Олкад не решился пройти через главный зал святилища громовержца, откуда уже доносилось пение жрецов, а постучался в ворота храмового двора.

На стук из калитки выглянул смуглый, широкоплечий раб с обмотанным тряпкой ошейником. Выслушав гостя, он попросил того подождать. Недовольно хмурясь, писец остался топтаться на улице.

Звякнул засов, чуть слышно скрипнули петли.

— Заходите, господин, — с поклоном пригласил молодого человека уже другой невольник в меховой безрукавке поверх туники из толстого сукна.

Он проводил Олкада до массивного одноэтажного здания и указал на дверь. За ней гостя встретил пожилой улыбчивый жрец.

— Да, подтвердил он. — Я посылал к вам раба. Мы получили письмо от сенатора Юлиса, адресованное господину Олкаду Ротану Велусу.

— Это я, — подтвердил парень, опасаясь, как бы собеседник не потребовал привести свидетелей, готовых подтвердить его личность.

— Знаю, — вопреки мрачным ожиданиям сказал жрец. — Я видел вас на форуме в день суда над богохульницей.

— Проступок госпожи Юлисы вызван неудачным стечением обстоятельств, — счёл своим долгом возразить писец. — А не злым умыслом.

— О! — примирительно поднял ладонь служитель Питра. — Суд состоялся, и я не намерен спорить о справедливости приговора.

Открыв стоявшую на столе шкатулку, он отыскал и подал гостю маленький белый цилиндрик. После чего подчёркнуто отстранился, одновременно подвинув двухрожковый масляный светильник.

Снаружи свиточка тянулась цепочка крошечных, еле различимых букв: "Олкаду Ротану Велусу от покровителя сенатора Юлиса".

Развернув, молодой человек поднёс белую полоску ближе к огню. Но даже так ему пришлось изо всех сил напрягать глаза.

"Нику Юлису Террину надлежит как можно быстрее доставить в мой дом. Для этого разрешаю взять на руднике тысячу риалов. Передай Косусу Антону Кватору, что расписку я пришлю с гонцом. Касс Юлис Митрор".

"И как я это сделаю?! — мысленно охнул Олкад. — Её осудили, и она уже отбывает наказание в храме Рибилы".

— Всё прочитали? — бесцеремонно прервал его размышления жрец. — А то у нас есть раб с очень хорошим зрением. Если пожелаете, он поможет разобрать…

— Спасибо, не нужно, — покачал головой писец, аккуратно сворачивая папирус.

Он плохо помнил, как вновь оказался на форуме. Неторопливо шагая по каменным плитам, молодой человек вновь и вновь повторял про себя слова сенатора.

"Как можно скорее, как можно скорее…"

Но разве он не писал, что госпожа Юлиса арестована и ждёт суда? Или сенатор полагает, что его коскид каким-то образом сумеет отменить приговор, вынесенный судом Этригии?

Олкад грустно вздохнул. Однако, когда покровитель так недвусмысленно торопит — медлить ни в коем случае нельзя.

Писец неоднократно слышал истории о том, как благодетели просто били палками провинившихся коскидов, хотя те формально считались свободными гражданами и могли подвергнуться пыткам и телесным наказаниям только по решению суда или приказу Императора. Но узы, связывавшие покровителя с коскидом, считались почти семейными, а дети не имели права жаловаться на отцов.

Касс Юлис Митрор никогда не опускался до подобного. У имперского сенатора хватает возможностей наказать нерадивого приближённого, не прибегая к таким методам.

"Если нельзя выполнить приказ покровителя, — неожиданно вспомнил поучения отца молодой человек. — Нужно по крайней мере сделать вид, будто очень старался".

Олкад усмехнулся. Следующий гонец из крепости Ен-Гадди в Радл заедет на рудник "Щедрый куст" через два дня. К тому времени необходимо подготовить убедительное послание с описанием действий, направленных на исполнение воли сенатора.

Воспрянув духом, писец сообразил, где находится, и торопливо зашагал к дому Мниуса Опта Октума, надеясь, несмотря на поздний час, встретиться с магистратом.

Порой переходя на бег, он ловил на себе удивлённые взгляды гуляющих горожан, однако добрался до места только тогда, когда край солнца уже коснулся линии горизонта.

