— А просто покрасить? — Буркнула Света, беря «шапочку» двумя пальцами за упаковку.

Подняла на уровень глаз, пытаясь осмыслить принцип работы. На вид довольно тонкая и никаких пигментов или элементов управления.

— [КОРНИ]

— А... точно. — Вздохнула Света.

Торопливо отложила и перевела взгляд на документы: сертификат дворянки, личное удостоверение, лицензия пилота и заявление на поступление. Рядом рассыпана горсть сладких батончиков, менее питательных, чем судовой рацион, но вкусных. Кот улёгся рядом, свернулся калачиком, красуясь сбритой шерстью на хребте и частично пузе. Заживлённые шрамы блестят серебром из-за антибактериального спрея.

— [ДО ТОЧКИ НАЗНАЧЕНИЯ ДВАДЦАТЬ ТРИ ЧАСА. СОВЕТУЮ ПОДГОТОВИТЬСЯ И ВЫСПАТЬСЯ]

***

Кандалы на запястья с щелчком раскрылись, и Вик рухнул на бетонный пол. Остался лежать, собираясь с мыслями, пока тюремщики возятся с оковами на ногах. В дверь сочится электрический свет и ночной холод вперемежку с запахами воды и сырой земли. Сильные руки подняли с пола и Вик провис в хватке, старательно отыгрывая беспомощного старика.

Его выволокли под свет прожекторов, установленных на плотине. Лицо лизнул слабый ветерок, потрепал волосы, успевшие стать сальными, и Викториус ощутил голод. Нет, его кормили, в основном жидкими кашами и внутривенно. Попутно накачивая организм химией, в надежде заставить говорить. Однако, сейчас остро хочется яичницы и котлет, которые навострилась лепить Света... хочется погладить кота и подремать в кресле с книгой.

Свет прожекторов слепит, Вик щурится, силясь разглядеть хоть что-то, кроме бетонного пола. Шум реки и гомон голосов оглушают. Затем бетон сменился металлическим трапом, старика подняли в корабль и уместили на кресло, закрепили ремнями, а запястья сцепили наручниками. На шее защёлкнулся обруч, слишком широкий и толстый для рабского.

— Лазерный, — пояснил кто-то, стоящий рядом, но Вик не стал поворачиваться. — Он отрежет тебе голову особым способом, позволив нам... впрочем, пусть это будет элемент сюрприза.

— Эйден?

— О, ты меня уже узнаёшь! Это радует, может, порадуешь ещё чем?

— Пошёл ты. Такие решения не принимаются второпях. Предать внучку, это тебе не сигарету прикурить, кстати...

Хлёсткий удар в челюсть откинул голову назад, впечатал затылком в подголовник. Во рту сразу стало солоно, Вик уронил голову на грудь и сплюнул кровь между ног.

— Она тебе не внучка. — Процедил Эйден, схватил за волосы и дёрнул вверх, вынуждая смотреть в лицо. — Ты совсем из ума выжил, архистратиг?!

Светлана проснулась с чувством тревоги, граничащим со страхом. На груди лежит раскрытая книга, описывающая жизнь Ханнибаʿла Барка, более известного, как Ганнибал. Интересное чтиво, если отвлечься от реалий древности, немыслимых и нелогичных в настоящем. Над головой обзорные панели транслируют космос без проблесков света, словно фонарь накрыли чёрным бархатом. Спина затекла, кресло пилота плохо справляется с обязанностями кровати. За спиной в лежанке посапывает кот.

Положив книгу на приборную панель, Света села, протирая глаза и мечтая о горячем завтраке и душе. Аркан содержит душевую, но это совершенно не то... Потянулась и взяла питательный батончик. Заметив пробуждение пилота, «ожил» корабль. На экран выскочили системные уведомления о проделанном пути.

— Доброе утро... — Пробормотала Света, борясь с пластиковой упаковкой.

— [СЕЙЧАС ДВАДЦАТЬ ЧАСОВ ПО ЭТАЛОННОМУ ВРЕМЕНИ]

— Когда проснулся, тогда и утро. — Упаковка, наконец, порвалась и Света с неохотой откусила кусок батончика, поморщилась от вкуса рыбной пыли, пробормотала, вытягивая из комбеза трубочку подачи воды. — Сколько у меня времени до поступления?

— [МЕСЯЦ, НЕ СЧИТАЯ НЕДЕЛЮ ПУТИ]

— Значит, сегодня вылетаю?

