Петровский выругался и двинулся вперед. Но стоило ему поравняться с черным провалом бокового прохода, как он скользнул в непроглядную темноту и бросился бежать.

Николай ринулся за ним. Максим едва успел поймать его за руку:

- Стой! Иначе…

По тоннелю эхом разнесся далекий всплеск.

Фирсов сглотнул слюну и побледнел:

- Вот и все…

- Идем отсюда. Быстрее.

Максим, прихрамывая, побрел дальше, стараясь не касаться стен. Кто он теперь? Проводник? Или все это выдумка, ложь? Попытка обмануть самого себя?

- Смотри! Выход! – радостно закричал Фирсов.

Там, куда он указывал, появилось светлое туманное пятно. Максим, как мог, прибавил шагу и, наконец, вышел на синее от васильков поле. Низкие тучи сочились мелким, противным дождем.

- Похоже, нам все-таки придется искать место для ночлега, - разочарованно сказал Максим.

Но, пройдя поле и лесопосадку, он узнал руины мясокомбината. Сквозь выбитые окна и трещины в стенах маячил отблеск городских огней. Люди жили размеренной жизнью, отделенные от монстров и аномалий неизвестно кем проведенной четкой границей.

Несколько секунд Максим стоял недвижимо и вдруг сообразил: там, за периметром, его собственный дом! Его квартира! Это жена не выключила свет: ну сколько раз ей можно твердить об экономии!

- Все! Выбрались! Подожди меня!

- Зачем? - удивился Фирсов.

- Спрячу автомат. Не идти же с ним по улицам.

Максим прошел в цех, в диспетчерскую, и спрятал автомат и патроны в металлический ящик. Немного подумав, он сунул туда же штык-нож, выбежал на улицу и позвал Николая. Отныне чудом уцелевшая комната в цехе стала схроном.

У периметра все еще стояла металлическая лестница. Максим перелез первым. Подал Николаю руку и помог ему забраться на крышу сарая.

- Ну, пока. Я домой. Спать хочу.

Фирсов сунул револьвер в карман куртки:

- Нет. Ты поедешь со мной. Обо всем доложишь отцу.

Максим хотел было возразить, но махнул рукой. Нельзя спорить с непреодолимой силой. Сомнет и раздавит. Он спрыгнул на землю и покорно поплелся за Фирсовым.

В вестибюле ОВД разгадывал кроссворды уже совсем другой дежурный. Николай показал ему «корочки»:

- Старший Фирсов у себя?

- Минут двадцать назад ушел.

- Тогда принимайте этого, - Николай толкнул Максима к барьеру. – Головой за него отвечаете!

- Ясно. По какой статье оформлять?

- Не по статье… И не в камеру! Я сейчас организую ему лежбище в курилке. Охрану только поставьте.

- А… Важный свидетель, значит?

- Важнее не бывает.

Николай отвел Максима в комнату отдыха. Достал из шкафа подушку и старое одеяло, и застелил диван:

- Отдыхай. Захочешь по нужде: постучи в дверь, тебя проводят.

Максим с наслаждением сбросил рюкзак, рухнул в постель и закрыл глаза. Он услышал только резкий и оглушительный, как взрыв, щелчок выключателя и мягкий стук двери. Казалось, он едва успел провалиться в сон, как тут же кто-то схватил его за плечо:

- Вставай! Не то замерзнешь! – произнес знакомый голос. Голос полковника ФСБ Александра Фирсова.

Максим открыл глаза. В комнате было светло, маленькие искорки пылинок вспыхивали и гасли в ярких лучах солнца. Колено нещадно ломило, шея горела, точно ее смазали жгучим перцем.

- Который час?

- Полдень. Коля мне вчера позвонил и попросил тебя не трогать. Да я и сам все понимаю.

Максим сел на кровати, засучил штанину, потрогал посиневшее колено и едва не закричал от боли. Но опухоли вроде не чувствовалось.

- Видел бы ты свою шею. Индийская роспись, - Фирсов-старший нахмурился и включил электрический чайник. – А теперь выкладывай. Все и с подробностями.

- Разве Николай ничего не рассказал?

- У Коли свои мысли, у тебя – свои. Давай. Жги глаголом!

Полковник разлил в стаканы горячий чай. Максим, не чувствуя вкуса, проглотил напиток и, как мог подробно, расписал свои приключения в Зоне. Фирсов несколько раз останавливал его, расспрашивая о деталях.

