Но… ведь и я здесь не из праздного любопытства. Вернее, пришла как раз из-за него, однако вступила в контакт с полицией и иду к центру событий в связи со вполне определённой причиной. И исходя из этого — разве можно сказать, что полицейские здесь зря?

Занятые делом стражники пусть и бросали на нас взгляды, но больше внимания уделяли непосредственным обязанностям. Ведь помимо лейтенанта Баска, на месте происшествия присутствовали и иные лейтенанты, капитаны и даже целый майор. Тем, кто всё же спрашивал, хватало и вскользь брошенного: «Дочка важных людей, хочет на нашу работу поглядеть».

Впрочем, большой начальник в лице нелюбимого моим провожатым майора, который, судя по моим наблюдениям, маялся от безделья — то есть, конечно же, контролировал работу нижестоящих — всё-таки заинтересовался присутствием неучтённой персоны всерьёз и плотно.

— Лейтенант Баск! Почему на территории посторонние?! — с недоброй радостью бугра на ровном месте, наконец нашедшего себе достойное занятие, гаркнул он.

Возраст чуть старше среднего; не очень большой, но заметный даже под зимней одеждой живот; узкие плечи и тонкая шея, что опять же не слишком хорошо маскировались курткой. Ну и выражение «я — начальник, а кругом дураки». Типичный «бумажный» офицер, решивший выбраться «в поле» за наградами и заслугами, что обычно обрушиваются на самых старших по званию, традиционно минуя всяких там рядовых, унтеров и младших офицеров.

— Ты! — в меня ткнули пальцем. — Кто такой?! Быстро отвечай, а не то к задержанным отправлю! Завели, понимаешь, моду, за оцеплением шататься! То репортёришки, то любопытные, то вообще непонятно кто!

— Представитель разведки. И я бы попросила соблюдать вежливость и не тыкать в меня пальцами, — внешне нейтрально произношу я, вновь сверкнув медальоном на цепочке и придавив скандалиста духовным давлением с деэмпатией. — Иначе мне придётся вызвать вас на дуэль и убить.

Как и ожидалось, эмпатия не подвела и я правильно угадала суть этого человека. Почувствовав давление и опасность от вроде как вышестоящей собеседницы — да, старлей против майора, но целый Мастер и из Службы разведки, которой законы вообще не писаны — он дрогнул, а деэмпатия, раздувшая нужные чувства (а также пригасившая ненужный гонор и недоверие) завершила процесс «переобувания в полёте».

С подобной публикой неприятно общаться, особенно когда находишься в положении просителя, но легко работать. При наличии достаточно твёрдой позиции, уверенности в себе и наглости, естественно. Ну, или трюков наподобие духовного давления и деэмпатии. А в идеале — полного набора всех этих факторов.

Как говорится, добрым словом и револьвером...

— Простите, — неглубоко поклонился полицейский. — Это всё недоразумение! Понимаете, тяжёлая и нервная работа, некомпетентные сотрудники, которые не считают нужным доложить о визите высокопоставленных представителей боевого крыла разведки. И, разумеется, этот скромный блюститель порядка в нашей благословенной Столице никогда не хотел оскорблять ни вас, ни вашу службу, ни славный храм Коукен.

Молча стою и жду, пока закончится словесный понос и станет возможным перейти к делу.

— …Потому, если это не секрет, я бы желал узнать, чем мы обязаны появлением воина духа из вашего уважаемого ведомства? — закончив длинный и бессмысленный монолог, поинтересовался майор с именем, которое я не стала запоминать. — Неужели среди задержанных активистов клуба есть настоящие бунтовщики и террористы?

— Не думаю, — сказала я, за время разговора уже более мене отсканировав «духовным оком» и эмпатией обе группы схваченных полицией граждан. — А вот среди случайно попавших под вашу облаву — может быть, — лёгкая улыбка.

Довольно интересно наблюдать за физиономиями двух полицейских. Служака на должности младшего офицера сразу же сосредоточился и нахмурился, прикидывая размер возможных проблем и то, как из них можно выйти с минимальными потерями для себя, подчинённых, коллег и зевак. Вместе с тем в нём вспыхнуло полицейско-охотничье: «Где преступник? Взять! Скрутить и доставить в камеру!».

