— Ты привёз камень, друг мой? — обратился Деорак к жрецу, подавая кубок воды.

Тот кивнул, протягивая руку к питью, но император чуть отодвинул его, и путник уронил руку обратно на колено. Кубок снова приблизился к уставшему, тяжело дышащему человеку. Он взглянул на него с тоской и полез в заплечный мешок.

Когда гонец выудил из своей сумы нечто, завёрнутое в обрывок жреческой сутаны, ему тут же отдали воду в обмен на свёрток. Чуть подрагивающими пальцами Деорак развязал узлы бечёвки, распутал ткань и ахнул.

— Он, — выдохнул император с облегчением. — Он! — хозяин кабинета потряс на первый взгляд ничем не примечательным камнем перед Огайрой. — Это он, — тот самый камень, что дала мне Ерика. Видишь эти желобки, образующие узор?

Огайра склонился над артефактом.

— Это руна дагирас, — он наморщил лоб. — Связующая. Кажется, Ерика предупреждала тебя, что камни не будут связывать ваши дикие племена вечно. Она говорила, что это временная помощь, что камни лишь дают отсрочку для того, чтобы вы научились жить в мире.

— Да, да, — отмахнулся от нравоучений Деорак. — Но она говорила о сотне лет, а он проработал всего тридцать. Это ведь даже не половина. Мы ещё не преуспели в том, на что нам было отведено в три раза больше времени.

— Да вы в этом никогда не преуспеете! — гневно крикнул маг. — Теперь-то я отчётливо это вижу.

— Хочешь сказать, что ты умнее этэри? Она в нас верила!

— Может и не умнее, но вас знаю лучше. К несчастью, — добавил он тише.

Деорак состроил миролюбивую гримасу, примирительно положив ладонь на плечо мага.

— Будет тебе, Огайра, я не хочу враждовать. Давай просто сделаем то, что собирались и всё.

Смерив Деорака презрительным взглядом, Огайра прошёл к столу, опёрся о его край бедром и, не желая растягивать свой вынужденный визит, спросил:

— Какова твоя истинная цель?

— Предотвратить войну, конечно! Разве это не очевидно?

— Для этого не обязательно усложнять и без того непростое дело дополнительными нюансами, — витиевато сказал маг, но император отлично понял, о чём он.

Деорак погладил ухоженными руками бороду и, лукаво сощурив глаза, проговорил:

— Я не вечен, мой друг, — его глаза скорбно закатились к небесам. — Таймар скоро станет императором. И мне бы хотелось, чтобы он, как и я когда-то, увидел города, вдохновившие меня на создание Вайрука. Я, видишь ли, всё ещё хочу сделать из Дей-Айрака подобие Муна-Нэмид.

— Твой дом никогда не станет таким, как Валамар, и ты это прекрасно знаешь, — устало произнес Огайра, понимая, что император юлит, пытаясь скрыть от него свои истинные планы.

— Понимаю, Истан — мой благочестивый первенец объяснил, что в котле нашей Вселенной один важный ингредиент, благодаря которому всё цветёт и пахнет, распределён неравномерно. И здесь — в Роглуаре его значительно меньше чем в Валамаре.

Осведомлённость императора о мане Огайру не порадовала. Читать нотации и разъяснять о сложном устройстве Великой Пирамиды маг перестал ещё во времена своей юности, когда понял, что нижниемиряне перевирают все учения. Они не могли уяснить простую вещь — чем сложнее и совершеннее мир, тем большей осознанности он требует от своих обитателей. Огайру раздражала болтливость Истана, поведавшего отцу о «божественном огне», но маг понимал, что в силу своей неопытности и чистоты помыслов парень и подумать не мог, что тайное знание в руках непосвященного может приобрести разрушительную силу.

— Если ты вознамерился добыть себе немного маны, я тебя разочарую — это невозможно.

— Да, да, Истан сказал то же самое, — Деорак нервно дёрнул подбородком. — Мне не нужна мана, просто возьми с собой моего сына и всё.

Огайра уронил голову на грудь. Задумался, проклиная тот день, когда Деорак спас его шкуру. Маг готов был принять смерть и даже закончить свой реинкарнационный путь, лишь бы не помогать императору, но он прекрасно знал, что если не выплатит долг, то это придется делать его дочери. От клятвы на крови избавиться невозможно. Рано или поздно Деорак найдет мага, связанного с Огайрой кровными узами и стребует с него плату, так что лучше всё сделать самому.

