Утолив голод, парень налил себе вина и коротко сказал:

— Рассказывайте.

— Сначала ты, Гернос, — попросила Айри, отводя взгляд.

Выслушав историю о лечении «гиен», Алекс одобрительно усмехнулся. Потом настал черёд девушки. Странно, но новость о том, кто на самом деле стоит за визитом Горбатого Гилла, его не сильно удивила.

— Что ты собралась делать?

— Я туда больше не вернусь! — зло проговорила она.

— Правильно, — согласился Александр. — Сегодня подставили нас, завтра тебя.

— Подставили? — не понял евнух.

— Ну, предали, оболгали, — объяснил юноша. — Сделали виноватыми. Понимаешь?

Гернос кивнул.

— Только у меня в квартире Гарби серебро осталось и ещё кое-какие вещички, — вздохнула Айри. — Жаль отдавать их этим гадам.

Алекс задумался, почёсывая саднившее плечо.

— Я схожу с ней, и мы заберём её вещи? — предложил евнух.

— Нет, — возразил юноша. — Будет грандиозный скандал. Да и побить могут.

— Что же подарить им сорок семь рахм?! — девушка вскочила, крепко сжав кулачки. — Мало того, что работала на них как рабыня, так такую прорву серебра подарить?!

— Тихо, — властно сказал Александр. — Где оно у тебя спрятано?

— В квартире у Гарби! Я же сказала!

— Опять ты кричишь! — поморщился юноша. — Сделаем так! Завтра ты пойдёшь в «Весёлый омар»…

— Ни за что!

— За деньгами! — оборвал её Алекс. — И пробудешь там три… Нет. Четыре дня.

— Столько времени на их противные морды смотреть! Почему так долго?!

— Если я встану на ноги раньше, это будет выглядеть слишком подозрительно, — терпеливо объяснил юноша.

— Я и без тебя…

— Помолчи, Айри! — взмолился евнух.

Девушка надулась и уставилась в стену.

— Вечером пятого дня ты возьмёшь свои вещи и придёшь сюда, — как ни в чём не бывало, продолжал Александр. — Гернос столько лет обманывал Повелителя смерти, а тебе надо потерпеть их противные морды всего четыре дня.

— Только ни Гарби, ни Эдай ничего не должны заподозрить, — предупредил лекарь.

— Не знаю, смогу ли, — покачала головой Айри.

— Сможешь, — успокоил её Алекс. — Ты не только красивая, но и очень умная.

— Правда? — девушка вскинула тонкие брови.

— А ещё сильная и хозяйственная, — довершил юноша сеанс психотерапии.

Перед сном он ещё больше обрадовал Айри, сообщив, что кровать с самого начала предназначалась именно ей.

— Почему? — мягким голосом промурлыкала она.

— Ты девушка. Значит, мы, мужчины, должны о тебе заботиться.

Это утверждение оказалось для неё довольно неожиданным. Айри шагнула к нему с таким многообещающим видом, что Александр невольно отстранился и посмотрел на дремавшего евнуха.

Девушка всхлипнула, тихо сказала:

— Спи, Алекс, — и задула светильник.

Не просыпаясь, Тилий громко икнул и перевернулся на другой бок. Во сне он возлежал за хозяйским столом, а голый Сентор подносил ему чашу с вином на золотом блюде. Вдруг раболепное выражение на круглой физиономии Минуца сменилось злобным, звериным оскалом пасти, полной острых, белых зубов.

— Вставай, бездельник! — что-то больно ударило по ягодицам.

С рёвом разбрасывая тряпьё, отпущенник вскочил с лежанки и замер, ощутив волосатым животом остриё клинка.

— Спишь как пьяный верблюд! — хохотнул стражник, убирая меч в ножны. — Легче статую разбудить, чем тебя, лентяй.

— Чего надо? — нашаривая на столе кувшин с остатками вина, прорычал Тиллий, всё ещё не очнувшись от привидевшегося кошмара.

— Меня не угостишь? — воин выразительно повёл лиловым носом. — Со вчерашнего дня не пил ничего, кроме воды.

— За какие заслуги? — он чувствовал себя примерно так же, как выглядел его гость. Во рту как будто гадили все кошки Нидоса, а в животе подозрительно бурчало.

— Сам просил зайти, если вспомню, кто спрашивал про полоумного Акмена, — хитро прищурил покрасневшие глазки стражник.

— Кто? — насторожился отпущенник.

Вместо ответа собеседник взялся за горлышко кувшина.

