Едва бросив взгляд на разъярённого господина, невольник бросился бежать по выложенной камнями дорожке.

Подходя к двери, Минуц услышал знакомый голос:

— Да будет с вами благословение богов, господин.

Тот, кого он так искал, внезапно появился, встав со скамейки, притаившейся в густой тени кустарника.

— Мне нужно с тобой поговорить, — Сентор сам удивлялся своему спокойствию.

Поднимать скандал в саду прямо под окнами, за которыми могут оказаться чужие уши, не хотелось. Он смирил свой бешеный нрав, загоняя глубже душивший его гнев.

— Вы слышали, что произошло сегодня в суде? — понизив голос, спросил отпущенник.

Но покровитель только коротко бросил:

— Не здесь, поговорим наверху.

— Как прикажете, — Тиллий склонился в поклоне, бережно придерживая перевязанную руку.

Какой же длинной показалась эта лестница! С каждой ступенькой Сентору становилось всё труднее сохранять спокойствие. Последние шаги он проделал, крепко сцепив зубы, готовый в любую секунду накинуться на предателя.

На верхней площадке мелькнул тусклый огонёк масляного светильника. Минуц выругался. Как он мог забыть? Там же Олиф! Раб, исполнявший кроме прочего обязанности личного слуги, терпеливо ждал возвращения хозяина, чтобы помочь ему отойти ко сну.

— Господин, — невольник распахнул перед ним дверь комнаты.

— Зажги светильник и проваливай! — клокочущим от ненависти голосом приказал Минуц.

Олиф быстро разжёг политые маслом древесные угли в бронзовой чаше на треножнике.

— Убирайся отсюда! — конкретизировал своё распоряжение хозяин.

— Когда прийти, чтобы раздеть вас, господин? — осмелился поинтересоваться раб.

— Утром! — рявкнул хозяин. — Тиллий поможет. Не забыл ещё, как это делается?

— Нет, господин, — удивлённо пожал плечами отпущенник.

Невольник, кланяясь, закрыл дверь.

— Посмотри, не подслушивает ли этот мерзавец за дверью, — приказал Сентор.

Тиллий вышел на лестничную площадку, а его хозяин принялся мерить шагами комнату от окна к столу, потом к стене с барельефом и опять к окну.

— Он спустился, господин, — доложил отпущенник.

Сентор остановился и стал на него наступать. Тот испуганно пятился, пока не упёрся спиной в стену.

— Неблагодарный червяк! Предатель, достойный жрать дерьмо дохлого шакала! Акулья требуха. На кого ты работаешь? Кто тебе заплатил за смерть сына советника Корнелла?

Разверзнись потолок или провались пол, Тиллий удивился бы меньше. Он замотал головой, не в силах вымолвить ни слова, и только открывал рот, словно выброшенная на берег рыба.

— Отвечай, негодяй! На чьи деньги ты нанял Дума Валуна?!

— Я ничего не понимаю, господин! — заверещал перепуганный отпущенник, теряясь в догадках, откуда хозяину известны такие подробности.

— Лжёшь! — Минуц ударил его по лицу. — Кому помешал Корнелл? Кто хочет избавиться от него твоими руками?!

— Клянусь всеми богами верхнего и нижнего миров! — отчаянно замотал головой Тиллий. — Я служу только вам!

— А где тебе сломали вот это? — с издёвкой спросил хозяин, и его пальцы клешнями вцепились в разбитый локоть.

Мужчина закричал от невыносимой боли и, теряя над собой контроль, оттолкнул господина.

Отшатнувшись, Минуц на миг замер с полуоткрытым ртом. Лицо его стало стремительно наливаться кровью, ноздри раздувались, а глаза затопила волна безумия.

— Ты! Посмел! Поднять на меня руку?! — выдохнул он с гневным недоумением.

Бывший раб, поскуливая, рухнул на колени.

— Пощадите, господин! Я не знаю, что на меня нашло! Простите!

Он хотел рухнуть ниц, но Сентор подскочил к нему и схватил за горло.

— Мерзкий, вонючий слизняк! Перхоть даросской шлюхи! Ты сдохнешь прямо здесь! Я своими руками вырву тебе глотку!