Майор же, выдавая свою не самую приятную натуру, на мой взгляд, малопригодную для эффективной службы — но не карьерного роста — сначала полыхнул страхом за свою шкуру: «Ведь рядом с его бесценной тушкой находится опасный террорист! Прямо очень опасный, если за ним явилась воительница из разведки!» Потом страхом за карьеру: «Если случится громкая заварушка, то все шишки обрушатся на него!» И почти сразу азартом и алчностью: «Зато если всё получится хорошо, то это можно выставить своей заслугой и получить славу, награды, а то и повышение по карьерной лестнице!»

Каких либо эмоций беспокойства, направленных на подчинённых или находящихся на рынке граждан, я не заметила. Разве что только недоверчивое пренебрежение, вроде: «Смогут ли эти дуболомы справиться и заработать мне повышение?».

— Вы сможете определить бунтовщика? — возбуждённо спросил майор. И уже в сторону других полицейских: — Эй, остолопы! А ну!.. Э-э, продолжайте заниматься своими делами? — неожиданно для себя закончил он, увидев моё скривившееся лицо и знак заткнуть длинный язык и дурную инициативу куда поглубже.

— Майор, — недовольно шиплю, — чувствуя всплеск напряжения от пока неясной фигуры, прячущейся в сбившейся в кучу толпе «непричастных». Да и неизвестный одарённый наблюдатель начал смещаться вправо и вперёд, видимо, насторожившись от непонятных событий. — Ведите себя тише.

И как с таким вот майором сказать страже о враждебном воине духа неизвестной силы? Там ведь явно кто-то глазастый, а может, и умеющий хорошо обострять слух — вон как зашевелился после того, как этот идиотский «майор Дуболом» сначала до меня докопался, потом начал извиняться, а теперь чуть вообще не испохабил всю конспирацию?

— Э-э? — высокоинтеллектуально вопросил начальственный полицейский чин.

— Мне кажется, за нами наблюдают. Если желаете помочь, возьмите с собой несколько толковых рядовых. А потом без суеты заставьте ту кучу, в которую у вас сбились свидетели — или кто они там? — выстроится в шеренгу. Постарайтесь не подходить слишком близко друг к другу, и после завершения дел сразу, но без лишней беготни отступить на несколько метров.

— Э-э, зачем? — ещё раз повторил он свой коронный вопрос.

— Я не всех вижу, — отвечаю тихо, но с явственной толикой раздражения в голосе. — А ещё нам бы не помешало спровоцировать наблюдателя. Не уверена, что смогу схватить шпиона, если начну действовать первой. Даже если он Адепт.

Последнее, кстати, являлось чистой правдой. Если у наблюдателя есть нормальные пути отхода, например, ход в подземелья Столицы, я за ним просто не полезу. Не хватало ещё из-за случайной прихоти влипнуть в растяжку и на собственной шкуре проверять свою способность пережить взрыв и завал! А если там кто-то посильнее, то и открытый бой устраивать нежелательно. Столкновение не обойдётся без случайных жертв, особенно если почуявший опасность враг ломанётся в толпу.

Зато теперь неведомый наблюдатель должен либо отступить, спуститься с павильона и зайти с задней стороны пустующего клуба, либо попытаться незаметно перескочить сначала на столб, а потом на крышу пристройки к основному зданию, частично скрытой от взглядов толпы и полиции. Либо, если он глуповат и уверен в себе — ломануться вперёд и попытаться атаковать меня как единственного воителя и основную помеху его планам, а потом взяться за остальных. Поэтому мне желательно строить из себя начинающую низкоранговую воительницу, которая толком не умеет контролировать обстановку.

До момента кульминации, конечно. Тогда один внезапный удар решит всё без шума и пыли.

Не знаю почему, но интуиция начинала всё заметнее скрестись на краю сознания, предвещая возможные неприятности. Даже стали проскакивать мысли, что если реальность начнёт сильно расходиться с планами — то, может, и ну их? Поймать или убить вражеского воителя — это, конечно, хорошо. Да и сбросить пар было бы неплохо. Но это же придётся новый отчёт писать! А уж если не получится сработать чисто… Точно ведь начнутся вопросы: А что ты здесь делала? А как заметила? А почему полезла?» — и так далее.