Узнав об этом, Курс пришёл в ярость и поспешил в Радл. Сенаторы бежали, чтобы собрать свою армию. Но перед решающей битвой с Императором случился удар. Говорят, его настигло проклятие келлуанских колдунов.

— Он умер? — спросила слушательница, следя за перипетиями интересной, хотя и скучноватой истории.

— Потерял способность двигаться, — вздохнул заморец. — Но боги ещё на какое-то время оставили ему речь. Ипий Курс приказал вынести себя на носилках к воинам. Те, видя, что любимый император жив, обрадовались и сражались как львы.

— Победили? — уточнила Фрея, раздражённая неторопливостью рассказчика.

— Нет, — покачал головой тот. — После битвы обе армии отошли к своим лагерям, оставив поле сражения. Ночью Ипий Курс Асербус скончался. Он умер не побеждённым! Но без него военные вожди тут же начали ссориться. Среди них были люди разных народов, которых удерживала вместе лишь железная воля Императора! Только сенаторы не смогли воспользоваться таким подарком богов. Среди них тоже пошли дрязги. Одни с верными воинами ушли занимать Радл, другие сцепились с остатками армии Курса. Так началась война, длившаяся почти сто лет. "Эпоха горя и слёз" или Гумпиаса. Люди рождались, не застав её начала, и умирали, не дожив до конца. Появилось великое множество вождей, придумывавших себе разнообразные пышные титулы и звания.

Отшельник сделал глоток из кожаной фляжки, вытер губы и продолжил:

— В конце концов образовалось несколько более-менее устойчивых племён. Но мы всегда помнили, что когда-то были одним народом. Раскол тяготил всех. Вот только каждый из вождей именно себя видел Императором.

— А куда Сенат делся? — рискнула задать вопрос девушка.

— Увы, — развёл руками старик. — Выборные старейшины утратили большую часть своего влияния.

Слушательница кивнула.

— Тербий Тарквин по прозвищу Осен, что значит "основательный", считал себя Императором, хотя его власть распространялась на сам Радл и земли вокруг, заключил союз с вождём большой области на юге Лавром Клавдином Даумом. Их объединённое войско смогло одержать несколько побед и даже разбить войско кайнов с севера. Видя в этом благословение богов, они решили возродить Империю. Но опять никто не хотел уступать верховную власть. Тогда мудрый жрец из святилища Сенела посоветовал поженить их детей. И пусть их первенец станет Императором, но только после смерти обоих дедов.

— Чтобы никто не обижался, — усмехнулась Фрея.

— Правильно, — кивнул заморец, делая глоток воды. — Но у Тербия Тарквина был сын и дочь, а у Лавра Клавдина — только сын. И если он мог стать отцом императора, то Китун Тарквин только его дядей.

Отшельник вздохнул.

— Вот в такое сложное время случилась та история, из-за которой мне пришлось бросить дом и прятаться здесь.

Он грустно усмехнулся.

— На другом краю света.

Но тут же посерьёзнел, и продолжил:

— За год до того, как Констант Тарквин Лаврий принял титул и вселился в Паталлий, я женился на Тейсе, дочери регистора, так называют в Радле старейшин частей города. Кроме меня её хотел взять в жёны Нер Фебул по прозвищу "резкий" — Ценсор. Но отец Тейсы ему отказал. Мой род древнее, и породниться со мной Опт Септис Гирнус посчитал для себя почётнее.

— Так тебе не нравилась твоя жена? — ляпнула слушательница, тут же пожалев о своих словах.

Лицо рассказчика вспыхнуло, под кожей заходили желваки.

— Я её обожал! Мы жили дружно и счастливо. Я до сих пор благодарен отцу за то, что он нашёл мне такую жену!

"Теперь понятно, откуда у тебя такое желание осчастливить меня Глухим Громом", — подумала девушка, но благоразумно промолчала.

