Итак, неделя осадного положения остудила горячие головы родичей, самонадеянно полагавших, что отсутствие уральского старейшины позволит разогнать неразумную молодёжь и поживиться «трофеями», на которые давно заглядывались все, кто побывал в Бражинске. Жители городов, напротив, увидели свою силу и убедились в сплочённости общества, своего нового рода. Теперь, был уверен Ждан, даже после снятия осадного положения ни один из уральцев не вернётся в свой прежний род, так гордились они своей бескровной победой над привычками.
Силя объехал соседние селения, где информаторы подтвердили отсутствие желания старейшин «баловаться» с уральцами; себе дороже, так рассудили старейшины родов, просчитав реакцию Белова, когда тот вернётся. Лучше подождать, чем поспешить, как шестипалые и рябинники, которые и не рады были своей жадности, выдумывая разные способы выпросить прощения за свою жадность и глупость. По возвращении Силя рассказал всё командирам, вздохнувшим с облегчением.
Перспективы виделись если не радужными, то спокойными и ровными. Пока из Уральска не прилетел почтовый голубь с запиской, в которой было всего три фразы: «Город окружён врагами, свыше ста пеших воинов, ждём помощи».
– Что за шутки, – удивился Ждан, – какие враги, Уральск в центре нашей земли, со всех сторон наши родичи?
– Скорее всего, это южные угры, – подумал Силя, – на юге сразу за Камой ничья земля. Они могут и конеферму сжечь, если ещё не сожгли.
– Да, – согласился Кудим, – кони для них богатая добыча. Чего тогда от города хотят, взяли коней и бегите? Значит, коней они захватить не смогли. Крепость им не взять, хоть два месяца сидеть будут.
– Может, они не собираются крепость брать, – предположил Третьяк, – сожгут склады, мастерские, разорят всё, что смогут. Одного железа, сколько наберут, других товаров много. Сторожку сожгут, все пасеки вокруг разорят, сено пожгут, наша скотина зимой с голода вымрет.
– Тогда надо их гнать, как можно быстрее, не отсиживаться в осаде, – решил Ждан. – Кудим, останешься в Бражинске, всех дружинников забираю в Уральск, справишься горожанами, не зря каждый месяц патроны жжем.
Через час полностью экипированные сорок конных дружинников в сопровождении двух пушек на новых лафетах выезжали по дороге на Каму, через Сторожку до Уральска. Разведка шла не только впереди по дороге, но и по обеим сторонам просеки, по лесу.
– Южные угры не казары, к лесу привычные, могут и засаду устроить, – наказал своим разведчикам Ждан, и как в воду смотрел – в десяти километрах от Уральска дружинники напоролись на засаду. К счастью, в передовом отряде была кавказская овчарка, чьё присутствие в разведке считалось обязательным. Хорошо натренированный кобель успел залаять и метнулся в придорожные кусты, схватив за кисть руки лучника, не успевшего сделать выстрел. Двое других стрелами разорвали накинутые поверх кирас кафтаны. От неожиданности уральцы выпалили из ружей и буквально изрешетили трёх угров, оставшись без «языка».
Дальше пошли, спешившись, растянулись редкой цепью по лесу. Буквально через сотню метров обнаружили вторую засаду, уже из пяти лучников, забравшихся на ветки деревьев. Шум выстрелов выдал приближение уральцев. Угры не подпустили близко передовой дозор, открыли стрельбу. На этот раз двое разведчиков были ранены, в руку и ногу, после перевязки отправились ковылять к лошадям. По «кукушкам», сидевшим на ветвях, открыли стрельбу, прямо сквозь густое переплетение веток и листвы. Угры были уверены, что ни одна стрела не пройдёт сквозь кроны деревьев, которые они выбрали, собственно, так и было. Стрела не прошла бы, но уральцы стреляли из ружей, крупному калибру небольшие прутики не помешали сбить троих стрелков на землю. Двое остались сидеть среди листвы, безвредные и мёртвые.
Из троих упавших угров двое были способны говорить, разведчики их без жалости допросили, затыкая рот при особенно громких криках. Трое разведчиков были уграми и хорошо понимали южный диалект, практически не отличавшийся от местного языка. Южане не пытались скрыть свою численность, возможно, в надежде напугать врагов. Вокруг Уральска расположилось сводное войско пяти родов, в общей сложности триста двадцать воинов, не считая двенадцати шаманов. В набег, чего и следовало ожидать, их привели шаманы.
