— Неужели вашему отцу тоже пришлось добывать себе пропитание таким способом? — вскинула подщипанные брови собеседница, и её лицо скривила гримаса плохо скрываемого отвращения.

— В тех местах по-другому не выжить, — спокойно ответила Ника.

Презрительно хмыкнув, женщина замолчала, сжав губы в куриную гузку.

А госпожу Титу чрезвычайно заинтересовало, почему, так рано овдовев, Лаций Юлис Агилис не женился второй раз, и даже не завёл наложницу?

Ну, ответ на подобные вопросы они с Наставником предусмотрели.

— Он не хотел осквернять наш дом присутствием женщины чужого народа.

— Но кто же готовил еду, шил и стирал одежду? — не унималась настырная дама. — Неужели господин Юлис сам ощипывал дичь?

— Нет, конечно! — рассмеялась рассказчица, зная, как болезненно относятся радланские мужчины к работе, неподобающей сильному полу. — Сначала приходили женщины аратачей, а потом я выросла.

Но, похоже, эти слова не убедили собеседницу. Во всяком случае, девушке показалось, что в её глазах появилось ещё больше недоверия.

— Но, как же он теперь будет без вас, госпожа Юлиса?! — с искренним негодованием вскричала Мдея. — Значит, вы бросили его одного?

— Мне пришлось, — скорбно поджав губы, Ника достала из-за пояса сложенный платочек. — Я так уговаривала отца ехать вместе! Но он оказался наотрез. Сказал, что слишком стар для столь долгого и опасного путешествия. Клянусь Анаид, мне очень не хотелось ехать одной, я даже хотела остаться. Тогда отец просто приказал мне взойти на корабль и отправиться в Империю. Ну, и как я могла его ослушаться?!

Ей наконец-то удалось взвинтить себя настолько, что глаза защипало от слёз, и по щеке пролегла мокрая дорожка.

Видимо, она сыграла неплохо, потому что женщины какое-то время дружно помалкивали, переваривая услышанное.

Когда Ника складывала платочек, ей показалось, будто Олия собирается о чём-то спросить. Не желая выпускать из рук инициативу, она заговорила первой:

— Отцу приснился какой-то вещий сон. И хотя он никогда не рассказывал о его содержании, думаю, отец остался в Некуиме именно из-за него.

Женщины растерянно переглянулись.

— Так вы проделали весь этот путь в одиночку? — охнула Тита.

— Нет, конечно! — рассмеялась девушка. — Океан я пересекла на судне доброго друга моего отца — господина Мерка Картена, и это, действительно, оказалось очень долгое и опасное путешествие.

— Вы плыли одна на корабле полном мужчин?! — вытаращила глаза Мдея.

— Господин Картен поклялся моему отцу именем Нутпена, что со мной ничего не случится, — с ноткой снисхождения пояснила Ника. — И он сдержал клятву. Моряки обращались со мной очень почтительно.

Судя по многозначительно поджатым губам и дружно опущенным в пол взглядам, её пылкая речь собравшихся явно не убедила.

"Ну и батман с вами, клуши старые! — мысленно выругалась попаданка, беря из вазы большое, слегка подвявшее яблоко. — Теперь, небось, растрезвонят, что в любовниках у меня вся команда корабля перебывала".

Дав ей возможность слегка подкрепиться, Олия поинтересовалась:

— Госпожа Юлиса, расскажите, как вы едва не угодили в царство Такеры?

— Вы побывали так далеко на севере? — несказанно удивилась помалкивавшая до этого дама, самая пожилая из присутствующих. — Там правда так холодно, что сияющий Нолип по полгода не показывается на небосклоне, а люди впадают в спячку подобно медведям?

— Хвала богам, до таких мест мы не добрались, — мягко улыбнулась девушка. — Грозный Яроб вырвал наш корабль из объятий Змеи Андих и отбросил к берегу Континента.

Она постаралась как можно красочнее описать терзавших матросов голод и жажду, их отчаянные молитвы богу северного ветра, в ответ на которые тот прислал шквал с дождём, помчавший корабль Картена к югу.

Слушательницы, поначалу относившиеся к её словам с большой долей скепсиса, постепенно увлеклись повествованием и скоро уже напряжённо следили за испытаниями, выпавшими на долю отважных мореплавателей.