- Я же говорил, нет у меня никаких особых способностей! – добавил Максим в конце.

Фирсов, казалось, не заметил его слов. Он что-то записывал в блокнот старинной, наверное, еще советских времен, перьевой ручкой.

- Бабочка, говоришь? – задумчиво произнес полковник. – Если бы не свидетельства моего сына, я бы подумал, что ты сошел с ума.

- А Петровский вас не интересует? Почему он на меня напал?

- Давай-ка поиграем в Шерлока Холмса, - Фирсов многозначительно хмыкнул. – Ты все так подробно расписал, что человеку, владеющему основами логики, нетрудно будет понять, что произошло. Что ты нашел в кабинете Федотова?

- Ничего. Совсем ничего.

- Нет, кое-что там было. И ты все прекрасно видел. Только не потрудился подумать. Напряги извилины!

- Да не было там ничего! – повторил Максим. – Кроме ужасного разгрома.

- Вот именно. Кто-то обыскал все ящики и, разумеется, не потрудился привести помещение в порядок. Думаю, не нужно пояснять, что это сделал Петровский.

- Значит, он нашел что-то ценное и не хотел этим делиться с нами?

- Догадливый. А теперь уладим формальности, – Фирсов протянул лист бумаги и ручку. – Прочти!

Максим пробежал глазами документ и тяжело вздохнул: стандартная подписка о неразглашении. Он быстро поставил закорючку в надежде, что этим все обойдется.

- Давай сюда карту памяти из фотоаппарата! – скомандовал полковник.

У Максима оборвалось сердце:

- Как же так? – прошептал он. – А обещали любую награду.

- Ты ее уже получил.

- Какую же? Жизнь?

Полковник даже не улыбнулся – он так и продолжал сидеть с совершенно невозмутимым лицом.

- Нет, дорогой. Как там, у классика – смерть надо заслужить? Да и зачем делать из тебя мученика? Скажи спасибо, что ты сейчас не в КПЗ, и тебя не обвиняют, скажем, в изнасиловании и убийстве малолетки. В тюрьме, конечно, можно жить, но только не с такой статьей.

Голос полковника был спокоен, но исходившая от него угроза давила страшнее любых окриков.

- Я ни в чем не виновен!

- Это ты пахану в камере будешь объяснять. После чего с погонялом Манька или Любка отправишься под шконку хлебать баланду дырявой ложкой и завидовать тем, кого вынесли вперед ногами. Так что давай флэшку.

Максим закрыл лицо руками. Лучше бы Петровский его убил! Зачем жить, если никому нельзя доверять в этом проклятом мире? Полковник обещал все, а вместо этого… тюрьма?

- Подавитесь! – карта памяти полетела на диван.

Фирсов сунул ее в бумажник.

- Вот то-то и оно. Всегда слушайся большого дядю. Я же не в претензии за то, что ты спрятал в Зоне автомат, - полковник положил на стол револьвер.

Максим снял пустую кобуру, не сводя глаз с оружия:

- Хорошая вещь…

Раздался стук в дверь и в комнату заглянул незнакомый полицейский:

- Долго еще? Ребята из патруля хотят перекусить!

- Минуту подождите!

Полковник несколько секунд беззвучно шевелил губами:

- Вот что, проводник! У тебя с головой все в порядке?

- Все мы немного не в себе, - горько усмехнулся Максим.

- Безусловно. На учете у психиатра не состоишь? Не пьешь, не наркоман?

- Да вы что?

- Тогда собирай справки. Оформлю тебе наградную лицензию. Будешь носить свой наган вполне официально – и мы в расчете! Не думай: мы способны не только кнутом пороть. У нас есть и пряники, и даже плюшки, - полковник положил на стол две купюры. – Это твоей жене за терпение.

- Я могу идти?

- Тебя отвезут. В ведомственную поликлинику. Там подлатают твое колено.

Максим посмотрел полковнику в глаза:

- Медосмотр. Вы просто хотите проверить, не повлияла ли Зона на мой организм.

Фирсов вздрогнул и отвернулся:

- А еще говоришь: никаких способностей, - пробурчал он. – Собирайся!

В комнату вошел сержант. Максим покорно прошел за ним на улицу, к серому «бобику». Полицейский открыл дверь, забрался на место водителя и повернул ключ зажигания. Максим сел на заднее сиденье. УАЗ стрельнул выхлопом, загудел и неторопливо покатил по улицам.