— А вы сами как-нибудь попробуйте, господин Герон, — предложила девушка, делая осторожный глоток. — С сенаторами вы знакомы, осталось только до Некуима сплавать. Вот тогда и оцените.

— Но мне интересно ваше мнение, — продолжал приставать настырный красавчик.

— Слишком резкий вкус, — покачала она головой, возвращая чашу на стол. — Нельзя ли добавить ещё воды, господин Сциний?

— Пожалуйста, — с готовностью согласился тот.

— Сейчас гораздо лучше, — удовлетворённо причмокнула губами девушка. — Я слишком мало времени провела в Сенате, господин Герон, чтобы составить сколько-нибудь определённое мнение, а первые впечатления часто бывают слишком обманчивы.

— Чтобы понять, что море солёное, достаточно одного глотка, госпожа Юлиса, — усмехнулся собеседник.

— В тех местах, где в море впадают могучие реки, вода делается пресной на протяжении многих арсангов, господин Герон, — отпарировала та, взяв с чёрно-красного керамического блюда крошечный пирожок. — И если сделать глоток там, то можно и не догадаться, что чуть дальше вода солёная.

Приятель принца звонко рассмеялся, а двоюродный братец презрительно фыркнул.

— Откуда вы это знаете, госпожа Юлиса, — улыбнулся Вилит.

— Из "Размышлений о келлуанской войне", ваше высочество, — ответила Ника. — Ипий Курс писал, что в особенно обильные разливы Лаума вода у берегов Нидоса становилась пресной.

Не глядя на слегка стушевавшихся молодых людей, она взяла ещё один пирожок.

— И если предположить, что где-то есть реки, более полноводные чем Лаум, то живущие на её берегах люди могут и не знать, что вода в море солёная. Во всяком случае, для того, чтобы это выяснить, глотков придётся сделать много. Поэтому ваше утверждение, господин Герон, кажется мне довольно спорным. Для правильных выводов нужен более длительный анализ.

Принц вновь рассмеялся, но на этот раз беззвучно.

— И где же текут такие реки, госпожа Юлиса? — дурашливо вскинул брови вновь вернувший себе прекрасное расположение духа собеседник. — Уж не в Некуиме ли?

— Не знаю, — беспечно ответила она. — Мир велик. Во всяком случае, гораздо больше того, что изобразил на своей карте Приклид Хиосский.

— У вас богатое воображение, госпожа Юлиса, — усмехнулся принц.

— Мне трудно судить, ваше высочество, — скромно потупила глазки девушка. — Со стороны виднее.

— Что намереваетесь делать с имением, госпожа Юлиса? — спросил спутник Вилита, исполнявший обязанности виночерпия, вновь наполняя её чашу.

— Сначала мне его надо вернуть, господин Сциний, — покачала головой собеседница. — А наши сенаторы, кажется, не очень торопятся исполнять законы, принятые их предшественниками.

— Просто они вам не верят, госпожа Юлиса, — не удержался от ядовитой шпильки двоюродный братец. — Уж слишком необыкновенно выглядит ваша история… со стороны.

— Вы тоже в ней сомневаетесь? — подавшись вперёд, тут же спросил Вилит.

— Госпожу Юлису узнали отец и бабушка, ваше высочество, — с заметной иронией в голосе ответил отпрыск регистора Трениума. — Как же я могу им не верить?

Многозначительно хмыкнув, сын императора посмотрел на Нику.

— Наяву, ваше высочество, порой происходят такие вещи, которые не придумает ни один сказочник.

— Например, госпожа Юлиса? — тут же пристал к ней Герон.

— Ну вспомните хотя бы тот случай с неким сотником, о котором писал Гнейс Антон Дин, — тут же отыскала подходящий исторический пример собеседница. — Он пьяным забрёл в лагерь врагов. Однако боги его сохранили, и он не только сумел выбраться целым и невредимым, но и прихватил часть вражеской казны.

— Рун Фарк Беат, — кивнул Сциний. — Я тоже читал об этом случае. Это произошло в "эпоху горя и слёз" неподалёку от Ароера. Там в храме Семрега до сих пор висит серебряный светильник, который он пожертвовал во знаменование своего чудесного спасения.