Задыхаясь, Тиллий попытался оттолкнуть его, позабыв о раненой руке. Острая боль подстегнула отпущенника, вырывая из оцепенения, как удар бича. Чувствуя, что ещё немного, и он умрёт, мужчина нашарил в поясе короткий нож для еды. Не обращая внимания на его судороги, Сентор продолжал сжимать горло. Уже теряя сознание, отпущенник ткнул коротким клинком в мягкий бок господина.

Хватка сразу ослабла. Раненый хозяин отшатнулся, запнулся за край ковра и рухнул на пол.

— Ты меня! Ты…, — только и успел выговорить Сентор. Жадно хватавший ртом воздух Тиллий бросился на него и стал наносить удар за ударом, гася зарождавшиеся крики.

Тело младшего отпрыска Ипия Минуца Цицера дёрнулось в последний раз. Убийца посмотрел на свои перепачканные кровью руки, на покрытый бурыми пятнами хитон и тыльной стороной ладони вытер вспотевшее лицо. Нужно как можно скорее бежать из Нидоса. Теперь этот город для него смертельно опасен. Отпущенник подбежал к столу, где стояла шкатулка с деньгами. Увы, но там оказалось всего около сорока рахм. Всё лучше, чем ничего. Переступив через труп хозяина, подошёл к небольшому сундуку у стены. Здесь хранилось кое-что из домашней одежды Сентора. Простой льняной хитон вполне подойдёт вместо грязной туники. Быстро переодевшись, вспомнил о плане Акмена. Что если его кто-нибудь найдёт? И тут же успокоил себя. На чертеже нет самого главного. Места входа в подземелье. Теперь, когда только ему известен путь к несметным сокровищам, Тиллий подумал, что когда-нибудь сможет ими воспользоваться. Пусть не сейчас, но лет через пять, когда всё уляжется, вернуться в город под чужим именем и добраться до клада Сепиона. Но, что если тупой Сентор по глупости записал, где находится вход? Он быстро перерыл комнату, но так ничего и не нашёл, а на долгие поиски просто не оставалось времени. В дверях остановился, вернулся к мёртвому господину, сорвал массивный перстень, золотое кольцо с рубином, и перед тем как уйти, погасил светильник. До утра вечный покой хозяина никто не потревожит.

— Куда тебя несёт среди ночи? — лениво осведомился стражник. Охранники привыкли, что Сентор часто отсылал своего отпущенника по делам в самое неподходящее время.

— Приказ господина, — с трудом скривил губы в улыбке Тиллий, чувствуя, как мелко дрожат колени. — Его воля.

Воин понимающе кивнул и медленно, как показалось отпущеннику-убийце, очень медленно подошёл к калитке. Взялся за засов. По его спине ручьём тёк пот. Хотелось броситься в дверь и мчаться со всех ног. Как можно дальше от того места, где он совершил самое страшное преступление в глазах жителей Нидоса. Раб убил господина, даровавшего ему свободу.

На ослабевших ногах Тиллий вышел в переулок. Оставалось сделать несколько шагов, чтобы выйти из тускло-жёлтого круга света от фонарей у ворот. Едва спасительная темнота скрыла Тиллия от случайных глаз, он почти побежал в сторону порта, заботливо поддерживая раненую руку.

Бывший отпущенник не заметил, как из густой тени стены соседнего дома вышли две кряжистые фигуры и поспешили вслед за ним.

На площади Великого флота их догнал Мерк Корнелл.

— Откуда ты знаешь наместника?

Девушка отпустила руку Алекса и отстала на шаг. У мужчин свои разговоры.

— Встречались в Келулане, — неопределённо ответил парень.

Сын советника взглянул на Айри и бросил через плечо:

— Мордсин, помоги госпоже.

Раб протянул руку. Девушка отдала ему «тревожную корзину». Хвала богам, что она не пригодилась.

— Понятно, что не в Ольвии! — хохотнул Корнелл. — Но как ты с ним встретился?

— После освобождения Герноса.

— Значит, эта история с колдуном не сказка для простаков? — удивился молодой радланин.

— Конечно, нет! — вскинул брови юноша. — Стал бы я тебя обманывать? Спроси Герноса.

— Тридцать лет, — пробормотал мрачный евнух. — Точнее, тридцать два года я прожил в пустыне вдали от людей.

— Надо же! Злой колдун! — покачал головой сын советника. — Признаться, раньше я не очень верил в вашу историю.

— Когда хотят соврать, придумывают что-то более правдоподобное, — заметил Алекс.