— Пора, господин, — веско проговорил командир воинов, стоявший в стороне от участников процессии.

— Вижу, — кивнул мужчина головой, украшенной венком.

По его знаку люди вновь запели уже знакомый гимн и с медлительной торжественностью направились к скале.

На площадке остались только воины с факелами. Они встали спиной к утёсу, то ли зорко следя за лесом, то ли опасаясь увидеть нечто, непредназначенное для их глаз.

Озябшая Ника уже с трудом сдерживала зубную дробь, поэтому, когда Риата прижалась к ней спиной, возражать не стала, только еле слышно пробормотала:

— И долго они будут там торчать?

— Скоро уйдут, госпожа, — шмыгнув носом, отозвалась невольница. — Им к утру до города добраться надо.

— Хорошо бы, — прерывисто вздохнув, девушка, засунула руки под мышки.

Небо на востоке уже начинало сереть, когда выстроившаяся в прежнем порядке процессия показалась перед глазами замёрзших зрительниц. Только теперь вслед за верховным жрецом широкоплечий мужчина в капюшоне нёс нанизанную на копьё голову бычка с высунутым языком и остекленелыми глазами. Шагавшие рядом с ним девушки в длинных одеяниях с открытыми лицами монотонно тянули одну ноту.

— Ну, наконец-то! — облегчённо выдохнула путешественница.

На мосту всё шествие подхватило эту странную песню без слов, похожую то ли на вой, то ли на мычание. Едва они оказались на той стороне оврага, командир послал двух воинов в пещеру.

Быстро вернувшись, те бодро отрапортовали:

— Всё в порядке.

— Хвала Дрину, — проворчал начальник. — А то два года назад нож забыли. От самых городских ворот пришлось возвращаться.

Ловко запрыгнув на лошадей, всё это время простоявших возле брошенной на землю толстой колоды, всадники с закрытыми лицами неторопливо поехали вслед за процессией.

Проводив их глазами, путешественница наконец задала давно вертевшийся на языке вопрос:

— Риата, что там за дорога такая… странная?

— Наверное, от титанов осталась, госпожа, — дрожа и шмыгая носом, рабыня села, обхватив себя руками за плечи. — Ну, это те, кто вначале времён жили, ещё до людей. Первые дети Сухара-всенасущного. Неужели вам отец не говорил?

Дыша на озябшие руки, Ника вспомнила, что как-то раз Наставник рассказывал о битве богов под предводительством Питра с титанами, некими древними то ли волшебными существами, то ли разумными проявлениями стихий, появившимися гораздо раньше людей. Вот только считая себя просвещённым человеком, знатоком множества философских учений, Лаций Юлис Агилис не очень-то верил в эти сказки.

Едва верховые в глухих шлемах удалились метров на двести, отчаянно замёрзшие госпожа с невольницей начали торопливо спускаться вниз по расщелине.

Руки плохо слушались, закоченевшие пальцы соскальзывали с холодных, как лёд, камней. На сей раз первой двигалась хозяйка, и стучавшая зубами рабыня то и дело задевала сандалиями за её голову.

Серость предрассветных сумерек позволили девушке ещё издали заметить оставленный дротик. И хотя все её мысли сейчас занимали лишь уложенные в мешок шерстяные носки и меховой плащ, не забыла она и об оружии, просто сбросив его вниз.

Физические усилия, которые пришлось затратить на спуск, заставили активнее циркулировать по сосудам кровь, размять мышцы. Так что, добравшись до канавы у подножия скалы, путешественница успела немного согреться. Вслед за ней спустилась Риата, прижимавшая к груди знакомый кувшин.

Ника уже хотела приказать выбросить его, когда рабыня вытащила оттуда кошелёк. Одобрительно хмыкнув, девушка с сожалением осмотрела своё грязное, успевшее кое-где порваться платье.

Заправив подол за пояс, она криво усмехнулась.

— Побежим, а то замёрзнем.

— Куда, госпожа? — с безнадёжностью в голосе спросила невольница.

— Я захватила с собой кое-какую одежду, — пояснила хозяйка. — Только по дороге пришлось спрятать.

— Правда?! — вытаращила глаза женщина.

— Клянусь Анаид! — рассмеялась девушка, и выбравшись из промоины, помчалась к мосту.

Через секунду гравий за спиной зашуршал под ногами Риаты.

