Хотела бросить, но передумав, продолжила продираться сквозь тяжеловесные строки, полные вывертов вроде «тысячеструйный дождь», «луноликая дева со станом амфороподобным». На полу, прямо поверх расстеленных шкур посапывала Паули. А Риату, после недвусмысленно толстых намёков Тервии, пришлось отправить помогать кухарке.

Неожиданно со двора донёсся громкий стук в ворота, радостное причитание Терета и довольный голос хозяина дома.

«Уже обед? — удивилась девушка, глянув на стену, где чётко выделялось пятно от ярко светившего в окно солнца. — Вроде ещё не время?»

С удовольствием отложив нетленный труд Днипа Виктаса Однума, она осторожно выглянула наружу.

Картен разговаривал с мастером, чьи рабы заканчивали превращать скотный двор в конюшню. Рядом с мореходом стоял пожилой, благообразного вида мужчина в добротном сером хитоне с ярко начищенной медной табличкой на груди и стопкой привязанных к поясу тонких деревянных табличек, покрытых воском.

С важным видом выслушав собеседника, купец направился к дому, жестом позвав за собой раба, одновременно что-то пробормотав спешившей навстречу супруге. Понимающе кивнув вслед мужу, Тервия вернулась на кухню.

А Ника, с огорчением убедившись, что во дворе больше не происходит ничего интересного, вновь завалилась на кровать, расправив треклятый свиток. Нет, ну надо же так по-дурацки писать? Насколько она могла убедиться, люди здесь разговаривают вполне по-человечески, так зачем же в уста литературных героев вкладывать такую неудобоваримую ересь?

За стеной послышался приближающийся шум шагов. Путешественница сразу узнала походку Вестакии и стала ждать визита дочери хозяина. Но прикрывающая вход циновка не дрогнула, и к ней никто не вошёл. Пошуршав за стеной, девушка притихла. Это показалось Нике необычным. Днём Вестакия редко заглядывала в свою комнату, предпочитая проводить время в саду или за ткацким станком. Чуть скрипнули оконные петли. Интересно, зачем ей понадобилось закрывать ставни?

Стараясь двигаться как можно тише, путешественница сползла с кровати и прошла на цыпочках к окну мимо мирно спавшей гантки. Там всё также и всё те же. Только переругивались рабы, заносившие в конюшню какую-то непонятную деревянную штуковину.

— Да, господин! — неожиданно раздалось чуть ли не под самым окном. — Обязательно передам, господин, каждое слово. Прощайте. Да пребудет с вами милость бессмертных богов.

К воротам торопливо прошёл тот самый невольник с дощечками.

Ника непонимающе пожала плечами: «Чего это Вестакии понадобилось подглядывать за чужим рабом? Неужели, это и есть предмет её тайного обожания? Вряд ли, не так воспитана.»

Девушка столь же бесшумно вернулась на кровать: «А может, она просто плохо себя чувствует? Голова болит или ещё чего?»

Какое-то время за стенкой стояла тишина. Но вот что-то заскрипело, послышался тревожный, сдавленный вздох, бормотание, всхлипы, шаги. Кажется, хозяйская дочка ходит из угла в угол? Бросив чтение, путешественница так внимательно прислушивалась к происходящему в соседней комнате, что испуганно вздрогнула от громкого стука в ворота.

Вестакия тихо охнула.

— Господин Картен Мерк дома? — донёсся со двора молодой мужской голос с заметным акцентом.

Ника в два бесшумных прыжка оказалась у окна.

— Да, господин. А кто его спрашивает, господин?

Кланяясь с привычным унижением, привратник впустил во двор юношу, лет двадцати — двадцати трёх, в расшитой узорами синей тунике. Длинные чёрные волосы, обрамляя вытянутое смуглое лицо, падали на плечи, прикрытые коротким зелёным плащом из толстого сукна.

Положив руки на кожаный пояс с металлическими бляхами и кривым кинжалом в украшенных бирюзой ножнах, он с интересом оглядывался по сторонам.

— Ноор Учаг, сын Тагара Зоркие Глаза, вождя народа атавков.

— Подождите, господин, — ещё сильнее залебезил Терет. — Я доложу господину.

Семенящей старческой рысью раб со всей возможной скоростью поспешил в дом. А молодой человек, подняв глаза на окна второго этажа, широко улыбнулся, демонстрируя ровные белые зубы.

