— А как вы его не заметили, если он такой огромный? — тут же развернулась в его сторону малявка.

— Берыга чудовище магическое, — в свою очередь пришёл на помощь Равасу Тимоха. — Он глаза отводить может.

А вот это совсем плохо. Если мы его ещё и видеть перед нападением не сможем, он нас быстро на ноль помножит. Выскочит внезапно, очередной жертве ударом лапы башку свернёт и дёру. Только его и видели.

Впрочем, до самого полудня хищник так и не появился. Даже когда мы, в одном месте спускаясь по склону, были вынуждены растянутся в цепочку, никакого нападения не произошло.

— Может отстал? — неуверенно предположил один из воев.

— Как же, отстанет такой, — возразили ему. — Берыга попавших в его владения ни за что не отпустит. Просто вот так в открытую нападать, не хочет. Хитрый, гад. Понимает, что нам за один день с горы не спуститься. Вот как стемнеет, тогда и начнёт вокруг кружить, да по одному отлавливать.

— Так мы вместе держаться будем. Кучно. Как тут по одному ухватишь?

— Этот ухватит. Ты даже не надейся!

— Хватит болтать! — зло рявкнул Хорт, оглянувшись назад. — Привал, — объявил он, оглядываясь по сторонам: — Вырубаем деревца, разводим костёр. Берыга там или нет, а на пустой желудок мы далеко не уйдём.

Вои дружно ухватились за топоры, споро срубая тонкие деревца, развели два костра, залили котлы прихваченной с собой водой и вскоре мы кучно расселись у огня, вдыхая аромат поспевающей каши.

— Может ещё и выберемся отсюда, — решил, для разнообразия выдать оптимистический прогноз, Игнат. — Полдня идём и ничего.

— Думаешь, отстал? — иронично изогнул брови Хорт. — Даже не надейся! Берыга никогда свою добычу не отпускает.

— А может, это и не берыга вовсе был? — не пожелал так просто сдаться вой. — Может Равасу со страху показалось. Что скажешь, Равас? — Игнат приподнялся и растерянно закрутил головой. — Равас, ты где?

***

Дверь с привычным скрипом распахнулась, впуская в харчевню свежий морозный воздух. Дядюшка Ян лишь мазнув взглядом в сторону нового посетителя и невольно скривился, помянув всех Вопящих вместе взятых.

«Оборванец какой-то! С этого много монет не вытрясешь. Если они у него вообще есть, монеты эти. И чего Вацлав его у дверей не завернул? Нечего всяким нищебродам в его трактире делать»!

Свой трактир дядюшка Ян любил. Три десятка лет мотался он, охраняя обозы, по всему Гванделону, три десятка лет, отправляясь в очередную поездку, не знал, вернётся ли назад. И каждый раз, возвращаясь домой, откладывал половину заработанных денег в потайной схрон, устроенный в углу возле кадки с водой.

И пусть теперь дядюшка Ян изрядно хромает, припадая на правую ногу, да и десятком уродливых шрамов похвастаться может, зато трактир он построил знатный! Зал просторный, светлый, с широкими столами и подбитыми мехом лавками. В окнах стёкла стоят, по бокам два камина берёзовыми поленьями потрескивают. Во всём Винцеле лучше его заведения нипочём не найти!

Зато и пускали в этот трактир не всякого, с разбором. Для того дядюшка Ян Вацлава с Иржи и держит, чтобы за порядком следили и всякую шелупонь не впускали. А тут.

Выглядел новый посетитель и впрямь непрезентабельно. Обросший, грязный, со сбившимися в давно нечёсаный колтун волосами и всклокоченной бородой, он кутался в изодранный плащ серого цвета с наброшенным на плечи тощим мешком.

Дядюшка Ян собрался уже было лично вышвырнуть нищего на улицу. Да и Вацлаву неплохо бы заодно по шее надавать, чтобы за тем, кого в трактир пускает, следил. Но повелительный окрик седовласого яра, заставил трактирщика изменить маршрут.

Такого клиента нужно лично обслуживать и по первому зову к нему бежать. Как-никак только войдя, на прилавок три золотых за себя и два десятка воев небрежным жестом бросил, наперёд заплатив! И судя по всему, на этом останавливаться не собирался! Тем более трактир сегодня полный и две служанки с ног сбились, остальных гостей обслуживая. Удачный сегодня денёк выдался!

