— Тетя Тери, почему так долго!? — кипя от возмущения, спросила девочка.

— Мы очень спешили, — заверила ее Этери.

— Долго! — повторила она. — Поиграй со мной! Тогда я не обижусь, — улыбнулась Тина, довольная своим маленьким шантажом.

— Клементина, — строго одернул ее Иэн. Но его глаза смеялись.

— А с братиком, Клеми не хочет поиграть? — наклонился к девочке Кевин. Он состроил ей рожицу, и Тина рассмеялась.

— С братиком скучно!

— В самое сердце, — Кевин схватился за сердце, сделав вид, что падает в обморок.

Фейт пихнула его локтем в бок, и тот мигом пришел в себя.

— Я обязательно с тобой поиграю, — заверила ее Этери. — Только сейчас мне нужно поговорить с Эллиотом.

— О! Дядюшка в кабинете. Просил говорить всем, что его нет.

Элфи расхохотался.

— Опять он со своим дядюшкой, — закатила глаза Этери.

Она опустила Клементину и попросила Маори проводить ее к “дядюшке”. Женщина бросила тоскливый взгляд в сторону Элфи (альв как раз издевался над Кевином) и махнула рукой, призывая следовать за ней.

За порогом “Тайны” обнаружился длинный коридор. Стены были выкрашены в винный цвет. Этери шла за Маори, стараясь не придавать значения картинам на стенах, изображающих женщин и мужчин во всевозможных позах.

“Великая Создательница! Это же надо так изогнуться!”, — заговорил в ее голове Калеб.

— Не подглядывай, — пожурила его Этери.

— Что? — Маори повернулась к ней, вопросительно выгнув бровь.

— Ничего, — улыбнулась она, ругая излишне любопытного Калеба.

Коридор заканчивался свисающими с потолка нежными лоскутами ткани. Пройдя через них, они оказались в шикарной комнате отдыха. Дамы негромко разговаривали, потягивая вино из высоких ажурных бокалов. Некоторые устроились за квадратным столиком и были увлечены игрой.

Но как только в помещении появилась Маори, девушки подскочили, присели в книксенах и в один голос произнесли:

— Прекрасной ночи, госпожа.

Маори повелительно кивнула им.

— Отдыхайте, птички мои, — и девушки моментально расслабились.

Этери огляделась и заметила в углу неширокую лестницу. Она уже направилась к ней, как вдруг Маори схватила ее за локоть и повела дальше по коридору.

— Я совершенно не против, если ты хочешь остаться у меня, дорогая. Но не нужно мешать расслабляться моим клиентам.

Щеки Этери обжег румянец.

— Я не хотела…

— Как же. Сделаем вид, что ты просто ошиблась, — усмехнулась женщина.

Этери запылала от негодования. Она ведь действительно ошиблась. Думала, что кабинет хозяйки “Тайны” находиться на втором этаже, так же, как и в ресторации Эллиота. Пришлось плотно сжать губы, чтобы не разразиться руганью. Подобный тон будет здесь не к месту.

Дойдя до конца полутемного коридора, Маори остановилась напротив массивной двери, постучалась, а затем пропустила Этери внутрь. Девушка благодарно кивнула хозяйке. Та отмахнулась и заспешила прочь. Скорее всего, в объятия ненаглядного альва.

Вопреки самым худшим ожиданиям, кабинет хозяйки борделя оказался не таким плохим. В небольшом помещении было все, что нужно для работы и короткого отдыха. Рабочий стол с выдвижными ящиками, удобное кресло, обитое кожей, шкафы, заполненные документацией и прочей рутиной, и уютно оборудованный широкий подоконник. На нем можно было сидеть с чашкой чая и смотреть, как снуют по улице усталые люди.

Эллиот Моро сидел в угловом кресле. Перед ним на столике стояла полупустая бутылка бренди. Даже потеряв ресторацию, мужчина сохранил прежнюю элегантность. Он был одет в синюю рубашку с узкими рукавами, светлый жилет, верхние пуговицы которого были небрежно расстегнуты, и прямые черные брюки. Эллиот вертел в пальцах пустой стакан, а потом застыл и оторвался от созерцания стекла, посмотрев прямо на Этери.

Бокал выпал из его пальцев и разбился.

— Этери.

Мужчина встал. Сделал несколько несмелых шагов, а потом махнул рукой на осторожность, быстро преодолел разделяющее их расстояние и обнял ее.

