— Это похвально, госпожа Юлиса, что вы осознаёте свои ошибки, — благожелательно кивнул Квант.

Благодаря многочисленным тренировкам, Ника без особого труда отбивалась от стандартных вопросов и обвинений. Она почти без запинки сыпала названиями городов, местечек, постоялых дворов, легко вспоминая их хозяев.

Объяснив Валеру, как ей удалось скрыться от артистов урбы Гу Менсина, девушка в изнеможении замолчала, не зная, то ли продолжать дальше свою историю, то ли дождаться новых вопросов.

Поскольку во рту от долгой болтовни пересохло, да и чувствовала она себя как выжатый лимон, твёрдо держась на ногах только благодаря силе воли, Ника решила предоставить инициативу сенаторам.

— Кто-нибудь ещё желает что-то спросить у госпожи Юлисы? — скрипучим голосом поинтересовался викесарий, лениво оглядывая трибуны, и не дождавшись ответа, обратился к девушке. — Вам следует покинуть здание Сената, госпожа Юлиса.

— Благодарю вас, господа, за то, что нашли время меня выслушать, — поклонилась та. — Да пошлют вам боги долгих лет и мудрости принимать только правильные решения.

Гордо вскинув голову, Ника направилась к по-прежнему запруженному народом выходу из зала.

— Я останусь, — коротко бросил дядюшка, выразительно скрестив руки на груди. — Лептид, проводи госпожу Юлису на площадь.

— Хорошо, — скорчив недовольную гримасу, поспешно отозвался сын.

— Здравствуйте, ваше высочество, — на ходу поклонилась девушка принцу.

Коротко кивнув в ответ, тот обернулся к застывшим за спиной спутникам: Герону и молодому мужчине, лет двадцати пяти, которого Ника уже видела, но имени не знала. — Пойдёмте, господа, нам здесь больше нечего делать.

Оказавшись в коридоре, она обратила внимание на то, что людей там значительно поубавилось. Очевидно, не у всех хватило терпения дождаться до конца нудного и продолжительного допроса.

Сама она очень устала. Хотелось есть, сходить в туалет и узнать: чем же так недоволен дядюшка?

— Я сделала что-то не так, господин Септис?

Бросив тревожный взгляд на приближавшегося принца, двоюродный братец торопливо прошептал:

— Отец считает, что вы вели себя слишком дерзко и вызывающе!

"Вот батман! — устало выругалась про себя попаданка, пробираясь к дверям. — Да что ещё оставалось делать, когда меня, можно сказать, мордой по полу возили: то самозванкой объявляли, то отца называли трусом? И на такое помалкивать? Аристократка я в конце концов или нет?"

На миг ей показалось, что в поле зрения мелькнуло знакомое лицо, но тут их догнал широко улыбавшийся Вилит.

— Клянусь Фиолой, блестящее выступление, госпожа Юлиса! Вы ни в чём не уступили этим старым пустозвонам!

— Можно подумать, отец обучал вас ещё и риторике, — рассмеялся один из спутников принца.

За его спиной уже собралась небольшая толпа, с любопытством ловившая каждое слово.

— Что вы, господин Герон, — смутилась Ника. — Эта наука девушкам уж точно ни к чему. Ораторское искусство — важнейшая часть политики, а политика — привилегия и обязанность мужчин.

Судя по довольным улыбкам, ответ явно пришёлся молодым людям по душе.

— Вы дождётесь оглашения решения Сената, госпожа Юлиса? — спросил Вилит.

— Хотелось бы, ваше высочество, — вздохнула та. — Но я очень устала. Всё-таки одно дело — просто рассказывать о себе, и совсем другое — отвечать на вопросы таких важных людей.

Она обернулась к двоюродному брату, который с недоумением смотрел то на неё, то на сына императора.

— Как бы мне поскорее попасть домой, господин Септис?

— Отец не сказал, что вы можете уйти! — неожиданно выпалил сынок регистора Трениума.

— Но он и не приказывал мне стоять здесь! — напомнила девушка, сведя брови к переносице.

Вот тут Лептид Септис Сенс явно растерялся и принялся с тревогой оглядываться по сторонам. Внезапно лицо его оживилось.

— Господин Морон! — вскричал он, помахав рукой.

Изо всех сил стараясь ненароком не задеть принца и его важных спутников, сквозь толпу протиснулся знакомый коскид, и поклонившись сыну императора, поинтересовался:

— Вы звали меня, господин Септис?