Но, поспешая на зов богатого клиента, о бродяге дядюшка Ян не забыл и, найдя глазами Иржи, рослого, заросшего щетиной бугая, резко кивнул в сторону вошедшего.

Совсем обленились парни! Один за дверьми совсем не смотрит, второй дармовое пиво хлебает, вместо того, чтобы самому догадаться, нежелательного посетителя восвояси завернуть.

Вошедший между тем времени не терял. Окинув взглядом переполненный зал, он неспешно прошествовал к небольшому столу в углу, где обедал проезжий купчина со своей женой и что-то спросил у него.

— Мне ещё вина, воям пива, — требовательно заявил яр, обгладывая баранью кость. — И мяса, мяса ещё тащи! Да поживей!

— Сию минуту, господине, — подобострастно закивал дядюшка Ян и ринулся на кухню. Заказов было много и повар с помощниками сбивались с ног. Но заказ яра был первоочерёдным и нужно было за ним проследить.

Вышел из кухни дядюшка Ян минут через пять, лишь убедившись, что процесс выполнения заказа пошёл полным ходом и лично неся бутылку икотского вина для яра.

И уже в дверях понял, что что-то случилось.

Давно ставший привычным, трактирный гул смолк, подавившись навалившейся тишиной. Дядюшка Ян замер на пороге, прижав к груди бутыль с вином, недоумённо уставился на замерших посетителей, перевёл взгляд в угол трапезной, куда смотрели все и сочно выругался, роняя бутыль на пол.

Купца с женой за угловым столом уже не было. Видимо ушлый торговец, с профессиональным чутьём почувствовав назревшую опасность, ретировался, бросив недоеденный обед и в данный момент подскочил к двери, таща за собой жену и стремясь оказаться от злополучного трактира как можно дальше.

За его столом вольготно расположился нищий, положив рядом с собой окровавленный нож, и спокойно зачерпывал ложкой мясное варево из чаши купца.

А рядом, держась руками за перерезанное горло, оседал на пол Иржи, забрызгивая кровью пол под ногами.

Звон разбившихся черепков разорвал тишину, выведя окружающих из ступора.

— Да чтоб меня Стёртые к себе забрали! — вскочил, сидевший по соседству крестьянин, опрокидывая лавку.

— Это что же делается?!

— Прикончить, бродягу!

— Убийца!

— Бежим отсюда!

— Ты зачем ему горло вскрыл, выродок Нерюха?!

— Бей его!

— Бежим!

Помещение утонуло в десятке воплей, рухнув в пучину хаоса.

Кто-то кинулся к двери, по широкой дуге огибая страшного бродягу, другие юркнули в кухню, едва не сбив по дороге трактирщика и учинив там страшный переполох, третьи, хватив оружие, двинулись к убийце, выкрикивая угрозы в его адрес.

Дядюшка Ян, привычно схватив деревянную колотушку, опередил последних, первым подскочив к столу.

— Ах ты, выкормыш айхи! Душегубствовать удумал!

Дубина замерла, замерев на широком замахе, трактирщик оцепенел, встретившись с океаном безумия, сочащимся из поднятых глаз.

— Мне нужно в Выжженные земли, трактирщик. Ты знаешь дорогу?

Бывший охранник, охнул, чувствуя, как подгибаются от ужаса колени, сделал шаг назад, опуская руки.

— С дороги! Я сам этого татя на первом же дереве повешу.

Дядюшка Ян с облегчением отступил, уступая дорогу разъярённому яру. За спиной своего командира, опрокидывая лавки, поднялись и вои, с лязгом вытягивая мечи из ножен.

— Ты кто таков будешь, отрыжка Лишнего?! — проревел яр, переступая через ещё корчившегося в луже крови Иржи. — Совсем страх потерял, тать?

Отложив ложку в сторону, безумец (а в том, что это безумец, дядюшка Ян теперь не сомневался. Только безумец это не простой! В его глазах будто все Стёртые с Вопящими перемешались!) поинтересовался дорогой в Выжженные земли уже у него.

— Недалече, — оскалился в хищной улыбке, яр. — Только тебе туда не нужно. Ты уже свою дорогу к Лишнему прошёл! Взять его! Живым!

Два рослых воя кинулись вперёд, потянулись было к бродяге и взвыли, окутавшись клубами едкого дыма. Седовласый яр крепко выругался, отшатываясь назад. Оставшиеся в трактире зеваки заорали, тоже устремившись в сторону кухни.