— А ты почему ничего не говоришь? — набросилась Ника на ни в чём не повинного Уртекса. — Мы чуть из города не ушли!

— Я?! — удивлённо захлопал ресницами парнишка. — Я и не заметил.

— Тогда прощайте, господин Румс Фарк, — попрощалась она с невольным спутником. — Нам действительно пора.

— Передайте Вестакии, что я очень скучаю, — немного смущённо пробормотал мужчина, и взяв у сына морехода повод, одним прыжком взлетел в седло.

Почему-то только теперь Ника обратила внимание на кованый панцирь, чей узор повторял рельеф мышц груди и живота, с серебряными насечками, напоминавшими крылья, на плечах и изогнутыми узорчатыми пластинами, прикрывавшими голени.

Всадник махнул на прощание рукой, и его конь неторопливо потрусил по уходившей вверх улице. А вслед ему раздалось несколько тихих вздохов. Чуть не хлопнув себя по губам, девушка зыркнула на служанок, провожавших кавалериста мечтательными взглядами. По лицу Паули блуждала лёгкая улыбка, а Риата смотрела, как голодная кошка на миску со сметаной.

«Вот батман! — испуганно подумала Ника. — Неужели и у меня такой глупый вид? Так дело не пойдёт. Парень он, конечно, симпатичный, но нельзя же так себя вести? Заметит кто-нибудь, разговоров не оберёшься».

Путешественница бросила быстрый взгляд на Уртекса.

— У меня так никогда не получится, — обречённо пробормотал подросток, громко шмыгнув носом.

— Что? — не поняла девушка, радуясь, что у её спутника какие-то ещё мальчишеские проблемы.

— Ах, госпожа Юлиса! — сын морехода посмотрел на неё глазами, полными слёз. — Вы видели, как он? Р-р-раз и в седле. Даже уздечку не тронул. Только ногами пошевелил, конь сразу куда надо. И какой конь! Иноходец!

— Попроси отца, и он тебе такого купит, — рассеянно пожала Ника, думая совсем о другом.

После той страшной ночи, когда её предали и искалечили, девушка старательно избегала мужского внимания. Там, дома, это получалось очень легко, гулять по городу в инвалидной коляске как-то не особенно хотелось. Но едва Ника оказалась в этом мире, где вновь обрела способность ходить, среди аратачей быстро нашлись желающие, завести с ней очень тесные отношения.

Одного она убила, второму выколола глаз, о чём нисколько не жалеет до сих пор. Матросы на корабле Картена оказались ни чем не лучше, а в чём-то даже хуже дикарей, и поначалу вызывали у девушки только страх и отвращение. Со временем путешественница почти перестала их бояться, но вот привлекательности им это нисколько не прибавило.

Из всех мужчин, которых довелось встретить в этом мире, только двое вызывали у неё добрые чувства. Наставник и Ус Марак. К первому Ника относилась, как к дальнему родственнику, которого никогда раньше не видела. Старик, вроде, должен быть добрым, но она же толком его не знала и не могла полностью доверять. А Ус Марак вёл себя с ней, словно старший брат, ужасно тяготившийся младшей сестрёнкой. Он защитит и поможет, вот только лишний раз обращаться к нему за помощью очень не хочется.

И разумеется, никто из них не привлекал девушку, как мужчина. Хотя она и предлагала Наставнику жениться на ней. Но исключительно из-за элитной жилплощади в ужасно престижном районе. Хорошо, что старик тогда отказался. Иначе пришлось бы весь остаток дней провести в лесу среди зверей и Детей Рыси.

Румс Фарк оказался первым, с кем Нике хотелось говорить просто так. Не изучая чужой язык, не выяснять какие-то сведения, способные помочь лучше понять местные реалии и уцелеть в этом мире. А болтать совершенно не важно о чём.

Причём это желание возникло как-то неожиданно. В тот вечер, когда девушка увидела жениха Вестакии в первый раз, он не произвёл на неё такого впечатления. Просто симпатичный молодой мужчина. Почему же сегодня всё так резко изменилось? Возможно, тогда, вымотавшись после долгого путешествия, она просто не обращала особого внимания на окружающих? Или мешало присутствие Вестакии? Гадать бесполезно. Случилось то, что случилось. Ника с тихой грустью поняла, что чувствовала себя рядом с этим мужчиной очень легко и уютно.

