Выслушав доводы уральца, Лей решил отправить десяток молодых чудинов в Уральск, для обучения общим основам науки и культуры производства.
Получив подробный список необходимых материалов и продуктов, отставной сыщик отправился домой, оставив своего друга в глубоком раздумье. Он не сомневался, что Лей сможет воспользоваться его советами, в ближайшие дни отправит в Уральск своих соплеменников на обучение. Займёт это не один год, так, чудины живут долго, а Лей в особенности. В любом случае, последние годы наполнили жизнь исчезающего племени смыслом, это многого стоит.
Короче, лето восьмого года удалось на славу, пожалуй, впервые не было ни одного нападения на земли уральцев. Не считать же нападениями попытку ограбить караван на Южном Урале. Развернувшаяся торговля сняла все опасения Белова о разорении уральцев, уже в августе стало ясно, что прибыль, одна чистая прибыль превышает прошлогоднюю в пять раз, как минимум. Это в гривнах и ценностях, а в чём оценить почти полсотни переселенцев, перебравшихся в Уральск за лето? Конеферма Плавуни, отстроенная в третий раз, превратилась в небольшой городок с населением в сотню жителей. Уральцы рискнули поставить на частокол фермы пару пушек, со своими пушкарями, понятно. Сыщик подробно обговорил с Плавуней и приданными ему помощниками параметры коней, необходимых уральцам. Селекционная работа началась с весны, сразу по двум направлениям, выведению быстрых и выносливых скакунов и больших сильных тяжеловозов.
Немало порадовал огромный урожай сахарной свёклы, картофеля и других корнеплодов. На этом фоне спокойно прошло прощание с двадцатью добровольцами из Баймака и Иргиза, два года отслуживших в дружине. Белов на радостях выдал ребятам, кроме доспехов, новые двустволки с десятком патронов. Парни отлично служили уральцам, жаль было расставаться, хотя, по большому счёту, их города давно уральские. Да и отправлялись ребята не домой, а в охрану поселенцев по берегам реки Белой, второй год распахивавших вековые чернозёмы.
Кстати о чернозёмах… Пришли очередные вести от Киселя, там собрали первый урожай, его вполне хватало до весны и на посев. Крепость на Волге первое своё лето провела в мире, успев подготовиться к предстоящим невзгодам в полной мере. Склады были полны зерном и картошкой, сена накосили предостаточно, крыши покрыли черепицей, да и бревенчатые стены, где могли, обмазали глиной, опасаясь поджогов. Отой держал свой род в узде, молодёжь не безобразничала, столкновений с уральцами не было, слишком много выгоды получал его род от торговли и дружбы с уральцами.
В сентябре вернулся Тороп из Усть-Итиля, с трудом пароходы доволокли гружённые нефтью и хлопком баржи, расторговался уралец отменно, набрал заказов на будущее и оставил небольшой запас товаров для торгового представительства. Его уральцы рискнули оставить, не столько для торговли, сколько для разведки и завязывания знакомств среди персидских, армянских и византийских купцов. За неделю толковых связей не построишь, а выход в эти страны нужен. Если не сами поплывём, свой товар отправим. Как и обещал, привёз Тороп десяток мастеров-строителей, они сразу разошлись по окрестностям Уральска, выискивая строительный камень и материал для цемента. Не столько для охраны, сколько для обучения, к каждому мастеру уральцы приставили пару смышлёных парней, за три года контракта мастера покажут им многое, даже если не захотят.
Потом порадовали гонцы с Печоры, приплывшие с ворохом северных гостинцев. Они, среди прочих новостей, узнали, что аборигены из поволжских племён рассказывают про других бородатых людей, с железным оружием, которые приплывают с севера и запада. Нетрудно догадаться, что скоро предстоит столкнуться с ладожцами, будущими новгородцами. Торговцы они шустрые, да и пограбить не побрезгуют, надо северные крепости укрепить парой пушек, их решили отправить на санях по льду. Пусть медленней, да надёжней.
