избранными фотками, пока не нашел нужную. Кай сидит за крошечным столиком в комнате Кили, на чаепитии. Его громадное тело, усеянное татуировками, и так выглядело забавно, но розовая пачка, тиара и боа из перьев делали эту картину просто шедевральной.

Роудс: Я уже забыл про это фото. Надо его распечатать и повесить в рамке.

Кай: Ты же сказал, что удалил его, придурок.

Я: Я соврал. От такого компромата я бы никогда не избавился.

Феллон: Не вздумай его удалять! Арден, нарисуешь нам маслом? Я повешу это в тату-салоне Кая.

Фэллон упомянула Арден, чтобы та получила уведомление. Она и Трейс — самые тихие в этих переписках. Трейс иногда врывался, чтобы вернуть нас на землю, а Арден вообще с техникой на «вы».

Кай: Арден, даже не думай.

Арден:

Вы, уроды, вообще в курсе, сколько сейчас времени?

Феллон: Прости, А. Не заметила.

Шеп: Некоторые из нас работают в нормальное время, вампиры.

Арден прислала рисунок — рожицу с клыками. Я невольно усмехнулся. Она ночная сова, которая могла настолько залипнуть в работу, что забывала поесть, поспать или хотя бы подышать свежим воздухом.

Трейс: Как там Саттон и Лука?

От его вопроса внутри что-то кольнуло. Я быстро подавил это чувство, перекладывая яичницу на тарелки, где уже лежал поджаренный цельнозерновой тост. Саттон и Лука заслуживали как можно больше людей, готовых быть на их стороне.

Я: Все хорошо. Мы со Спиди сейчас позавтракаем и поедем на каток. Саттон уже на пекарне.

Она привыкла к этим ранним часам, но меня бесило, что ей приходится в темноте ехать по этим извилистым проселочным дорогам. В какой-то безумной части моей головы уже зрела мысль нанять ей личного водителя. Или хотя бы ночную няню, чтобы она не беспокоилась за Лука, пока я бы сам отвозил ее на работу.

Роудс: Рада, что она у тебя. Побалуй их немного, они это заслужили.

Шеп: Сомневаюсь, что с этим будут проблемы. Маленькая птичка нашептала мне, что Коуп уже поставил батут во дворе и купил кучу кондитерских приблуд, чтобы превратить кухню в мини-пекарню.

Я стиснул зубы и быстро набрал ответ.

Я: Передай Тее, что она предатель.

Прямо видел, как они там у себя ржут. Перевел чат в режим «Не беспокоить», засунул телефон в карман и понес тарелки к столу.

— Выбрался из страны зомби? — спросил я.

Лука поднял взгляд от салфетки и пробормотал что-то невнятное. Но стоило мне поставить тарелку перед ним, как он начал загребать еду ложкой так, будто не ел неделю.

— Полегче, чемпион. Твоя мама убьет меня, если ты подавишься у меня на глазах.

Лука ухмыльнулся, показав полный рот яичницы:

— Очень вкусно. Только маме не говори, но ты готовишь лучше.

Я рассмеялся:

— Наш секрет.

Правда в том, что я обожал готовить для Луки и Саттон. Иногда удавалось побаловать чем-то семью, но чаще я готовил только для себя. И это всегда ощущалось каким-то пустым занятием.

Раздался звонок в дверь, нарушив утреннюю тишину, и Лука тут же вскинул голову:

— Кто там? Еще же совсем рано.