На той стороне оврага Ника нашарила глазами знакомые заросли, почему-то оказавшиеся как-то слишком близко. Однако, заглянув под склонившиеся ветви, она не обнаружила там ничего, кроме сухих листьев.

— Вот батман! — выругалась девушка, тревожно оглядывалась, неужели артисты все-таки нашли мешок?

— Ничего нет? — упавшим голосом спросила рабыня.

— Да подожди ты! — раздражённо отмахнулась госпожа, пытаясь лихорадочно вспомнить, куда она могла спрятать злосчастный "сидор".

Ночью путешественница как-то не обратила внимание на великое множество кустов, буквально заползавших ветками на гигантские плиты.

— Туда! — не очень уверенно указала она.

Увы, но и на этот раз Ника ошиблась, однако упорно продолжала поиски, на которые ушло немало времени и ещё больше нервов. Поэтому, когда она увидела свой мешок, прикрытый сухими листочками, то не смогла удержать от радостного крика.

Пока хозяйка, ломая ногти, развязывала туго затянутый на горловине узел, Риата в нетерпении переминалась с ноги на ногу, словно застоявшаяся лошадь.

— Держи! — девушка протянула ей кожаную рубаху. — Надевай прямо на хитон, так теплее будет.

— Да, госпожа, — обрадованно закивала невольница.

Бросив на каменную плиту скомканный плащ, путешественница села сверху и стала торопливо разуваться.

— Возьми! — подала она спутнице мокасины.

— Спасибо, добрая госпожа, — поблагодарила Риата, расправляя рубаху, край которой доставал ей почти до середины бедра.

Она быстро разобралась с завязками и обувала уже вторую ногу, когда послышались какие-то посторонние звуки.

Разом обернувшись, рабыня с госпожой увидели мчавшегося во весь опор всадника в тёмно-сером плаще поверх коричневых доспехов и глухом, закрывавшем лицо шлеме.

— Бежим! — вскричала Ника, надевая носок. — Мешок бери!

До верхового оставалось меньше ста метров, когда ей всё же удалось справиться с ремешками сандалий. Невольница помогла ей подняться, и они проломились сквозь заросли, слушая нарастающий позади топот копыт.

Вновь, как несколько часов назад, девушка мчалась через лес, уворачиваясь от норовивших заступить дорогу деревьев и прижимая к груди сложенный плащ.

Торопливо перебравшись через поваленное дерево, путешественница оглянулась, с облегчением обнаружив, что на этот раз её никто не преследует.

Замерев, она стала пристально вглядываться в лес.

— Госпожа, — тихо окликнула хозяйку Риата.

— Подожди, — отмахнулась та, переводя дух. — Тихо!

Ни криков, ни треска сучьев, ни шороха лесной подстилки. Вокруг стояла прохладная тишина, только голые ветви на верхушках деревьев постукивали друг о друга, раскачиваясь под лёгким ветерком.

— Он один был? — негромко спросила Ника, обшаривая глазами лес.

— Один, госпожа, — уверенно ответила рабыня, посетовав. — И как мы его не заметили? Не иначе, коварная Исми отвела нам глаза.

— И заткнула уши, — буркнула хозяйка, подумав с запоздалым сожалением: "Надо было взять мешок и спокойно переодеться где-нибудь за кустами". — Пойдём искать дорогу.

— А вдруг там артисты? — с тревогой спросила Риата, помогая госпоже одеть плащ.

— Это вряд ли, — покачала та головой. — Они небось ещё ночью уехали.

И тяжело вздохнула.

— Фургон жалко и вещи. Столько всего пришлось бросить!

— Осла тоже жалко, — посетовала невольница. — Надеюсь, Гиппия сделает так, чтобы эти ворюги его не обижали?

Не слушая больше её бормотания, девушка нашла взглядом вершину серой скалы, скрывавшей в своих недрах тайное капище и, учитывая положение солнца, попыталась сориентироваться. Судя по всему, дорога на Этригию от них слева.

Однако, перед тем как двигаться дальше, путешественница решила провести полную инвентаризацию имущества.

Деревянная шкатулка с посланиями Наставника, кожаная — с рекомендательными письмами Румса Фарка, завёрнутые в кожу кусочки металлического прутка и тяжёлый кинжал — подарок Байдуча, кузнеца-горца.