Пушки, кстати, поставили на поток и нарезали по две в месяц, можно и больше, да снаряды готовились медленно. За рабочий день набивали не больше десятка снарядов и сотни патронов, а увеличивать число рабочих Белов не хотел. Пока уральцы не поднимут уровень доходов раза в три-четыре против нынешнего. Тогда можно держать военные расходы в пределах пяти процентов бюджета, начинать гонку вооружений сыщик не собирался. За последний год все соседи и сами уральцы убедились, что способны разгромить войско в пару тысяч воинов. Причём главной ударной силой стали пушки, а не ружья, и количество залпов за сражение не превышало десятка. Основной стратегией защиты в ближайшие годы Белов считал изготовление необходимого числа пушек, чтобы защитить все уральские поселения. Учитывая кратковременность сражений и немногочисленность врага, для надёжной защиты крепости хватит боезапаса в пределах двадцати снарядов на пушку.
Уральцы и так содержали самую многочисленную среди соседних племён дружину на душу населения, с учётом пушкарей, даже больше получалось. Прошлогоднее нападение показало, что своей силой уральцы невольно провоцируют объединение и агрессию соседних племён. Белов хотел уйти от такого имиджа, не способствующего мирной жизни. Радовало, что уральцы обитали в глухом углу Европы, отгороженные от большинства племён Булгарией и непроходимыми лесами. Пока численность и доходы уральцев не позволят вооружить и содержать хотя бы тысячное войско, предстояло сидеть и не высовываться, развивая торговлю и разведку. На это потребуется от пяти до десяти лет, которые Белов намеревался использовать для развития техники, в первую очередь, строительства надёжного и компактного дизеля.
При практическом отсутствии дорог в лесных краях, а лесом было покрыто всё Прикамье и Поволжье, не говоря уже о Сибири, сколько-нибудь объёмные перемещения людей и грузов происходили по рекам. Исключение составляли степи, но туда сыщик не замахивался, зато создание мощного и скоростного дизельного двигателя позволяло бы освоить огромные территории. Причём быстро, без длительных переходов по тайге, что в условиях малой численности уральцев играло значительную роль.
Об этом много говорил Белов со своими товарищами, настраивая их на обучение максимального количества специалистов, на сохранение как можно длительного мира. Сурон еженедельно организовывал молебны о даровании мирной жизни уральцам, на которых присутствовали все уральские руководители. За лето спокойной жизни желание сохранить мир овладело всеми уральцами, даже Белов, сотворяя уже привычное коло правой рукой при окончании молитвы, искренне желал спокойной жизни. Увы, не зря говорят, что благими намерениями вымощена дорога в ад.
– Командир, к тебе какая-то женщина просится. Говорит, только с тобой желает встретиться, – голос дежурного на городских воротах глухо звучал в телефонной трубке. У Белова отчего-то ёкнуло сердце, внутренний голос буквально закричал об интересных новостях.
– Проводи её ко мне, я в беседке, – мужчина положил телефонную трубку. Встал, прошёлся по беседке. Дремавший на полу слева от стола Снежок тревожно вскинул голову, моргая круглыми глазами. Почувствовал волнение друга.
– Сиди, всё нормально, – вернулся в своё кресло мужчина, потрепал ирбиса на загривку. – Неужели, ещё один земляк отыскался?
Не успел глава уральцев допить свой чай, состоящий наполовину из богатого букета трав, как дежурный стражник подвёл к беседке женщину. Усадил её на стул для посетителей и после молчаливого кивка хозяина удалился. Белов внимательно смотрел на посетительницу, не торопясь завязать разговор. Та сжалась, испуганно глядя на дремлющего снежного барса, не решаясь начать разговор. Чем больше отставной подполковник рассматривал женщину, тем сильней становилась уверенность, что она не из этого мира. Посетительница была необычно высокого для аборигенов роста, одета в лохмотья, грозившие развалиться через пару шагов. Длинные волосы не скрывали измученного, когда-то красивого, лица, на котором выделялись тёмные глаза, с вполне читаемой тревогой, изучавшие самого Белова. Глядя на измученную женщину, ей нельзя было дать меньше сорока пяти лет.
