— Мы время теряем. Нет, — ответил я. — Не глупи.

После секундной паузы Рубин переместился на заднее пассажирское сиденье.

Как раз в этот момент на противоположной стороне улицы возникло какое-то движение. Я пригляделся. Какой-то массивный транспорт нёсся в нашу сторону, поднимая за собой столб дорожной пыли.

Не мешкая более, я прыгнул за руль, завёл движок и тронулся.

Одно направление для отступления уже было перекрыто. Конечно, была вероятность, что это подмога двигалась к нам на выручку, но интуитивно я чувствовал, что это не так. Противник бросил все резервы, что у него были в окрестностях. Включая не самые подготовленные. Всё-таки надо было попытаться избавиться от рации в планере. Хотя бы разломать или батарею вытащить…

Оставался открытым путь на север. Вдоль Оки — к Мурому, который не сильно пострадал, если не считать «хвост» осадков, тянувшийся от Выксы и задевающий город по южной границе. Я запомнил это, когда изучал карту перед выездом. Оттуда можно будет связаться с базой, доложить обстановку и запросить подмогу.

Нужно было торопиться, но приходилось соотносить скорость, состояние дороги и рану Рубина. Кое-где приходилось жертвовать темпом.

Когда выехали из города, я то и дело поглядывал в зеркало заднего вида: догоняет ли та штуковина, что появилась на улице? Через какое-то время у меня даже сомнения закрались, а ну как это наши были? Но тут, будто в ответ на мои мысли, ожила рация, установленная над торпедой:

— Три-пятнадцать-двадцать-восемь, — произнёс строгий мужской голос. — Доложить обстановку.

Мы с Рубином переглянулись через салонное зеркало заднего вида.

— Три-пятнадцать-двадцать-восемь, доложить обстановку немедленно. Куда двигаетесь? Вы в погоне? Подтвердите контакт с объектом!

Немного поколебавшись, я протянул здоровую руку и вырвал рацию из гнезда, после чего безжалостно швырнул её в окно.

Негоже дважды повторять одну и ту же ошибку.

В зеркале я видел, как Рубин одобрительно кивнул.

Где-то через полчаса я ещё немного снизил темп, чтобы минимизировать расход горючего. Очевидно, что погоня за нами, если и была, то сильно отстала. Непосредственной опасности больше не было.

— Как ты? — спросил я.

Рубин поёрзал на заднем сиденье, вздохнул, после чего ответил:

— Я-то хорошо… за местных волнуюсь. Просто мы убежали так… что пятки сверкали. А народ-то нам помогал! Трое погибли… что будут делать с остальными? Допытываться, куда мы скрылись?

— Думаю, наши скоро придут на помощь, — возразил я. — В смысле, настоящие наши.

— Так, может, стоило дождаться?

— Шеф рассказал, кто ты, — ответил я. — Нет, не стоило.

— Не уверен, что он имел право, — чуть рассерженно заметил Рубин.

— Он кроме этого ещё много чего рассказал. Об этом вот всём…

— Да? И что же?

— А ты точно право знать имеешь? — с ехидцей заметил я.

Рубин засопел.

— Ладно, прикалываюсь, — продолжал я. — Партизаны, блин. Про большой заговор знаешь?

— Знаю, — кивнул он.

Я вдруг поймал себя на том, что даже про себя продолжаю называть напарника Рубином. Как-то так получилось, что позывной шёл ему больше, чем настоящее имя.

— Ничего не тёрло, когда меня втёмную использовали? — не удержался я.

— Тёрло, — ответил Рубин. — Но приказ есть приказ.

— Ясно… в общем, шеф решил рассказать мне всё по максимуму, как я понял. А потом случилась шальная пуля…

— Точно шальная?

— Ты сам видел этих снайперов, — я пожал плечами.

— Н-н-да… видел, — согласился Рубин. — Судьба, видимо…

Я хотел что-то ответить насчёт судьбы, но тут послышался характерный нарастающий гул приближающегося вертолёта. Мы ехали по узкой дороге среди леса; кроны деревьев почти смыкались над нами — сомневаюсь, что нас можно было легко разглядеть сверху, но всё же я съехал на обочину и остановился.

Над нами проплыло зелёное брюхо Ми-8.

— Наверняка наши, на выручку спешат, — сказал Рубин.

