Информация с поверхности совершенно не радовала. Если бы Феликс знал, то перед эвакуацией настоял бы на большем рассредоточении защитников города. А так их успешно — и безответно! — жгли прямо в казармах и укреплениях. Береговой обороне, столкнувшейся с морским змеем, пришлось как бы не хуже. Но тот хотя бы не летающий. Можно перед смертью всадить в бок чудища снаряд-другой и умереть, как воин, а не словно скот на бойне... или, раз уж о драконе речь, как сухой лист в костре.

Впрочем, если всё продолжит идти, как идёт, и эти призванные премьер-министром южные психопаты продолжат уничтожать одну из жемчужин Северного королевства, то это не будет иметь значения. Потому как умрут все.

Ситуация — хуже не придумаешь: ни нормально сражаться — ага, с летающим противником, который выбил все опасные для него огневые точки! — ни бежать, ни пересидеть в укрытии.

— Вонючее дерьмо Тёмного! Не стоило связываться с имперцами, — не сдержался воитель, когда нервного адъютанта главы стражи отпустили, а поднявшийся после его доклада ропот стих.

— Нам не оставили иного выхода, старый друг, — ответил воителю окончательно взявший себя в руки Герман.

С затаённым беспокойством посмотрев на также присутствующего на совещании старшего сына — всё такого же бледного, с самого начала страшных событий не проронившего ни единого слова — северный феодал нарочито неторопливо извлёк из стоящей на столе коробки сигару. Покатал в руках, вдохнул аромат, обрезал и раскурил.

— Возможно, если бы не наши союзники, то на наш город не наслали бы сонм чудовищ. Возможно… — лорд медленно втянул в себя дым, посмаковал во рту, а потом неспешно выдул тоненькой струйкой. — Но если бы всё повернулось так же, как и сейчас, — пауза, чтобы ещё раз приложиться к сигаре, — тогда мы бы даже не могли мечтать о приходе помощи. Сейчас такая надежда есть. Я верю в это.

— Ха! Есть… Как же! — саркастично воскликнул Мастер, который понимал, что по-хорошему стоило бы поддержать позицию родича, но не сдержался и пошёл на поводу у своего скверного, изрядно склочного и взрывного нрава; ну, вот не нравились ему новые союзнички Германа — и всё тут! — Даже если та девчонка настолько хороша, как говорят о ней слухи, то она и её люди всё равно сейчас увязли в боях с регулярной армией. Пока они доберутся к нам, уже все сроки выйдут! А если и успеют…

«А если и успеют, то не факт, что рискнут ввязываться в столь опасный бой. А даже если рискнут, то схватка подобного уровня принесёт едва ли не больше разрушений, чем получится, если они позволят тварям южан резвиться беспрепятственно».

Всё это не было произнесено (характер характером, но Феликс ведь не совсем дурной, чтобы своими же словами топтать собственную работу по усмирению паники в убежище!), но оказалось отлично понято родичем, пусть дальним, но хорошо знакомым.

Герман вновь покосился на своего наследника, который был слишком молод для таких потрясений — «Будто бы к такому вообще можно оказаться готовым!», — подумал лорд, что и сам тяжело переживал произошедшее — перевёл взгляд на воителя и неодобрительно поджал губы, покачав головой.

Однако грубоватому Мастеру такие пантомимы и в более спокойной обстановке были, как монстру дробина. Тем более он и сам знал, что поступил неправильно, распуская язык перед окружающими паникёрами. Но признавать свою ошибку?

Нет уж!

Да и вообще… имперская убийца не произвела особенного впечатления на Феликса. Да, он слышал, что она едва ли не в одиночку разбила восточный корпус. Да и о событиях на северо-востоке Империи до них кое-что долетало. Но слухов ходило много, многие выглядели как совершенный вздор и небылицы, и, кроме того, часто противоречили друг другу. Так что Мастер не слишком им верил. При личной же встрече особо выдающейся силы в этой разведчице он так и не ощутил, отчего лишь укрепился в своей позиции. Даже её хитрый трюк с исчезновением не изменил его мнения. Мутная особа. Мутная и скользкая.

Хотя справедливости ради стоит признать, что хорошей шпионке положено быть именно такой.