Рассказчица коротенько упомянула о пребывании в племени северных варваров и разразившейся там войне, а так же о том, как консул Канакерна в благодарность за заботу и доброе отношение спас их женщин и детей.

— Благородный поступок, клянусь Ноной! — не выдержав, заявила хозяйка дома, и гостьи дружно закивали головами.

— Странное поведение для купца, — недоверчиво скривила губы Тита.

— Наоборот, — смело возразила Ника, вспомнив, у кого в доме они находятся. — Как честный торговец, господин Картен добросовестно исполнил взятые на себя обязательства.

— Вы совершенно правы, госпожа Юлиса! — горячо поддержала её тётушка Анна. — Купец, не исполнивший клятвы, теряет расположение богов и уважение людей, а значит, обязательно разорится!

— Господин Картен не только доставил варваров в Канакерн, но и помог им устроиться на новом месте, — нисколько не кривя душой, продолжила расхваливать морехода девушка.

— Друг вашего отца — весьма достойный человек, — заявила пожилая дама, очевидно, выражая мнение всех собравшихся.

— Но как же вы добирались в Империю из Канакерна, госпожа Юлиса? — светским тоном поинтересовалась Мдея.

— К сожалению, я немного приболела, и караван, с хозяином которого договорился господин Картен, ушёл через Рифейские горы без меня, — вздохнула рассказчица. — Можно было подождать до весны, когда сойдёт снег на перевалах. Но я так торопилась встретиться с родными, что решилась ехать вдоль Западного побережья и попросила найти мне попутчиков.

Девушка горестно вздохнула. На сей раз ей почти не пришлось притворяться. При воспоминании о коварстве артистов из урбы Гу Менсина слёзы обиды и злости сами набежали на глаза.

— Даже мудрые люди — всего лишь простые смертные — и могут ошибаться, — голос Ники дрогнул. — А чёрное коварство в низких душах неистребимо.

История о том, как Мерк Картен доверился бродячим артистам, всё лето выступавшим в городском театре Канакерна, вызвала у собравшихся бурю возмущения. При этом ругали они его не менее эмоционально, чем хвалили буквально несколько минут назад.

— Друг вашего отца поступил крайне опрометчиво и даже глупо! — возмущённо фыркала самая пожилая дама. — Ни в коем случае не стоило отпускать молодую благородную девушку с подобными проходимцами!

— Но вы-то сами как могли согласиться ехать с ними, госпожа Юлиса?! — осуждающе покачала головой Мдея.

— Всем известно, что эти бродяги воры и мошенники! — поддержала её Тита.

— А мне они показались вполне приличными людьми, — всхлипнула Ника. — И представления их очень понравились.

— Даже изображая богов и героев, они всё равно остаются проходимцами! — резко, словно забила гвоздь, заявила супруга регистора Трениума. — И господин Картен не мог этого не знать!

— Возможно, я была слишком настойчива в желании поскорее отправиться в Радл, — пробормотала девушка, стыдливо опустив глаза. — Но мне же никогда раньше не приходилось встречаться с артистами! К тому же они сначала вели себя очень прилично и не давали никаких поводов подозревать их в чём-то недостойном.

— Они же обманщики! — снисходительно хмыкнула Тита. — Лгать — их работа.

Оставив реплику без ответа, рассказчица продолжила:

— Но однажды ночью рядом с Эригией артисты напали на меня. Хвала богам, я сумела вырваться и убежать в лес, где укрылась на склоне горы. И откуда мне было знать, что она посвящена владыке недр и считается запретной для посещения в дни дриниар? Я просто пряталась в какой-то расщелине, когда услышала пение.

— О боги! — всплеснула руками пожилая дама. — Так вы видели тайный ритуал?!

— Хвала небожителям, нет, — покачала головой Ника. — Мы с рабыней всю ночь продрожали в той яме, боясь даже выглянуть! К тому же пещера Дрина располагалась на противоположной стороне горы. Тем не менее, когда я утром пришла в город, меня схватили и обвинили в святотатстве.

— Это очень серьёзное преступление, госпожа Юлиса, — сурово свела брови к переносице Тита. — За него могут приговорить к смерти.