— Ты всё ещё настаиваешь на том, что камень в Валамар должен доставить именно Таймар? — на всякий случай уточнил маг.

— Да, — твердо заявил Деорак.

— Но, почему не Истан? Он для этой миссии подходит как никто другой. Он и высшим слогом владеет лучше, и историю Валамара знает как свою собственную, к тому же он больше походит на вышимирянина. Ты прости, но твой младшенький… он… Как бы это помягче выразиться… лицом не вышел.

Деорак не сдержал кривоватой улыбки. Он отлично знал о дружбе своего набожного первенца с магом. Истан души не чаял в Валамаре и его жителях, и это притом, что ни разу не видел четвёртый круг. Парню с тонкоорганизованной — тщедушной на взгляд императора душонкой — хватало и картин, нарисованных по глупости отцом.

Когда император рассказывал своему первенцу о чудесных каменных и золотых пирамидах, о невероятных технических и колдовских чудесах, маленький принц заворожено слушал. В те далёкие годы Деорак ещё не знал, что эти беседы сыграют с ним злую шутку. Истан вырос непригодным для правления восторженным идиотом. Он грезил лишь этэри, храмами и священными писаниями. Таймар же, напротив, — религиозными чудачествами не страдал, но был поглощён войной и путешествиями. Хотел обойти весь Роглуар, знать о всех его диковинностях, но при этом далёкой страной императорских грёз увлекался мало. Его заботило то, что было рядом, то, что он мог присвоить себе. Иногда Деорак думал, будто Таймар в тайне хочет стать властелином всего третьего круга.

— Почему не Истан? — повторно задал свой вопрос маг, отвлекая императора от воспоминаний.

— Истан не боец!

— Думаешь, я не смогу уберечь твою лжереликвию? Зачем ты кстати обманул годи, сказав будто это сами Боги преподнеси тебе эти безделушки?

— А сам-то как думаешь? — усмехнулся император. — Я был один из пяти претендентов на престол. Да мне помогли взойти на него, но что дальше? Удержаться на такой высоте не просто, нужна веская причина.

— Ну да, — покачал головой Огайра. — Поддержка жреческой касты, думающей, что ты посланник Богов — это конечно сила. Ладно, — он ударил себя ладонями по коленям и поднялся со стола. — Я переправлю в Валамар Таймара с небольшой командой, и мой долг будет возвращён.

— Переправишь туда и обратно! — Деорак покачал указательным пальцем. — Таков был наш изначальный уговор. И, Огайра, — вседержитель сладко улыбнулся. — Таймар должен быть цел и невредим, когда вернётся.

Маг сузил глаза и пристально посмотрел на императора.

— На рассвете я жду твоего сына у восточных ворот, — проговорил он, скрипнув зубами и вышел вон.

Как только за магом закрылась дверь, император снова позвал Алама.

— Что Таймар? — нервно спросил он, когда камердинер вошёл.

— Шема говорит, будто его нет в столице, а когда будет, она не знает.

— Старая вертихвостка! Пойди к ней и вели связаться с князем. Я знаю, она это может, — Деорак закусил ноготь на указательном пальце и тот треснул. — Тфу, — сплюнул он. — Иди! Скажи, что это срочно, что у нас есть всё необходимое, и Огайра явится завтра на рассвете.

— Но если ведьма не сможет послать ему сообщение?

— Это будет провал! — заорал император. — Катастрофа! Огайра меня проклянёт. Он и так зол, как демон. Я с трудом выторговал у него желаемое. Скажи ведьме, что она сама… А нет! Таймар сам будет разбираться с ним, если прогадит операцию.

— Пожалуй, для неё это может быть аргументом, — вытянув губы дудочкой, согласился камердинер.

— Ещё бы, — истерично хохотнул Деорак. — Она и пешком в пустыню потащится, если я натравлю на её обожаемого мальчика Огайру. Всё! Иди!

Алам удалился, осторожно прикрыв за собой дверь, а император не выдержав напряжения, схватил со стола графин рябиновой настойки и чуть не залпом осушил треть. Потом подошёл к окну и снова уставился на красную точку в небе, столь яркую, что она прорезала своим тонким лучом взбитый пух облаков. Звезда светила аккурат в окна Таймара.