Герман же раздражённо выдохнул, мысленным усилием подавил ощущение сжавшегося в груди комка страха и с уверенностью, которую он на деле не испытывал, отрицательно мотнул головой.

— Куроме Абэ — вероятная наследница этого древнего рода. Может, даже потомок самого печально знаменитого Мертвителя, а также претендентка на становление воительницей Вне рангов. Я верю, что она сумеет совладать с драконами без излишних разрушений. И она, судя по известным данным и моим личным впечатлениям — человек чести. Среди имперцев Куроме — лучший возможный союзник: могущественный и ценящий своё слово, — закончил мужчина короткую, но эмоциональную речь, призванную успокоить себя и окружающих.

У главы Снежного Пика имелись возражения чуть ли не по всем перечисленным пунктам, но спорить он всё же не стал. Хватит и того, что уже наговорил, поддавшись дурному нраву. Если он прав, то портить окружающим настроение перед смертью или захватом (а также давать всяким истеричкам повод, чтобы начать паниковать) — последнее дело. И так найдётся, кому это сделать. А если Мастер всё же ошибается, то тем более нечего впустую трепать языком.

Мужчина и воин должен не болтать, а делать. Он вообще зря полез со своим пессимизмом. Просто невозможность выступить против агрессоров угнетала воителя, привыкшего чувствовать себя сильным, заставляя идти на поводу у эмоций.

Зато Герман, несмотря на растерянный вид в самом начале, сейчас, после данного Феликсом толчка, показывал себя более чем хорошо. Лорд Рюген старательно и умело сбивал испуганно блеющее стадо в подобие экстренного штаба, способного принимать и анализировать поступающую информацию. И отдавать приказы, что базируются на решениях, принятых после рационального обдумывания, а не истеричных трепыханий.

Конечно, если не случиться чуда, это всё окажется бесполезно. Но если оно — чудо — всё же произойдёт… Такой неожиданный разворот заслуживает как минимум того, чтобы один вредный воитель сжал свою гордость в кулак и прилюдно извинился.

Неизвестно, до чего бы довели главу Боевой Школы мрачные размышления, но вскоре снова примчался адъютант. На этот раз, словно для полного контраста, это женоподобное недоразумение прибежало с сияющими глазами и широкой улыбкой на своём смазливом и глуповатом кукольном личике. И заверещало:

— Спасены, драгоценный господин мой! Мы спасены! Мы будем жить! — подбежав к начальнику стражи, кудряво-блондинистый офицерик схватил его за руки. — Имперское чудовище пришло к нам на помощь и уничтожило драконов!

Скривившись при виде милующихся голубков, Феликс произнёс:

— Забери вас Тёмный, вы ещё поцелуйтесь тут, извращенцы!

— Да как ты смеешь! — взвился начальник стражи.

— А вот так, — вызывающе ухмыльнулся обладатель ранга Мастера и не самого приятного характера. — Смею.

Вопрос: «И что ты мне теперь сделаешь?» — остался невысказанным. Всё же, если они переживут этот день, втягиваться в конфликт с главой стражи и его семейкой не очень хотелось; но, может, и придётся, особенно когда Герман начнёт чистить верхушку силовиков от подобных этому жопошников (во всех смыслах этого слова) — но он явно повис в воздухе.

Полюбовавшись на испуганно забегавшего глазами труса, Феликс продолжил:

— Давайте вы, голуби сизокрылые, не будете сейчас демонстрировать нам ваши, — воитель брезгливо поморщился, — утончённые наклонности, а займётесь делом. А я в свою очередь не стану говорить, что о вас думаю. Договорились? У нас тут грандиозное ЧП, а не слёт любителей мужских подхвостий, вообще-то. Поэтому извольте вести себя соответствующе. Работать, то есть! А не устраивать тут любовную драму для «не таких, тля, как все»! — излился всей набранной желчью Феликс.

Видя, что покрасневший стражник уже готов взорваться, он сменил курс на деловую плоскость:

— Что за имперское чудовище? Уничтожены ли драконы или их просто отогнали? Не верю, что с такими тварями смогли расправиться так быстро. Мы даже в толще камня должны были грохот боя почувствовать. Что насчёт других демонических зверей и воинов духа?