– Опять шаманы всё замутили, – не сдержались дружинники, в большинстве своём относившиеся к шаманам отрицательно. А как ещё они могли к ним относиться в свете событий последних лет?
Аналогично отреагировал Ждан, услышав сведения, добытые разведкой. После краткого военного совета, собранного прямо на лесной лужайке, решили пробиваться к Уральску днём, не дожидаясь темноты. Возможно, в темноте эффект от ружейной и орудийной стрельбы выше, но к этому времени будут разграблены все окрестности, погибнут многие уральцы, сгорят запасы. Ждан решил повторить удачную атаку в конном строю, благо обширная поляна на берегу Камы позволяла разгуляться коннице. Разъяснив задачу бойцам, уральцы продолжили продвижение к осаждённому городу.
Разведка была усилена и превращена в боевой авангард, плотным ружейным огнём разведчики сбивали любые засады и заслоны на своём пути. Впрочем, после демонстративного расстрела третьей засады, никто на пути разведки не попадался. В темпе, пройдя последние километры до Уральска, дружинники выстроились для атаки на угров, подождали пушкарей, развернувших орудия по флангам. Затем, не сбивая строя, шагом начали выдвигаться на поляну перед городским частоколом.
Появление дружинников защитники города встретили громкими криками радости, до русского «ура!» воспитанники Белова пока не доросли, выражали свои эмоции по-разному. Притихшее войско угров невольно попятилось, затем их вожди сосчитали горстку уральцев и громкими криками вернули своих бойцов на места. Собственно, единого войска не было, угры стояли пятью плотными группами, вокруг своих родовых предводителей. Шаманы, проявляя профессиональную солидарность, собрались вместе, на холме за линией своих воинов, вовсю камлали в кругу костров.
Ждан подозвал пушкарей, не показывая рукой, указал на группу шаманов.
– Достанете? Хотя бы одним снарядом этих танцоров надо напугать, пусть боятся.
– Попробуем, – спокойно ответили пушкари, рассчитывая угол возвышения, меняя картечный заряд на большую свинцовую пулю.
– Атакуем после выстрела орудий, – приподнялся на стременах Ждан, – после свистка стреляем, целиться внимательно, в атаке не спешить, берегите коней и опасайтесь стрел.
Атаку уральцы направили на самую многочисленную группу угров, до сотни воинов, стоявшую в центре разношёрстного войска. Все южные угры рассыпались цепью, осыпали уральцев дождем стрел. Несмотря на почти двухсотметровое расстояние между сторонами, часть стрел долетала до уральского строя, но ранений не было. Внимательные дружинники защищались сами и прикрывали своих коней, покрытых кожаными попонами-доспехами. Большая часть стрел была с костяными и каменными наконечниками, они не пробивали плотную кожу конных доспехов. Некоторые стрелы с бронзовыми наконечниками пробили кожаный доспех, потеряли скорость и не причинили сильных ранений. Кони нервничали, но, приученные к дисциплине, удерживали строй.
Наконец, пушкари дали два выстрела, фонтан земли почти накрыл шаманов, заставив тех остановить свою пляску. Недолёт, констатировали пушкари, меняя угол возвышения. Дружинники спокойной рысью тронулись к вражеской линии, отбивая стрелы и удерживая строй. В сотне метров от южных угров просвистели свистки, всадники почти мгновенно остановились, пара секунд на прицеливание – и нестройный залп выкосил первую шеренгу угров. Тут же уральцы перезарядили ружья, и новый залп отбил желание лучников к дальнейшей стрельбе. Угры попятились, ожидая третьего залпа, но дружинники разгоняли коней для атаки.
Сотня метров до линии обороны угров была пройдена на уровне спринтера-разрядника, за двенадцать секунд. Редкие лучники, сохранившие хладнокровие, успели выстрелить не больше двух раз, три всадника всё-таки упали, покатившись по вытоптанной траве. Остальные дружинники одновременно врезались в неровный строй угров, пытавшихся защититься копьями. Манёвр против такой защиты уральцы давно и часто отработали, применяли отбив копий практически машинально. Удар копьём, рывок назад, освобождая оружие от ещё живого тела. Новый удар, снова рывок назад. Всё это на скорости до тридцати километров в час. За считанные секунды от центра угорского войска ничего не осталось, крики раненых и просто сбитых тяжёлыми всадниками угров не поднимали боевой дух соседей.
