Удивлённая рабыня нерешительно попятилась, не понимая, что случилось с хозяйкой?

— Вот батман! — только и смогла пробормотать та, торопливо оправляя сорочку.

«Так в чём же дело?! — лихорадочно думала девушка. — Можно попробовать. Как бы Румс теперь не относился к Вестакии, он не должен отказаться от таких денег. Или я плохо знаю канакернцев?»

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, путешественница пришла к выводу, что готонимский мореход не имеет никакого отношения к исчезновении дочки консула. Вот только сам Картен, видимо, очень хочет верить в его виновность, а значит, вполне может прекратить поиски в городе, надеясь, что за тысячу империалов власти Готонима подсуетятся и отыщут ему Вестакию. А вот Тервия, судя по её поведению, такую уверенность не испытывает, вот и злится на мужа.

Весьма довольная своим умом и проницательностью, начинающая детектив нырнула под одеяло, где тут же заснула с чувством не зря прожитого дня, уверенная, что теперь Румс Фарк не откажется помочь ей отыскать Паули, а она ему Вестакию. Ну, в общем, обоих найдут.

Разумеется, после таких мыслей он просто не мог ей не присниться! Десятник неторопливо ехал навстречу по знакомому тротуару. Панцирь со знакомым рисунком, повторявшим узоры мышц живота тускло поблёскивал в свете реклам и уличных фонарей. Вороной конь под ним, пофыркивая, тряс гривой, тревожно косясь на редкие, проносившиеся мимо автомобили.

«Как? — лихорадочно думала Ника, застыв на месте соляным столбом. — Откуда он здесь взялся?»

По мере приближения на его лице возникало выражение недоумения, растерянности и, наконец, узнавания. Звякнула уздечка, послушный конь быстро оказался возле всё ещё ничего не понимавшей девушки.

— Госпожа Юлиса? Как я рад вас видеть! Что это за место? Где я?

— Проспект Мира, — только и смогла пробормотать та непослушными губами.

Внезапно по физиономии Румса словно провели мокрой губкой, стирая неуверенную улыбку и обнажая проступившую на ней гримасу отвращения.

— Так это всё обман, мираж, морок…? Да ты ведьма!!!

Спазм страха сжал горло Ники, а десятник стремительным движением выхватил откуда-то длинный, хищно изогнутый меч. Словно парализованная, девушка стояла не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой и только в ужасе зажмурила глаза. А когда открыла, увидела погруженную во мрак комнату.

Сердце билось где-то в глотке, а кровь грохотала в ушах гулкими барабанами.

«Сон! — с облегчённым пониманием пронеслась в голове спасительная догадка. — Опять всего лишь сон!»

Ей вдруг захотелось выругаться, чтобы перевести дух, но тут послышался лёгкий шум.

«Снова я своими кошмарами Риату разбудила, — поморщилась путешественница, старательно делая вид, будто спит. — Может, увидит, что я сплю, и опять уснёт?»

В жалости невольницы хозяйка на этот раз совершенно не нуждалась, а обсуждать подробности сновидений почему-то совсем не хотелось. Шелест повторился. Чуть приподняв веки, Ника с удивлением поняла, что женщина торопливо натягивает хитон.

«Куда это она собралась? — с тревожным любопытством подумала девушка. — На ночь глядя?»

Осторожно ступая, рабыня подошла к двери и вдруг резко обернулась. Звёзды и узкий серп луны давали достаточно света, чтобы хорошо разглядеть её силуэт с зажатыми в руках сандалиями. Ника знала, что человек может чувствовать чужой взгляд, поэтому с силой зажмурилась. Зашуршала циновка.

«По нужде приспичило? — гадала путешественница. — А в хозяйский горшок гадить совесть не позволяет?»

Вот очень тихо, на грани слышимости скрипнула половица и всё. Вновь наступила тишина, нарушаемая только стрёкотом цикад.

«Нет, — возразила сама себе девушка. — Тогда бы она так не таилась. Тут какая-то тайна. Расспросить утром? Зачем? Не стоит, пожалуй. Ещё не хватает аристократке рабские секреты вынюхивать!»

Поправив круглую, набитую шерстью подушку, она попыталась заснуть, завернувшись в одеяло. Но взбаламученные сном и странным поведением Риаты мысли никак не хотели успокаиваться.