— Да вы что?! — прервал её размышления возмущённый голос спутника. — Он этого коня в Империи добыл! У нас, в Канакерне, такого ни за какие деньги не купишь! Самые лучшие у ставроматов. Но они редко к нам попадают. Неплохие у ланалов…

Парнишка принялся пространно рассуждать о различных племенах варваров, обитавших в ближних и дальних окрестностях города, оценивая их исключительно с точки зрения качества лошадей.

Однако, обнаружив, что собеседница не обращает никакого внимания на его слова, сказал, хитро прищурившись:

— А знаете, почему он на самом деле бреет бороду, госпожа Юлиса?

— Кто? — вскинула брови девушка.

— Ну, Румс Фарк! — даже обиделся такой непонятливости сын морехода.

— Почему?

— Она у него очень плохо растёт! — таинственным шёпотом сообщил парнишка. — Говорят, вместо бороды какие-то щипки лезут.

Уртекс тоненько захихикал.

Его спутница улыбнулась, хотя совсем не хотела смеяться.

Весь остаток дня она находилась под впечатлением разговора с десятником конной стражи.

«Вот влезет же в голову такая блажь! — ругала себя Ника, сидя в своей комнатке и ожидая приглашения на ужин. — Ты же его совершенно не знаешь? Ну да, чисто выбрит и даже немного красив. Но, может, у него характер хуже, чем у Глухого Грома? И невеста есть. Нет, пока не верну себе имени, никаких отношений!»

Чтобы хоть как-то заглушить внезапно возникший конфликт между разумом и чувством, путешественница решила посвятить завтрашний день осмотру достопримечательностей Канакерна. Сидеть в четырёх стенах категорически не хотелось. Разумеется, к Нижним воротам она больше не пойдёт, а отправится по местным храмам. Заглянет и в святилище Диолы. Тем более, ей теперь есть о чём спросить верховную жрицу.

После знакомства с Колдуном племени Детей Рыси путешественница относилась к любым служителям богов и духов с изрядным недоверием. Но ведь говорили, что Храна никогда не ошибалась. Вдруг она на самом деле умеет заглядывать в будущее? Хотя скорее всего это лишь чушь и обман легковерных девчонок.

Ну и без храма Диолы в городе хватает культовых сооружений. Гулять придётся много. Мало ли кого можно встретить на улицах? Вдруг десятник конной стражи уладил ещё не все проблемы с начальством?

Увы, но воплотить в жизнь столь грандиозный замысел ей не удалось. И хотя у цивилизованных народов нет таких строгих предубеждений против женщин в «эти» дни, как у аратачей, Ника, скрепя сердце, решила никуда не ходить.

Просто валялась на кровати, представляя возможную встречу с Румсом Фарком. Что она ему скажет? А что он ответит? А как посмотрит? Что подумает? Однако уже к вечеру подобные мечты как будто потускнели и даже стали надоедать. Сколько можно предаваться бесплодным фантазиям? Глупо и непрактично затевать интрижку в чужом городе.

Тем более, девушка чувствовала, что не сможет просто переспать с ним. Всё ещё таившиеся в тёмных глубинах души воспоминания уродливыми монстрами поднимались к поверхности, заставляя вздрагивать от отвращения. Быть может, если бы у них было больше времени, она смогла бы к нему привыкнуть.

На этом месте тут же вспоминались слова о снеге на перевале. И всякий раз Ника резко говорила себе: «Нет! Картен тут же отправит тебя в Империю, едва только заметит, что ты строишь глазки жениху Вестакии! А на проживание в гостинице денег не хватит».

К тому же консул Тренц Фарк ни за что не разрешит сыну жениться на неведомо откуда взявшейся радланской аристократке без денег и связей. Да и нужна ли она Румсу Фарку? Вряд ли. Значит, надо успокоиться и жить дальше. Тем более, что у неё есть гораздо более осязаемая цель.

Спустившись к ужину, гостья попросила у хозяина что-нибудь почитать. Картен с величайшей охотой выдал ей пару свитков, сообщив, что это самые новые пьесы ужасно модного в Империи драматурга Днипа Виктаса Однума.

На следующее утро, торопливо позавтракав, Ника углубилась в причудливый любовный многоугольник, созданный буйной фантазией автора. Мачеха влюблена в пасынка, папа без ума от молоденькой рабыни, оказавшейся его дочерью, похищенной во младенчестве коварными врагами. А к ней воспылал страстью сын. Устав читать длиннющие монологи, посвящённые страданиям влюблённых, а так же прославляющих верность долгу перед семьёй и прочие добродетели, девушка заглянула в конец. М-да. Все умерли, кроме рабыни, которая вышла замуж за соседа и воздвигла пышный монумент в честь перебивших друг друга родичей.