— О-оу, — смутился Истан, залившись ещё более очевидным румянцем, — Я просто… Я… — лепетал принц, продолжая тушеваться. — Просто Таймар постоянно в походах, сражениях и… В общем, он хоть и принц, но отчего-то ему нравится мучить себя лишениями, наверное поэтому он выглядит лет на десять старше чем есть. Да ещё шрамы эти, б-р-р-р, — Истана аж передернуло.

— А вы, значит, не любите сражения и походы? — отстранённо спросила Китэрия, думая в этот момент о князе, который казался ей тридцатипятилетним мужчиной с удивительно молодыми глазами.

Она вспомнила его смолянистые волосы, небрежно стянутые на затылке, его смуглую, обветренную кожу, его щетину, исцарапавшую ей все лицо так, что оно потом ещё день горело, его шрамы, а потом опять глаза, пугающие, способные вывернуть наизнанку, но такие яркие, такие живые…

— Я говорю, походы не по мне, — вдруг возник прямо у её уха голос Истана, который оказывается уже давно ей что-то говорил, — я предпочитаю храмы и библиотеки.

— Храмы и библиотеки, — повторила Китэрия, словно болванчик, — храмы и библиотеки…

— Вам нехорошо? — встрепенулся вдруг Истан, видя, что Китэрия пребывает в какой-то прострации.

— Разве здесь может быть хорошо?

Истан опустил голову, будто извинялся за то, что его круг так убог, а потом снова бросил на пленницу встревоженный взгляд и спросил:

— Как же вы всё-таки здесь оказались?

— Ваш брат похитил меня из Валамара и привёз сюда.

— Что? — пискнул Истан, вжимая голову в плечи. — Как?

— Как похитил или как привёз?

— Как он посмел!? — уже во весь голос вскричал Истан, хватаясь за голову, и начиная бегать по комнате. — Как он мог?! Как?! — продолжал истерить принц, в то время как Китэрия, отступала к стене, переставала понимать, что вообще происходит. — Как у него только рука поднялась!? На этэри! На этэри из самого Доли-Яо! Вот подлец! Вот бессердечный мерзавец! Он держит вас силой? — схватив Китэрию за руки, выпалил принц. — Ах, какой я глупец! Ну, конечно же силой! Изувер, мясник, похотливая скотина…

Принц ещё долго изгалялся, изобретая для брата прозвища, смысл которых был малопонятен, а Китэрия взирала на него и дивилась, как в одной семье могли родиться столь разные братья. Истан рвал на себе волосы, выл, плакал. Он испытывал отчаяние, ужас и такое неподдельное сострадание, что этэри даже самой стало жаль беднягу. Ещё минуту назад, она хотела сказать ему, что Таймар похитил не только её, но глядя на принца, решила повременить, а то он чего доброго прямо тут окочурится от шока, а её потом казнят за его убийство.

Китэрия наблюдала за тем как Истан сходит с ума, пока он вдруг не вылетел вон, оставив дверь открытой нараспашку. Она тут же поспешила за ним, понадеявшись, что ей представился шанс на спасение. Но не тут-то было. Как только девушка сделала шаг за порог, перед её лицом со звоном сошлись две секиры, чуть было не укоротив её аккуратный чуть вздернутый носик.

— Вы не можете держать её тут! — услышала она надрывающегося принца, — Она этэри, понимаете этэри! А, — махнул он рукой, — что вы, солдатня, вообще в этом смыслите!? Она божий человек, она само совершенство, она призвана служить миру в священной долине Тедьюри, а не сидеть тут взаперти.

Истан ещё долго втолковывал «солдатне» о том, как опрометчиво было запирать столь значимую фигуру в этих стенах. Но как бы ни распинался принц, охранницы оставались безучастны. Они продолжали молча держать свои секиры скрещёнными, демонстрируя непоколебимость.

— Я Истан Маелрах, сын Деорака Маелраха, принц Дей-Айрака приказываю вам отпустить пленницу! — попытался Истан воспользоваться своим титулом.

— Мы чтим тебя, принц Истан, — сжалились над крикуном стражи, разомкнув, наконец, свои уста, — но мы служим Таймару и выполняем лишь его приказы. Перешагнуть порог этих комнат, пленница сможет только через наши трупы.