— Возможно, — кивнул я после секундного размышления.

— Может, обратно?

— Нет, рисковать не будем, — возразил я. — Там известная точка. Неясно, какие у них силы ещё есть. Что, если там настоящий бой будет?

— Согласен, местные пострадать могут…. — Рубин осёкся и встревоженно добавил: — У тебя кровь!

Я взглянул на раненую руку. Повязка чуть съехала и по предплечью сочился тонкий ручеёк крови.

— Блин! — с раздражением заметил я.

К счастью, вместе с медикаментами я захватил перевязочный материал. Размотав остатки старой повязки, я обнаружил, что кожа немного разошлась у основания шва, но сами стежки были целы. Так что, обработав заново рану, накрыл её тампоном и чуть туже стянул бинтом. Через несколько часов можно будет ослабить повязку, вот только руку следовало оставить в покое.

— Давай я за руль, — предложил Рубин.

— Да нормально, тут автомат же, одной рукой справлюсь, — возразил я.

— Упрямый.

— Кто бы говорил!

Километров через десять дорога испортилась: плохонький асфальт сменился грунтовой колеёй. Хорошо хоть погода стояла сухая, иначе не уверен, что даже «Паджерик» бы справился.

Я вспомнил про смарфон. Потом проверил прикуриватель в машине. Так и есть: гнездо было занято «затычкой», из которой торчало два провода. Один из них подошёл к моему аппарату. Через несколько минут аппарат включился, и я загрузил карту, по памяти сверяясь с пройденным маршрутом.

Если я сориентировался правильно, через тридцать километров просёлок должен был влиться в асфальтированную дорогу.

Двигались медленно. Я старался, чтобы резких рывков не было. Рубин вроде бы держался нормально. Повязка на его груди оставалась чистой, что не могло не радовать.

Когда опустились сумерки, я остановился на обочине.

— Ночуем, — сказал я. — Не хочу фары включать.

— Добро, — кивнул Рубин.

— Сейчас капельницу поставим.

— Тебе-то назначили что-то? — спросил напарник.

— Да, то же самое. Но мне можно уколом.

Чтобы безопасно проделать все необходимые манипуляции, пришлось включить свет в салоне. Перед тем, как сделать это, я натянул в оконном проёме свою майку — другой защиты от комарья у нас не было, а без свежего воздуха никак. Не оставлять же, в самом деле, движок молотить на всю ночь? Хоть горючего и должно было хватить до Мурома, таже в таком медленном темпе, его запас никогда не бывает лишним.

С капельницей всё оказалось просто: Рубин не стал доставать катетер из вены, лишь закрыл его повязкой.

— Жрать хочется… — сказал напарник, наблюдая за капельницей.

Я поднялся и потянулся к бардачку. Улов оказался удачным: пакет крекеров и бутылка воды.

— Запасливые ребята, — констатировал я.

— Были, — добавил Рубин.

— Да. К счастью, были…

Какое-то время сидели молча, наблюдая за темнеющим лесом. В закатном небе мелькнул яркий метеор.

— Ох ты! — улыбнулся Рубин.

— Успел? — спросил я. — Желание загадать?

— Успел! — кивнул он, — а ты?

— Нет, — признался я.

— Ничего. Если моё сбудется — тебе тоже будет хорошо, — подмигнул напарник.

— Слушай, как тебя в лётчики занесло, а? — спросил я. — Вроде уже не модно было…

— Как-как… обычно. С детства хотел.

— А на операцию как решился? Блин, вот честно — даже представить себе не могу, чтобы я сам…

— Тебе и это рассказали?

— Я же говорю — всё. Шеф очень откровенным был.

— Будто предчувствовал свою гибель…

— Да брось, с чего бы? Он бы выжил если бы не… — я осёкся. Потом вздохнул и добавил: — хотя, наверно, ты прав.

— Страшновато было… — признался Рубин. — Боялся идиотом или инвалидом остаться. Такие варианты были, технология экспериментальная, но знаешь что?

— Что?

— Оно того стоило! Ты даже представить не можешь, какой это кайф, когда сливаешься с машиной!

— Кажется, я в детстве книжку читал, — сказал я. — Там космические пилоты сливались со своими кораблями и очень их любили. Те были почти как живые существа, на грани пробуждения сознания.