Вольгер стоял с другом в огромной зале своей роскошной башни и наблюдал, как тот мечется от стены к стене, не находя себе места. Маг был во власти агонии захватившей его разум, он больше себе не принадлежал. Грут видел, что его молодой ученик захлебывается чувством вины и готов пойти на любое безрассудство, лишь бы выкарабкаться из вязких болот отчаяния, сковывающих его уже многие годы.
— Ты знаешь, — проговорил Огайра дрожащим голосом, — знаешь, что я всё равно попаду на Бычий остров, — он указал на перстень, с которым никогда не расставался. — Но моё вторжение будет замечено. Не сразу, но всё же. Я убью князя, но уйти, не покалечив его заступников, мне вряд ли удастся.
Видя, что Огайра не намерен отступать, Грут сдался, пообещав поколдовать над защитой и обеспечить ему незаметное проникновение на княжеский остров.
Маг дождался раннего утра, когда кутёжники, как правило, уже выбиваются из сил и засыпают утомленные любовницами и чаилом. Вольгер, как и обещал, поработал над охранной печатью острова, предоставив другу беспрепятственное вхождение на частные земли Таймара. Сам он за ним не пошёл, но остался ждать в прибрежных землях, на случай если понадобится.
На хронометре Огайры было около четырёх часов утра. Солнце ещё только готовилось к пробуждению и кривые улочки маленького городка застроенного одноэтажными глинобитными постройками, которые роглуарцы смели назвать домами, освещались лишь редкими и тусклыми фонарями. Маг без труда отыскал бычий замок — грубое строение, выложенное из редкого на острове камня с красными крапинками. Глядя на него, Огайра думал, что всё связанное с князем имело подозрительно кровавый вид, и даже эти камни походили на краплёные.
Предельно сосредоточившись на объекте поисков, он убедился, что хозяин острова там.
Проникнуть в замок было не сложно, отыскать покои князя ещё проще, но вот укрыться от слуг, что суетились во всех помещениях, готовясь к пробуждению господина, оказалось не просто. Огайра даже не предполагал, что для обхождения одного человека требуется столько челяди. Поломойки драили лестницы и коридоры, пока хозяин почивал на медвежьей шкуре, повара уже разводили в кухне жаровни, прачки наглаживали рубашки князя и лишь одетые в нескромные наряды девицы дрыхли на кушетках в большой гостиной, наслаждаясь покоем.
Обойдя все препятствия и оставшись незамеченным, Огайра проник в спальню, где на кровати, способной уместить дюжину человек, спал баловень кровавой звезды. Даже во сне этот могучий воин источал угрозу, словно дремлющий вулкан. Маг знал, что покушение на жизнь Таймара может вызвать извержение, но он знал и то, что бессмертных не существует. Даже Боги и ангелы уязвимы, а перед ним всего лишь человек. Да, сын неведомого существа и любимчик Вату, но также и сын ущербного Роглуара.
Замешкавшись лишь на миг, Огайра занес над князем магический жезл и ударил со всей силы. Но оружие остановилось в нескольких пальцах от лежащего. Бренное тело принца Дей-Айрака и впрямь оберегал магический купол. С первого удара его оболочка лишь замерцала, выдав себя, но после серии сокрушительных атак, что маг наносил в слепой ярости, она поддалась. Вот тогда-то утомленный походами и ранами Таймар проснулся, почуяв неладное.
Тёмные глаза князя расширились, когда он увидел нависшего над ним Огайру. Маг стоял с поднятой рукой, в которой сверкал ультрамариновый жезл, и готовился обрушить его на буйную голову своего врага.
Таймар не привык мешкать в сражениях и как опытный боец молниеносно вскочил, лягнув мага выброшенной вперёд ногой. Тот от неожиданности пошатнулся и, запутавшись в покрывалах, повалился на шкуру. Жезл в его руке погас, превратившись в обычную каменную палицу.
Воспользовавшись моментом, Таймар кинулся к своему оружию и, схватив кинжал, бросился с ним на обидчика. Барахтающийся на кровати маг, не смог укрыться от резкого удара в бедро. Князь вогнал в его тело кинжал по самую рукоять, а потом схватил покрывало и попытался накинуть его на шею мага.