Китэрия стояла в проёме двери и смотрела, как по лицу принца текут слезы. Она видела, что Истан искренне сочувствует ей, что ему совестно за деяния своего брата. Но также она видела и то, что этот выхолощенный парень, много больше походящий на принца чем Таймар, здесь ничего не решает. Она видела, что его ропот лишь забавляет стражниц, и уже знала, помочь он ей не сможет, хоть и жаждет почти так же сильно, как его младший брат жаждал подчинить.

— Император узнает, что вы дерзнули перечить принцу, — процедил Истан, распихав равнодушных к его угрозам солдаток и, входя в комнаты валамарки.

— Он не отпустит меня, — проговорила этэри, глядя на униженного и подавленного принца Дей-Айрака. — Вы ведь это и так знаете.

— Да, но попытаться стоило, — вздохнул он, опускаясь в кресло и обводя взглядом спаленку пленницы. — Меня к вам послал отец, — заговорил Истан после длительной паузы, и по тону Китэрия поняла, что он исповедуется. — Он сказал, что «наш драгоценный Таймар», привез из дальних-далей кое-кого особенного и скрывает свой трофей в башне. Иди туда, приказал мне отец, и познакомься с пленницей своего брата. Поначалу я очень удивился, потому что рабыни Таймара — это его собственность, к которой он никого не допускает. Уж больно брезглив, несмотря на условия, в которых периодически оказывается. Но отец заверил меня, что Таймар не будет против, потому как на этот раз он пленил не обычную женщину. И я пошёл. Нет, не подумайте, что я хотел… — Истан запнулся, и Китэрия тут же махнула рукой, говоря тем самым, что она ничего такого не подумала. — В общем, я пошёл, потому что отец приказал мне сдружиться с вами, втереться в доверие и… и…

— И-и-и-и, — подтолкнула его Китэрия.

— И узнать у вас про книги, написанные древним слогом.

Китэрия расхохоталась, немало удивив такой реакцией своего откровенного гостя. Но в действительности девушке было не так уж и весело; она смеялась над самой собой, потому что понимала — коварный император обыграл-таки её, подсунув этого сопливого, но удивительно чуткого и вызывающего симпатию парня.

Подлый император не гнушался использовать в своих интрижках даже собственных детей, и это пугало Китэрию, потому что она не знала, как можно защититься от такого хитрого и беспринципного человека. И в то же время она была рада — рада, что у неё теперь есть друг. Добрый, светлый, пусть и не такой победительный, как его грозный брат, зато у него с ней много общего и ей нравилось, как он на неё смотрел. Под его смущенным взглядом, девушка не чувствовала себя загнанной в угол, для него она не была рабыней.

— Деорак всё верно рассчитал, — проговорила она, обратив на принца печальный взгляд. — Вы действительно располагаете к себе гораздо больше, чем Таймар. А я бы очень хотела, чтобы у меня появился друг, потому что ужасно устала от одиночества. Эти лица, которые мелькают передо мной по три раза на дню — просто лица, за ними пусто, там никого нет! Даже мой мучитель и тот пропал, я совсем одна, я ничего не знаю о своих друзьях, о месте в котором меня держат, я не знаю ни о чём. Понимаете?!

— Я понимаю, понимаю, — заверил её Истан, — Но и вы поймите, что он именно этого и хотел! Он знал, знал, что жрица храма скорее откроется тому, кто чтит священные писания и Пирамиду, — Истан поднялся с кресла и бережно взял руки Китэрии в свои, мягкие и ласковые. — Но вы ничего, слышите, ничего мне не рассказывайте! Я не хочу быть мечом в его руках и не собираюсь болтать о тайных знаниях!

— Да нет в этих книгах тайных знаний, — успокоила его Китэрия, — по крайней мере, в той, что я сейчас читаю.

— Всё равно! — настаивал Истан. — Я не могу ослушаться отца, но я могу не справиться с его заданием, — он весело подмигнул ей, и Китэрия улыбнулась. — Если вам действительно нужен друг, я стану им, потому что мне он тоже нужен… Правда я не уверен, что достоин этой чести…

— Ну что вы, Истан, — этэри рассмеялась, — я же видящая, кому как не мне знать, кто чего достоин?

Истан насторожился, медленно отпустив руки Китэрии.

— И что вы видите? — сглотнув, спросил он.

— Зачем же так пугаться, — рассмеялась этэри. — Я вижу прекрасного молодого мужчину с чистым, горячим сердцем, к тому же способного на сострадание, что в вашем круге большая редкость.