Бросив на неё хмурый взгляд, старик продолжил:

— Пока я наслаждался жизнью с Тейсой, мой отец заседал в сенате Радла, умудряясь ни с кем не ссориться. А старший брат весело проводил время, поглощая в неумеренных количествах вино и женщин. Заходил он и в дом Китуна Тарквина, где часто устраивались праздники, служившие маскировкой для собрания заговорщиков. Сын прежнего владыки Радла, презрев волю умершего отца, не собирался отдавать власть молодому племяннику, готовый из-за своей прихоти вновь расколоть только что объединившуюся страну. Но боги спасли Радл. Кто-то из приближённых Китуна устыдился гнусности его замысла. Констант, ещё не успевший стать императором, решительно и беспощадно расправился с теми, кто захотел опять разделить народ, жаждущий единства!

Заморец отвёл заблестевшие глаза.

— Вот только многие оказались обвинены напрасно. Нер Фебул оклеветал нашу семью, представив отца одним из главных заговорщиков, ссылаясь на то, что его сын часто бывал у Китуна Тарквина.

— Мы с женой в это время как раз навещали мою мать. Она часто болела и не любила жить в городе. Отец исхитрился послать весточку с верным рабом, в которой приказал нам бежать из империи. Но мать отказалась, зная, что не перенесёт дальней дороги. Потом говорили, что она умерла, когда в дом ворвались воины. Наверное, приняла яд.

Отвернувшись, Отшельник высморкался, а когда продолжил, голос его заметно дрожал.

— Я предложил Тейсе вернуться к отцу. Регистор мог подтвердить наш развод, и ей бы ничего не угрожало. Но моя жена… Она…

Рассказчик прервался. Подбородок у него затрясся. Из заблестевших глаз побежали слёзы, теряясь в густой бороде.

Фрея зачарованно молчала, не решаясь нарушить наступившую тишину.

— Тейса сказала, что разделит со мной все тяготы изгнания…

Старик ещё раз звонко высморкался, вытерев пальцы о прошлогоднюю траву.

— Как знать, возможно, мы могли бы где-нибудь скрыться и переждать беду? Но за нами послали Ценсора. Вернее, он сам вызвался, чтобы бешеным волком гнать нас через земли Радла, через пустыню и горы, не давая отдохнуть. Чтобы оторваться от погони, мы с Тейсой решили идти по узкой тропе, о которой услышали от горцев.

— Сколько лет прошло, а я всё ещё не могу себя простить за то, что повёл её тем путём. Который до сих пор стоит у меня перед глазами. Узенький карниз. С одной стороны уходит в небо скала, с другой — бездонная пропасть, и старый проводник, согласившийся проводить нас за большую плату. Быть может, нам и удалось бы пройти, но кто-то из богов прислал бурю. Измученная переходом Тейса поскользнулась на мокрых камнях и рухнула в бездну, прежде чем я смог прийти к ней на помощь.

Он вновь надолго замолчал, очевидно, заново переживая ту трагедию.

— Держась за камень, чтобы не сорваться, я изо всех сил тянул к ней руки. Мне не хватило секунды… И пары дюймов между нашими ладонями… Убитый горем, я хотел отыскать тело моей супруги. Но проводник сказал, что внизу течёт быстрая река, обойти берега которой не хватит и целой жизни… Не помню, как я добрался до Канакерна, где стал топить горе в вине и даже собрался последовать за Тейсой в загробный мир. Хвала богам, нашёлся человек, который помог мне кое-как справиться с горем. Вотунис Мерк, отец Картена. Он же предупредил о появлении в городе отряда воинов под командованием Нера Фебула. Я хотел сдаться. Жизнь без Тейсы потеряла смысл. Но мой новый друг сказал, что это будет слишком большим подарком предателю. Пусть злится, думая, будто мы оба ускользнули из его рук. Я согласился, и корабль Мерка доставил меня в землю аратачей. О которой в Радле слыхом не слыхивали, и куда не дотянется даже могучая воля Императора.

Посчитав рассказ оконченным, девушка открыла рот, собираясь засыпать собеседника градом вопросов. Но тот предостерегающе поднял руку, предлагая замолчать.

— Теперь я точно знаю, что справедливость существует. Боги всегда карают людей за подлые поступки! По моей просьбе Вотунис, а потом и Картен следили за событиями в Радле, узнавая новости через путешественников и купцов. Пусть и с большим опозданием я узнал, что Нер Фабул Ценсор всё же поплатился за своё предательство. Через шестнадцать лет его казнили за воровство, убийства и ещё какие-то гнусности. А перед смертью он признался, что оклеветал нашу семью.