«Аристократка, батман, без гроша в кармане! — думала Ника, лёжа с закрытыми глазами. — Да ещё и любовница Картена! Интересно, Румс тоже так думает? А его мамаша? Или у них такое в порядке вещей? Нет, вон как он взбеленился, узнав, что невеста могла удрать с другим!»

«Так то невеста, — неожиданно отозвался из глубины сознания кто-то сильно вредный. — А ты так, случайная знакомая, до которой ему нет никакого дела. Хоть с Картеном спи, хоть с козлом!»

Ну как после такого саморазоблачения себя не пожалеть? Девушка со вкусом поплакала, шмыгая носом и вытирая слёзы уголком одеяла, а когда затихла, решила, что будущие отношения с Румсом будут чисто деловыми. Они найдут Вестакию с Паули, получат деньги от Картена и расстанутся навсегда! Не успела Ника насладиться этой великомученической мыслью, как услышала еле слышный скрип половиц.

«Быстро нагулялась, кошка драная! — с непонятно откуда взявшейся злобой подумала путешественница. — С кем интересно она… кувыркалась? В доме только двое мужиков кроме Картена, да и те дебилы. Или к соседям бегала?»

Взяв себя в руки, девушка задышала ровно и глубоко, как крепко спящие люди, решив дождаться, когда женщина разденется, а уж потом высказать всё…, что думает по поводу её аморального поведения!

Зашуршала циновка, пропуская в комнату тёмную фигуру, словно в нерешительности замершую у дверей. Вся злость у путешественницы мгновенно улетучилась, уступая место настороженности. Ей показалось, что вошла не Риата. Слишком стройный и тонкий силуэт. Хотя рост вроде такой же. Может, она?

Неизвестный визитёр, или визитёрша, шагнула к постели, медленно подняв руку, в которой тускло блеснуло что-то длинное и явно металлическое.

— Вот батман! — только и успела выдохнуть Ника, рывком перекатываясь в сторону и рухнув на пол, чувствительно ударившись локтем и коленкой. А в подушку, где миг назад покоилась её голова, вонзился тонкий, остро отточенный штырь.

Зашипев рассерженной кошкой, Мышь бросилась вокруг кровати, пластая воздух своим странным оружием. Пытаясь вскочить на ноги, путешественница наступила на подол ночной рубашки, но падая, успела протянуть руку за лежавшим в изголовье кинжалом.

С треском разорвав тонкую льняную ткань, бронзовое острие глубоко пропахало кожу на плече. Закричав от боли, девушка выхватила из ножен клинок и снизу вверх вонзила лезвие в живот рабыни, потом ещё и ещё раз, в ошеломлении боя не замечая второй раны на руке.

Дикий крик резанул по ушам. Отскочив, Мышь выронила штырь, и сгибаясь, рухнула на пол, хрипло дёргаясь и суча ногами.

Тяжело дыша, Ника села на измятую постель, машинально потирая кровоточащее плечо.

Словно сквозь вату в ушах она слышала нарастающий шум.

— Что? Где? Кто?

— Там, отец, там! — повизгивая то ли от страха, то ли от нетерпения, отвечал ему Уртекс.

Шлёпанье многочисленных босых ног стремительно приближалось. Отбросив циновку, в комнату ворвался хозяин дома, одетый одним воздухом, зато с мечом в руке. За его широкими волосатыми плечами пряталась Тервия в наброшенной на голое тело накидке с воздетым над головой масляным светильником. К боку матери прижимался старший сын с какой-то палкой наперевес.

При виде открывшейся картины все трое замерли, а в соседней комнате раздавался капризный, пронзительный голос Валрека и тревожно-ласковое увещевание няньки.

— Не надо туда ходить, маленький господин! Ваши уважаемые родители посмотрят и скажут, что там.

— Это что такое? — шагнув вперёд, пробормотал консул, глядя на замершее в неподвижности тело.

— Ваша рабыня, господин Картен! — с трудом сдерживая зубную дробь, ответила гостья, и держась за спинку кровати, встала на дрожащие ноги. — Чуть не отправила меня в Тарар раньше времени.

— Мышь?! — охнула жена морехода. — Не может быть!

— Не верите, госпожа Картен? — удивилась девушка, только сейчас замечая, что всё ещё держит в руке окровавленный кинжал.