«Так вот кто завладел сердцем дочки Картена», — усмехнулась путешественница, прячась от нескромного взгляда за стену.

Из соседней комнаты донёсся еле слышный шёпот. Кажется, Вестакия обращается за помощью к Диоле. Так и есть — любовь! Хотя чего она в нём нашла? Да, рожа смазливая, только на девчонку сильно похож, несмотря на усы и бороду. Нет, до Румса Фарка ему далеко, как до Некуима пешком.

Внизу негромко хлопнула дверь, и голос привратника зачастил:

— Проходите, проходите господин Ноор Учаг. Мой господин ждёт вас.

Важно кивнув, гость проследовал на галерею.

«Свататься пришёл! — решила Ника, вспоминая странное поведение дочери морехода. — Будет у Картена Вестакию в жёны просить. Отдаст или нет? Всё-таки сын вождя большого союзного племени. Вон как богато одет».

Невольно усмехнувшись, девушка прислонилась плечом к стене, собираясь во что бы то ни стало дождаться окончания разговора купца со знатным гостем. Даже если тот пройдёт по двору, не поднимая головы и ничего не говоря, можно будет попробовать узнать результат переговоров по походке и по другим признакам.

«Если Картен согласится, то свадьбы Румса и Вестакии не будет!», — внезапно молнией пронеслось у неё в голове.

— Вот батман! — одними губами прошептала Ника, не понимая, радоваться ей или расстраиваться от подобной перспективы. Что, если кавалерист всё-таки любит свою невесту и так просто от неё не откажется?

Опустившись на пол, путешественница прижалась ухом к полу, пытаясь подслушать разговор в главном зале. Но через гладко выскобленные доски доносилось только неясное: «бу-бу-бу».

А Вестакия за стенкой вновь принялась ходить из угла в угол.

— Госпожа? — громом ударивший голос служанки заставил хозяйку вздрогнуть.

Приподнявшись на локте, Паули недоуменно смотрела на неё сонными глазами.

— Т-с-с! — шикнула на женщину Ника, поднимаясь и прижимая палец к губам. — Молчи!

По-прежнему ничего не понимая, гантка послушно кивнула. Девушка замерла, опасаясь, что дочь морехода могла подслушать их короткий диалог. Но, судя по непрекращающимся звукам шагов, Вестакия сейчас не замечала ничего.

Путешественница подобралась к окну. Ждать пришлось не долго.

— Никогда больше не приходи ко мне с такими глупостями! — послышался раздражённый голос Картена.

Резко хлопнула дверь. Гость с гордо поднятой головой прошествовал к воротам. Терет, торопливо распахнув калитку, склонился в глубоком поклоне. Молодой варвар, обернувшись к окнам дома, виновато улыбнувшись, развёл руками.

«Отказал!» — догадалась Ника.

Из соседней комнаты донёсся короткий вскрик, перешедший в сдавленное рыдание. Путешественница с трудом подавила горький вздох, жалея несчастную девушку. Может зайти к ней и сказать что-нибудь утешительное? Но это значит признаться в том, что она подсматривала за неудачным визитом её возлюбленного? Как-то неудобно. Тем более, Вестакия не посвящала гостью в свои сердечные дела, ясно давая понять, что это её не касается. Тогда придётся и дальше делать вид, будто она ничего не видит, ничего не слышит и ничего не знает.

Раздражённо махнув рукой в ответ на вопросительный взгляд Паули, госпожа уселась на кровать.

От обеда хозяйская дочь решительно отказалась, сославшись на головную боль. Спускаясь вниз вслед за рабыней, Ника ожидала, что получив подобное известие, кто-нибудь из родителей попытается выяснить причину столь внезапного недомогания.

Однако выслушав Мышь, Тервия только осуждающе покачала головой, а сам Картен, кажется, даже вообще не обратил внимание на отсутствие дочери за столом. И вообще вёл себя так, словно ничего не случилось, будто никто всего лишь час назад не просил её руки.

Добродушно посмеиваясь, купец сообщил Уртексу, что конюшня почти готова.

— Когда же мы пойдём покупать лошадь? — робко поинтересовался сын.

— Разве ты забыл, что терпение одно из главных достоинств мужчины? — сурово сдвинул брови мореход и, глядя на расстроившегося парнишку, рассмеялся. — Скоро, очень скоро. Осталось закончить парочку самых неотложных дел и договориться с Румсом Фарком. Я хочу, чтобы он сходил с нами и помог выбрать тебе подходящего скакуна.