Девушка могла бы привести ещё несколько "всем известных" случаев из радланской истории, но там речь шла об особо удачных предсказаниях, поэтому, зная трепетное отношение аборигенов ко всякого рода суевериям, решила ограничиться рассказом о чрезвычайно везучем сотнике.

— Я родилась очень далеко отсюда, — проговорила Ника, со спокойной уверенностью глядя в глаза принца. — Я милостью богов счастливо пересекла океан на судне Мерка Картена, и обвинять меня во лжи только на основании того, что кому-то кажется невероятным — просто глупо.

Она обернулась к недовольно хмурившемуся братцу.

— Не так ли, господин Септис?

— Разумеется, госпожа Юлиса, — процедил тот сквозь зубы. — Никого нельзя обвинять без доказательств. Но когда они появляются, расплата бывает беспощадной!

На миг сидевшие за столом замолчали, почти синхронно, как следящие за яркой игрушкой котята, переводя удивлённые взгляды со злобно щерившегося сына регистора Трениума на его племянницу, с подчёркнутым безразличием дожёвывавшую медовую печеньку.

— Вы смелая девушка, госпожа Юлиса, — нарушил неловкое молчание Герон. — Так свободно держать себя в Сенате способен не каждый мужчина. Вам уже приходилось где-нибудь выступать?

Нике показалось, что в вопросе приятеля принца присутствует скрытый намёк. В радланском языке, как и в русском, слово "выступать" означает не только произносить речь, но и петь, танцевать и демонстрировать прочие таланты.

— Случалось, господин Герон, — улыбнулась она одними губами. — В Этригии меня судили за святотатство и едва не приговорили к смерти. Правда, одна бы я там не справилась. Хвала богам за то, что они послали мне искусного адвоката. Но всё равно, на форуме говорить пришлось.

— Так вот откуда у вас такой опыт, — усмехнулся принц.

— Да, ваше высочество, — нисколько не смущаясь, подтвердила собеседница. — В Этригии мне тоже задавали много вопросов и так же как и здесь обвиняли в самозванстве.

В этот момент у входа послышался какой-то шум. Обернувшись, девушка увидела у двери нервно оглядывавшего зал, красного, как помидор, регистора Трениума. Заметив сына с племянницей, он решительно направился в их сторону. По мере приближения его физиономия приобретала всё более естественный цвет, а морщины слегка разгладились. Так что к столу дядюшка подошёл уже просто сильно озабоченным.

— Рад снова вас видеть, ваше высочество, — с достоинством поклонился он принцу. — Благодарю за благосклонное внимание к членам моей семьи. Надеюсь, они вас не утомили?

— Вовсе нет, господин Септис, — ответил любезностью на любезность сын императора. — У нас тут очень интересная беседа завязалась. Присаживайтесь. Господин Сциний, скажите хозяину, путь принесёт ещё чашу.

— Спасибо, ваше высочество, — отвесил ещё один поклон регистор Трениума и взял у соседнего столика табурет, а владелец заведения, видимо, наблюдавший за важными посетителями, уже спешил к ним с подносом.

— Ну что же там решили сенаторы, господин Септис? — спросил Вилит, едва тот сделал первый глоток. — Получит ваша племянница родовые земли?

— Увы, пока нет, ваше высочество, — вздохнул собеседник, вытирая губы. — Они всё-таки собрались направить в Канакерн запрос о том, действительно ли госпожа Юлиса прибыла в их город из Некуима на корабле господина Мерка Картена? И вернутся к рассмотрению нашего дела только после получения ответа.

Лептид Септис Сенс победно улыбнулся, но поймав строгий взгляд папаши, стушевался и потянулся за печеньками.

— Тогда вам осталось лишь немного подождать, господин Септис, — попытался подбодрить регистора Трениума принц. — Канакерн всё же не в Некуиме. Когда придёт ответ, сенаторам не останется ничего другого, кроме как исполнить закон, и имение деда вернётся к госпоже Юлисе.

У Ники имелись свои соображения по этому поводу, но она предпочла не вмешиваться в беседу мужчин.

— Они собираются отменить его уже сегодня, ваше высочество, — неожиданно проворчал её дядюшка.

— Чего? — не понял Вилит.

— Да закон, позволявший женщинам наследовать землю, — пояснил Септис, посетовав. — Лучше бы они так же быстро исполняли законы, как их отменяют.