Не выдержав столь грандиозного посрамления собственного ума и наблюдательности, путешественница решилась спросить у хозяина дома за обедом:

— А кто такой Ноор Учаг?

— Нет, нет, — поспешила успокоить его собеседница. — Просто расскажите о нём?

— Зачем вам это? — хмуро поинтересовался мореход, одним глотком ополовинив содержимое бокала.

— Любопытно, — пожала плечами Ника.

— Ноор Учаг — третий сын второй жены верховного вождя атавком Тагара Зоркие Глаза. Давно обосновался в Канакерне. Предпочитает городские трактиры и бордели своим диким горам.

Консул задумался.

— Больше я о нём ничего не слышал. Варвар как варвар.

— На какие средства живёт?

— На деньги отца, — пренебрежительно махнул рукой Картен.

У девушки роилось ещё великое множество вопросов, но она предпочла оставить их при себе, хотя и успела оценить горца как «мажора». А от этой публики можно всего ожидать.

Ближе к вечеру она навестила Орри, и поболтав с Лаюлой, внезапно вспомнила суд в Скаальи. Если предположить, что ей не померещилось, и Картен говорит правду, то врёт, вернее врал, Ноор Учаг? Но тогда он соблазнил и похитил Вестакию, не испытывая к ней никаких нежных чувств? Этакий коварный обольститель. Ника понимала, что версия явно притянута за уши. Возможно, ей самой этот варвар просто не симпатичен, вот она и хочет свалить на него всю вину?

Тяжело вздохнув, путешественница позволила рабыне помочь ей снять платье. Завтра необходимо ещё раз обойти оставшихся лекарей. Вот только говорить следует не с хозяевами, а с их рабами. Песок Яфрома — единственная более-менее надёжная ниточка к похитителям Вестакии, а значит, и Паули. Есть ещё в высшей степени подозрительное поведение Мыши. Но к ней соваться пока рано.

— Можно я тут останусь, госпожа? — робко попросила Риата. — За варваром невеста присмотрит, а вам одной ночевать не полагается. Вдруг понадобится что-нибудь?

— А спать на чём будешь? — машинально буркнула Ника, думая совсем о другом.

— Так я сейчас циновку принесу! — непонятно чему обрадовалась невольница.

— Как хочешь, — устало пожала плечами хозяйка, опускаясь на зашуршавшие в матрасе сухие водоросли.

Погружённая в свои думы, она краем уха слышала, как рабыня раскладывает свою постель у стены, как ложится, что-то довольно бормоча себе под нос.

«А почему рано? — напряжённо размышляла путешественница. — Может, всё-таки выдать Тервии свои подозрения насчёт Мыши? Хозяйка из неё всё вышибет! Это если поверит мне. Как ни как, рабыня у неё уже давно, а со мной она едва знакома. Хотя после сегодняшнего разговора отношения вроде наладились. Но кто этих рабовладельцев знает? Нет, к Тервии надо идти с фактами… Стоп! А пузырёк!!! Флакон из-под порошка! Я же о нём совсем забыла».

Ника встрепенулась, даже приподнялась на локте, но тут же плюхнулась обратно: «Нет, слишком зыбко и ненадёжно. Мышь могла уже избавиться от него. Или будет твердить, что там было противозачаточное, и не проверишь. Вот если обнаружить что-нибудь ещё, а пузырёк пустить на десерт. Это будет здорово».

С этой мыслью начинающий детектив-любительница и заснула.

Видимо, консул крепко приложился коленом об пол, потому что продолжил хромать даже утром. Хотя и провёл всю вторую половину вчерашнего дня дома.

— Вы ещё собираетесь идти на базар, госпожа Юлиса? — с ленивым любопытством поинтересовался он, занимая место во главе стола.

— Да, господин Картен, — отозвалась она. — Как-то же я должна искать свою служанку.

— Попробуйте, — вяло пожал плечами мореход. — Если вдруг узнаете что-то интересное, скажете мне.

— Обязательно, — пообещала девушка, тут же поймав требовательный взгляд хозяйки дома, словно бы говоривший: «И мне тоже».

Гостья понимающе кивнула.

Сегодня она слегка изменила причёску, плотно уложив тщательно заплетённые волосы. Риата уверяла, будто видела нечто подобное у жительниц северных городов Империи. Невольница знала, что ей предстоит сопровождать госпожу, и казалась вполне довольной этим обстоятельством, видимо считая прогулку по городу даже с корзиной за плечами гораздо более приятным занятием, чем выполнение всё новых и новых распоряжений госпожи Картен.