Узкая, зажатая высокими оградами улица стремительно погружалась в темноту. Из-за нужных ворот доносился невнятный гомон голосов и пиликанье флейты.

Раздосадованный молодой человек громко посетовал на очередной каприз небожителей. Кажется, у члена городского совета гости, и вряд ли он сейчас будет разговаривать с каким-то вторым писцом с рудника "Щедрый куст".

Тем не менее, азартному парню отступать не хотелось, и он вспомнил о другой своей ипостаси.

Пожилой, широкоплечий привратник с седой, окладистой бородой окинул его полупрезрительным взглядом.

— Господин Опт занят и никого принимает.

— Передай хозяину, что коскид сенатора Касса Юлиса Митрора просит всего пару минут его драгоценного времени.

До сегодняшнего дня Ротан не бравировал именем покровителя. Даже кое-кто из знакомых не знал о его существовании, поэтому пышное звание произвело впечатление на невольника магистрата, и он пропустил писца в прихожую.

Плотная занавесь отделяла её от первого внутреннего дворика, а пара вычурных, но не слишком ярких светильников не давали возможности как следует рассмотреть красочные росписи на стенах. Хотя в данный момент живопись интересовала гостя меньше всего. С трудом заставив себя сесть на скамью, а не метаться из стороны в сторону, он с нетерпением ждал реакции хозяина на его довольно дерзкую просьбу.

Пославший за господином мальчишку-раба привратник застыл у стены, исподволь наблюдая за молодым человеком.

Ясно различимые звуки флейты стали чуть громче, а немного погодя послышалось шарканье сандалий по каменному полу.

Когда в прихожую, чуть пошатываясь, вошёл магистрат в сопровождении двух широкоплечих рабов зверской наружности, гость уже вскочил на ноги и встретил его глубоким почтительным поклоном.

— Я так и думал, что это ты! — красное от выпитого и съеденного лицо хозяина дома озарилось хищной улыбкой.

— Да, господин Опт, — ещё раз поклонившись, писец быстро заговорил, не давая собеседнику вставить слово. — Прошу прощения во имя Питра, Ноны и Цитии. Только долг перед покровителем заставил меня побеспокоить вас в такое время.

— Погоди, погоди, — остановил его член городского совета. — Так ты поэтому взялся защищать ту девчонку?

— Такая проницательность делает вам честь, господин Опт.

— Ну, так всё же хорошо получилось, — нахмурился собеседник. — Или ты чем-то недоволен?

— Дело не во мне, господин Опт! — протестующе вскричал Олкад и опять затараторил. — Ещё во второй день дриниар я сообщил своему покровителю через гонца о появлении в Этригии дочери Лация Юлиса Агилиса из рода младших лотийских Юлисов. И вот сегодня он прислал мне письмо с голубем храма Питра.

В полупьяных глазах магистрата мелькнула заинтересованность.

— Сенатор Касс Юлис Митрор хочет как можно скорее увидеть свою родственницу! — выпалил молодой человек.

Собеседник гулко раскатисто захохотал, придержав едва не свалившийся с плеч белый плащ с чёрной меховой опушкой.

Терпеливо выждав, когда хозяин дома отсмеётся, гость с жаром продолжил:

— Теперь, когда ясно, что обвинений в самозванстве не будет, не могу ли я подать прошение на изменение приговора?

— И за этим ты вызвал меня из-за стола? — нахмурился магистрат.

Переход от смеха к угрозам оказался таким неожиданным, что молодой человек вздрогнул.

— Оторвал меня от вкусной еды, вина и весёлой беседы?

— Я лишь исполняю свой долг перед покровителем, — пробормотал писец, глядя на могучих невольников и гадая: те просто выкинут его за ворота или ещё и поколотят?

— Похвальное рвение, — внезапно успокоившись, кивнул Мниус Опт Октум. — Но в городе и так очень много недовольных слишком мягким приговором. А уж если я отпущу богохульницу…

Он красноречиво развёл руками.

— Тебе лучше обратиться к префекту провинции. У него есть право помилования осуждённых. Если к твоему прошению присоединится просьба сенатора Юлиса, думаю, Гортенз Атилл не откажет.