Странное чувство. От него исходил пьянящий аромат терпкого алкоголя и шоколадного одеколона. Этери уткнулась носом в его шею. Действия Эллиота были еще более неожиданные, чем радостные объятия Тины. Но в теплых руках Моро Этери почувствовала себя спокойно. Сердце приобрело размеренный темп и больше не сжималось от страха.

Он был жив. А если жив Эллиот, значит, с мамой ничего страшного не случилось, так ведь?

— С тобой все хорошо? — Эллиот отстранился, оглядывая ее с ног до головы. — Ничего не болит? Нигде не поранилась?

Этери издала нервный смешок.

— Все в порядке, дядюшка Эллиот, — ухмыльнулась она.

Эллиот улыбнулся. Усадил ее в кресло за рабочим столом, запретив приближаться к разлетевшемуся по полу битому стеклу. Сам мужчина подпирал стенку напротив письменного стола.

— Я боялся, что, увидев разрушенную ресторацию, вы придете к неправильным выводам… — начал он.

— Так и было, — перебила Этери. — А потом появилась Маори. У тебя интересные знакомые.

— Мы с Мао начинали в одно время, — махнул рукой Эллиот. — Теперь я ей должен.

Он поморщился. Этери сцедила смешок в кулак. Она и не осознавала, насколько соскучилась по нему и Лилит. Сердце пронзила тонкая игла тоски.

— Что произошло после нашего отъезда?

— Да ничего, — вздохнул мужчина. Он засунул руки в карманы. — А вот утром следующего дня ресторацию окружили всадники культа Пресвятой Морриган с Фонзи Баррадом во главе. Он снова искал вас, но в этот раз не стал церемониться. Если бы не Хагалаз Кадоган… мы бы не выбрались оттуда живыми.

— Хагалаз вас вытащил? — спросила Этери, от удивления приоткрыв рот.

— Ну, как нас, — усмехнулся Эллиот. — Скорее себя и Тину. Я просто увязался следом.

— А мама? — голос Этери был тверд, но в нем послышались озабоченные нотки. — Где она?

— Лилит.

Это имя повисло между ними напряженным молчанием. Эллиот отвернулся, но Этери заметила тень легкой грусти, что залегла под его глазами. Он тяжело вздохнул, открыл верхний ящик стола и достал свернутый в трубочку пергамент. Он был перевязан лентой. Алой. Несколько секунд Эллиот вертел в пальцах потемневшую по краям бумагу, а потом протянул ее Этери.

Ее пальцы коснулись шершавой поверхности бумаги и задели алый шелк.

— Что это? — Этери не спешила его разворачивать.

Эллиот облокотился на край стола и, сложив руки на груди, объяснил:

— Письмо. Когда-то ты спросила Лилит, где ее настоящий дом. Она написала свой ответ.

Этери с опаской стянула алую ленту. Развернула лист и вчиталась в строчки, написанные твердой рукой матери.

“Меня зовут Лилит. Просто Лилит, без каких-либо приставок или титулов. Однажды моя взрослая дочь спросила: “Где твой настоящий дом, мама?”. И с тех пор я не могу перестать думать об этом. Где мой дом? Как мне почувствовать себя на своем месте? Я сбежала из Ареморики, испугавшись реакции отца на свою раннюю беременность. Моя вина в том, что боялась я вовсе не за жизнь дочери, а за собственную жизнь. Это мой грех, который я несу.

Но сейчас все изменилось. Ко мне вернулись воспоминания о прошлой жизни. И вместе с ними пришла сила. Я перестала бояться за себя, но страх все равно не исчез. Теперь я боюсь за нее. За свою единственную путеводную звезду. Никто другой не смог разогнать в моей душе мрак так, как это сделала она. Ареморика опасна. В этом мире не существует правил и я была готова умереть сотни раз, когда думала, сколько опасностей ей придется пережить.

Я не учла, что сила досталась не только мне. Она сильнее. В ее жилах течет огненная кровь Дизаровых. Кровь моей матери и моя кровь. Я верю в нее.

Верю в тебя.

Моя путеводная звездочка, ты справишься. А я отступлю.

С любовью, твоя мама”.

Рука Этери, сжимающая письмо, медленно опустилась вниз. Ее губы дрожали и почему-то были солеными. Она сглотнула ком в горле. Лилит сделала это. Она ушла на ту сторону. К Джону. Этери хотела этого, но почему… Почему она чувствует себя так одиноко и потерянно?