Рабыня ждала хозяйку в конюшне. Однако той, перед тем как уйти, захотелось поговорить с Тервией. В голову путешественницы пришла грандиозная на её взгляд идея. Но, прежде чем говорить с консулом, она решила узнать, как к этому отнесётся его супруга. Поэтому Ника терпеливо ждала в своей комнате, когда мореход, хромая, выбрался за ворота. Быстро спустившись во двор, она окликнула женщину, наблюдавшую за разгрузкой очередной тележки из усадьбы.

— Госпожа Картен!

— Что вам, госпожа Юлиса? — откликнулась хозяйка дома, настороженно глядя на приближавшуюся гостью.

Осторожно взяв её за руку, та мягко но настойчиво увела Тервию на галерею, подальше от навостривших уши рабов.

— Госпожа Картен, что если вам самим предложить большие деньги за освобождение Вестакии?

Собеседница нахмурилась.

— Разве этим негодяям не всё равно, от кого получать золото? — продолжала девушка.

Супруга консула по-прежнему молчала, покраснев и нервно покусывая губы.

— Если я вас чем-то обидела, госпожа Картен, умоляю простить меня, — быстро пошла на попятную путешественница, весьма удивлённая столь странной реакцией на вполне, как ей казалось, разумное предложение. — Поверьте, я не хотела ничего дурного. Просто пыталась помочь.

— Понимаю вас, госпожа Юлиса, — голос собеседницы дрогнул, а в уголки глаз предательски заблестели. — Я предлагала мужу так поступить.

— Ну и…? — подалась вперёд Ника.

— Он отказался! — Тервия отвернулась, скрывая слёзы. — Ругался. Сказал, что я его оскорбляю. Говорит, что не пойдёт на поводу у похитителей, что люди перестанут его уважать и посчитают трусом, что с ворами не договариваются, их казнят!

«Подумать только! — изумилась про себя девушка. — Этого дельца больше заботит… общественное мнение, чем судьба собственной дочери. Политик, батман!»

— Можно предложить награду не только за Вестакию, — неожиданно для самой себя предложила она.

— Как это? — встрепенулась женщина, недоуменно глядя на неё покрасневшими глазами. — А за кого?

— Ну, скажем, за головы её похитителей, — разъяснила путешественница. — Тогда в глазах горожан это будет уже не выкуп, а месть.

— Что за глупость вы несёте! — презрительно фыркнула супруга консула. — Они просто убьют мою дочь!

— Почему? — нисколько не смутилась собеседница. — Если о награде объявить во всеуслышание, а о том, что вы готовы заплатить выкуп всего лишь пустить слух, горожане не будут знать, чему верить. А воры предпочтут избавиться от Вестакии и получить деньги, чем стать дичью.

— Но если дочь вернут за выкуп, как мы объясним это людям? — растерянно пробормотала Тервия.

— Очень просто, — рассмеялась Ника. — Преступники испугались и вернули её без всякой платы.

Женщина задумалась.

— Я должна поговорить с мужем.

— Конечно, госпожа Картен, — понимающе согласилась девушка. — А я пойду искать свою служанку.

— Пусть удача сопутствует вам сегодня, госпожа Юлиса, — улыбнулась хозяйка дома.

— Спасибо, — поблагодарила весьма довольная разговором гостья.

Заглянув в конюшню, она застала там раба Пол Така, старательно менявшего повязку Орри. Гант тихо сопел, а Лаюла с Риатой смотрели на него полными жалости глазами. Увидев госпожу, рабыня подхватила корзину и поспешила к выходу.

Оказавшись на улице, Ника мгновенно насторожилась, заметив трёх мальчишек, о чём-то возбуждённо переговаривавшихся между собой. «Неужели, и эти за мной следят?» — с раздражением подумала она.

При виде её пацанята стразу притихли, уставившись на девушку любопытными чёрными глазёнками. Та с облегчением поняла, что знакомого раба Фарков среди них нет. Судя по отсутствию табличек и ошейников, перед ней стояли дети свободных горожан. Да и выглядели они лет на восемь-десять, не больше. Вряд ли такие малявки способны на что-то серьёзное. Немного смущал их затрапезный вид, грязные мордашки и хитончики. Но насколько путешественница успела узнать, даже обитатели местных трущоб, что возле Нижних ворот, шлялись по всему Канакерну, не вызывая неприязни ни у стражников, ни у более обеспеченных горожан. Демократия.