— Да, господин Морон, — важно подтвердил тот. — Вернитесь в Сенат и потихоньку скажите отцу, что госпожа Юлиса просит отпустить её домой.

— Если девушка устала, нечего ей здесь делать, — проворчал Вилит.

— Пусть отдохнёт! — немедленно поддержали его зеваки. — Три часа такого разговора не каждый мужчина выдержит. Она всё-таки девушка, а не легионер, чтобы весь день на ногах стоять.

— Господин Септис прав, ваше высочество, — поспешила заступиться за родственника двоюродная сестра, мысленно изумившись: "Надо же, целых три часа! Вот поэтому у меня нет сил и в туалет хочется". — Я обязательно должна спросить разрешения у дяди. Он же старший в моей семье.

— Тогда давайте хотя бы спустимся на площадь, — насупившись, предложил принц, и не дожидаясь ответа, направился к лестнице.

Ника на миг замешкалась, поскольку в теперешнем состоянии не испытывала ни малейшего желания общаться с кем бы то ни было, особенно с отпрыском Константа Великого.

— Ну, что встали, госпожа Юлиса? — нетерпеливо проворчал Лептид Септис Сенс. — Пойдёмте, Морон нас и там найдёт.

Невольно морщась от тяжести внизу живота, девушка последовала за принцем. Спускаясь по ступеням, она внимательно оглядела площадь в поисках паланкина господ Септисов. Но так его и не увидела.

— Госпожа Юлиса! — окликнули её их толпы. — Вы в Некуиме вермов видели? Ну, людей с копытами на ногах.

— А правда, что дикари там людоеды? Вы встречали в море чудовищ? Говорят, океан просто кишит ими. А города? В Некуиме есть города, похожие на наши?

Не в силах больше слушать подобный бред, девушка резко развернулась, и с трудом проглотив вязкую слюну, прохрипела:

— Добрые граждане Радла, проявите милосердие. Мне только что пришлось так долго отвечать на вопросы господ сенаторов. Я ужасно устала, мне тяжело говорить. Я жила в лесу и не видела ни городов, ни людей с копытами. Пожалуйста, во имя Ноны, Диолы и Артеды, оставьте меня в покое.

На какое-то время сопровождавшие её люди стушевались. Кто-то даже повернул обратно в здание Сената. Однако, не успела она спуститься к подножью лестницы, как глупые вопросы опять посыпались, словно горох из продырявленного мешка. Мысленно выругавшись, Ника решила просто больше не обращать на них внимания. А вот слова принца она игнорировать не рискнула.

— Неужели вы пойдёте пешком в такую даль?

— Нет, конечно, ваше высочество, — с натужным смешком опередил её двоюродный братец. — Паланкин должен быть где-то здесь. Наверное, эти бездельники спрятались где-нибудь, чтобы никому не мешать.

— Я слышал, у вас хватает и других, гораздо более серьёзных неприятностей, госпожа Юлиса? — не обращая внимания на слова Лептида Септиса Сенса, вежливо поинтересовался Вилит то ли насмешливым, то ли сочувственным тоном.

— О чём вы, ваше высочество? — с трудом разомкнув пересохшие губы, пролепетала девушка, теряясь под градом тревожных мыслей: "Какие-такие "неприятности"? Неужели пронюхал о письме к императрице? Что, если он его читал? А вдруг возьмёт и спросит при Лептиде? Типа отомстит за то, что я его бортанула. И что тогда? Вот батман!"

— Я недавно разговаривал с господином Акцием, — как ни в чём не бывало продолжил принц, не сводя с неё пристального, изучающего взгляда. — И искренне вам сочувствую.

Ника почувствовала, как по и без того мокрой от пота спине пробежала противная холодная струйка. Глянув на явно озадаченного происходящим сынка регистора Трениума, она взяла себя в руки и гордо выпрямилась.

— Надеюсь, болезнь отступила? — после короткой, но ясно обозначенной паузы закончил сын императора.

"Знает! — мысленно охнула девушка, едва не застонав от облегчения. — И про письмо, и о том, что я передала его через Авария. Иначе к чему такие толстые намёки? Но это значит, что оно попало к императрице, и на её помощь можно не рассчитывать. Теперь только бы Септисы о нём подольше не пронюхали".