Хозяин нехотя отпустил сосуд с животворной влагой.

— Ох, хорошо! — довольно осклабился гость. — На кухне ни глотка не дали. Чтоб им лопнуть от жадности. Шакалы.

— Вчера выпороли виночерпия, — объяснил Тиллий. — Вот он и лютует, пока задница не зажила.

Мужчины дружно заржали.

— Ну? — кивнул отпущенник. — Кому там понадобился старый дуралей?

— Сынку советника Корнелла. Слыхал про такого?

— Да, — кивнул Тиллий. — Только у него их два. Который из них спрашивал?

Стражник пожал затянутыми в кожу плечами.

— Кажись, молодой. Потому, как пацан совсем. Старший то его, я слышал, на биреме отрядом командует.

Он с сожалением заглянул в кувшин.

— Сначала у меня допытывался. А я что за ним слежу? По мне, пусть пропадёт пропадом.

Отпущенник слушал с напряжённым вниманием.

— Но он не унимается. Ему, видите ли, нужен этот облезлый кусок пергамента. Я подумал, что парень из уважаемой семьи, сын советника. Ну и предложил сходить к дворцовому управителю. Он рабами да слугами распоряжается. Поймал раба и велел проводить гостя к управителю, чтобы он зря не плутал.

— И что дальше? — нахмурился Тиллий.

— Ничего, — усмехнулся собеседник. — Долго его не было. Потом прошёл мимо меня на улицу, и я его больше не видел.

Выпроводив опохмелившегося гостя, отпущенник достал из-под лежанки ещё один кувшин и поправил здоровье сам.

«Корнелл, — подумал он, блаженно щурясь и почёсывая волосатую грудь. — За какими демонами ему понадобился Акмен?»

Тиллий встряхнул старенький хитон, сунул руки в прорези да так и замер, раскорячившись словно корова: «Так ведь Вул заходил в его дом!»

Опомнившись, быстро оделся. Надо немедленно доложить об этом Сентору Минуцу Цицеру.

Но его кабинет оказался пуст. От рабов Тиллий узнал, что господа беседуют с вернувшимся из Келлуана приказчиком и разбирают привезённые письма. После полудня отпущенник уселся на лестнице, ведущей в личные апартаменты хозяина, с твёрдым намерением, во что бы то ни стало его дождаться.

Увидев задремавшего отпущенника, господин удивился.

— Чего пришёл?

Тот встал, откашлялся.

— Я насчёт Акмена.

— Пойдём в комнату, — нахмурился Минуц и стал торопливо подниматься. За ним, чуть отстав, шёл нагруженный стопкой вощёных табличек Олиф, всё ещё исполнявший обязанности его секретаря.

У двери Сентор на секунду остановился, бросив через плечо рабу:

— Принеси вина. Милетского.

— Слушаюсь, господин, — поклонился тот.

— Ну? — спросил хозяин, усаживаясь в кресло.

— Искали его, — вполголоса проговорил Тиллий. — Сынок советника Корнелла.

— Тот самый, в чей дом зашёл предатель? — нахмурился Минуц.

— Да, господин, — подтвердил отпущенник и напомнил. — Только он не в дом заходил, а в лавку.

— Я помню, — раздражённо отмахнулся хозяин. — Когда он про старика спрашивал?

— На третий день, после того… как он того… пропал.

— И ты молчал, мерзавец! — вскричал хозяин.

— Господин, я сам узнал только что! — быстро затараторил Тиллий и рассказал всё, что услышал от стражника, в заключение добавив: — Вы бы узнали у управителя, зачем приходил Корнелл? Со мной он и разговаривать не будет.

Сентор молчал, никак не реагируя на его слова, гадая, кому же понадобился Акмен? Самому Сарвию Корнеллу или его сыну? Поразмыслив, решил, что советник слишком опытный человек, чтобы впутывать в серьёзные дела мальчишку. Скорее всего, тот разыскивал архивариуса по собственной инициативе. Вот только зачем? Возможно, что здесь нет ничего опасного, и дело всего лишь в каком-нибудь старинном свитке. Сентор встречал молодых людей, для которых покрытые каракулями папирусы интереснее любви или даже денег. Презрительно хмыкнув, он взглянул на отпущенника.

— Что тебе о нём известно?

— О ком? — не понял тот.

— О сынке Корнелла! — хозяин поморщился от очевидной тупости собеседника. Хотя пусть лучше будет глупым, лишь бы оставался верным.