Света-Вероника отложила батончик и сползла с кресла, кот вскинул голову и сразу опустил, убедившись, что опасности нет. Побрела в душ, держась рукой за стену. Полёты в космосе выматывают, особенно если сочетать их с зубрёжкой скучной информации о семье Эферов и обычаях империи Ромулус, или Римской, как её называл Вик. Хотя название восходит к имени первого правителя, Ромула Фердинанда Первого.

— [ДА. ВСЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ПРИГОТОВЛЕНИЯ ЗАВЕРШЕНЫ]

— Ну, тогда... пожелай мне удачи.

— [УДАЧА — НЕ РЕЛЕВАНТНОЕ ПОНЯТИЕ. Я ЖЕЛАЮ УСПЕХА ПИЛОТУ]

— Тебе, когда ни будь говорили, что ты зануда?

Аркан предпочёл промолчать.

Света приняла душ, представляющий собой туманную взвесь под высоким давлением. Чего-чего, а хранение жидкой воды в космосе, даже с антигравитацией, задача трудоёмкая. Обтёрлась полотенцем, заменявшем ей одеяло последний месяц. Достала из ящика почищенный комбез и переоделась. Поколебавшись, накинула поверх тёмно-синий китель без знаков различия, подогнанный по фигуре. Покрасовалась перед зеркалом и посмотрела на остальную форму, мирно лежащую в ящике и запакованную в вакуумные упаковки.

Из зеркала на неё смотрит Вероника фон Эфер, облачённая в лётный комбинезон и китель. Белые волосы свободно ниспадают на плечи, влажно блестят, кожа чистая, без изъянов, лицо кажется холодным и злым. Единственное напоминание о старой Свете, бело-серые глаза. Девочка потянулась к пузырьку с каплями, рука дрогнула, но всё же сжала. Будет неприятно, но это необходимо.

Задрала голову и поднесла пузырёк так близко, что пластиковый кончик почти царапает зрачок. Первая капля, холодна, почти приятная, растеклась по глазу, излишки скопились в уголке и соскользнули слезой по щеке. Света торопливо прокапала второй глаз и замерла. Первым появилось тепло, затем покалывание, а потом и боль. Назойливая и понуждающая моргать. Этого делать нельзя, средство должно подействовать для начала. Алонсо говорил, что потом будет проще, тело привыкнет... Света ему не верит, хотя теперь она Вероника и у фон Эфер нет выбора.

На ртутной радужке появились «окалины» голубого цвета. Запузырились, распространяя жар. Девочка сцепила зубы, сгорбилась, держа шею горизонтально. Шумно выдохнула. Зрение расплывается, идёт пятнами. Серый уступает небесно-голубому. Вероника втянула воздух носом, прикусила губу до крови и напрягла мышцы живота. Животная сущность бьётся в истерике, требует стереть с глаз яд, окунуться в чан с ледяной водой. Накатывает тошнота.

Жар уменьшился, Вероника, наконец, позволила себе моргнуть и выпрямилась. Урождённая фон Эфер, сверкает голубыми, как льды, что старше галактики, глазами. С ними лицо кажется жестоким и совершенно чужим.

Пригладила волосы за уши, слизнула капельки крови с нижней губы. Настало её время.

***

Орбита вокруг столичного мира империи закрыта направляющими сетями, мерцающими на фоне голубой атмосферы. Ячейки образуют коридоры, по которым распределяются прибывающие корабли. Вероника подключилась к диспетчерской и отпустила штурвал, позволяя посадочному автопилоту выполнить рутину. Повернулась и почесала кота за ухом.

— Ну вот, мы почти на месте.

Истребитель вошёл в верхние слои атмосферы, погрузился в плотный слой облаков. Корпус затрясло, качая из стороны в сторону. Вероника вцепилась в приборную панель, глядя через фонарь на комья воздушной — ваты... Облака раздвинулись, и перед ней распростёрлась огромная долина, утопающая в зелени и сверкающая от шпилей небоскрёбов. Через леса протянуты трубы вакуумных поездов, города образуют подобие ромашки.

Вероника прилипла к стеклу, расплющив нос и стараясь продавиться наружу. После недели созерцания абсолютной пустоты, обитель врага кажется полями Элизиума. Кот вскарабкался на плечо и тоже смотрит на приближающуюся землю. В стороне от истребителя удаляются огромные грузовые корабли, а у самого горизонта горит шпиль орбитального лифта.

Зелень расширяется, как сырое тесто в тепле, обхватывает истребитель со всех сторон. Девочка охнула, осознав, что лес состоит из огромных деревьев, будто стремящихся в космос. На размашистых ветвях может уместиться крейсер класса Звёздная Гончая, а листья с крон размером с истребитель. Кажется, она заметила на одном из стволов закрученную лестницу и лифт. Вероника вывернулась, но корабль улетел далеко.