Огайра никогда не был воином, не стремился овладеть боевыми навыками, хотя у него к тому были все предпосылки. Грут укорял его за то, что он недостаточно хорошо развивал дар своего покровителя — громовержца Фаиндира, тратя дарованную Богом ману флюида на слюнтяйство, вместо того, чтобы стать его величайшим наперсником. Но Огайру никогда не привлекала грубая сила. Всю свою жизнь он старался оберегать этот хрупкий мир иными способами, но сегодня в его руках был магический жезл — инструмент сокрушительной мощи, против которой ни один солдат, даже такой как Таймар не способен был устоять.
Изнемогая от боли и почти теряя сознание, Огайра направил оставшиеся крупицы маны в оружие, что всё ещё сжимала его дрожащая рука, и жезл вновь засветился. Маг вывернулся и со всей силы ткнул им в грудь Таймара.
По телу князя побежала сверкающая голубизной сеть, он весь задрожал, а потом повалился на пол, хватая ртом воздух.
Прикрывая кровоточащую рану, и, с трудом цепляясь за остатки самообладания, Огайра высвободился из покрывал и пополз к Таймару. Князь бился в конвульсиях, колотя по полу руками и ногами. Ранение его было смертельным, но и магу досталось, а потому он никак не мог сосредоточиться, чтобы снова накачать жезл флюидом громовержца для последнего решающего удара, который незамедлительно закрыл бы глаза воина раз и навсегда.
Огайра был уже близко, он смотрел, как угасает во враге человечества жизнь, как магическая паутина медленно пожирает его тело и разум. Маг силился раздуть искру в своем оружии, но на шум, что они с князем подняли уже бежали слуги. Когда же он понял, что сил на воскрешение жезла у него не хватит и нужно добить мальчишку его же кинжалом, в комнату ворвались две девицы в цветастых халатах.
Увидав своего господина при смерти, они подняли такой визг, что у мага резкой болью взорвалась голова. Огайра попытался подняться, но силы покинули его, и он упал рядом со своим врагом.
Где-то не периферии сознания он слышал, как воют женщины, силясь привести князя в чувства. Одна из них тормошила раненого, пытаясь достучаться до его угасающего рассудка, другая сидела рядом и, раскачиваясь из страны в сторону, рыдала, сморкаясь в халат господина.
Огайра чувствовал, что ещё мгновение и сам он лишится чувств, а затем и жизни впридачу. Но маг не намерен был умирать, не удостоверившись, что его миссия выполнена. Он должен был выбраться отсюда во что бы то ни стало. Вот только сил на это уже не было и пока он восстанавливал истлевшую ману, чтобы подняться и зарядить жезл, спальню павшего князя наводнили встревоженные шумом слуги.
Возбуждённые люди бегали из угла в угол, боясь даже подойти к умирающему. Их пугала светящаяся паутина на груди хозяина, которая всё разрасталась, иссушая княжеское тело. Никто из слуг не знал, что это за магия и помочь своему господину они не могли. И это было единственное, что несчастные понимали.
Но вот нашёлся человек, осмелившийся приблизиться к магу, лежащему подле их князя. Он осторожно дотронулся до жезла, что Огайра держал в руке, и попытался забрать его. Этот человек не знал, что магическое оружие полагалось брать в руки лишь тем, кто мог им воспользоваться. Даже спящий жезл таил в себе опасность для простого смертного, потому как вытягивал из непосвященных их жизненную силу. Ухватившись за каменный набалдашник неведомого инструмента, мужчина добровольно передал свою энергию артефакту мага, а тот в свою очередь своему обладателю. Помешать ему Огайра не мог, он был слишком слаб, но лишь до того момента, пока в него не влилась сила добровольца. Тогда маг одернул вялую руку мужчины, что коснулся его оружия и, вскочив на ноги, кинулся прочь.
Он бежал не разбирая дороги, он боялся погони, потому как знал, что убить себя не позволит, а палачом невинных быть не хотел. Когда он подбегал к мосту, где местные зодчие умудрились поставить маленький домик, то увидел в его окнах свет. На секунду Огайре показалось, что атмосфера там иная, не такая как в замке и прочих хибарках княжеского курятника. Маг решил, что этот домик идеален для наведения портала и хотел было укрыться в нём, но тут из-за угла выскочила та самая девица в цветном халате, что рыдала над телом своего хозяина.
