Не забыл Бирос и прекрасную Белую крепость, оставленную этим преступником и его вооружёнными свиньями на разрушение и поругание врагам. Он непременно покарает виновного! Настолько сурово, чтобы это стало уроком всем остальным «умникам». Ведь именно такие бунтовщики представляют самую большую угрозу. Северяне… А что северяне? Варвары — они и есть варвары. Пошумят, пожгут несколько сёл, да и успокоятся, когда армия Империи их окоротит.

По чести, Бирос даже отчасти гордился буйным нравом «его» северян.

Как бы то ни было, какой-то там неотёсанный дикарь не заслуживал того, чтобы такой возвышенный человек, как Бирос, долго о нём думал. Выпив прекрасного вина, что десятилетиями настаивалось в специальных погребах внутри Дикоземья (не менее сотни золотых монет за бутылку!) и закусив доставленными по воздуху свежими деликатесами прямиком с Юга, наместник Северного королевства вновь погрузился в лёгкое и приятное общение со своими приближёнными и приглашёнными в ложу гостями. Как ему сообщили, на бал явилась и пятёрка столичных воителей — Ещё бы они не явились на его зов!

И… их вроде бы должно быть десять. Или нет? Хотя какая разница! — и хозяин Севера собирался их вызвать, чтобы посмотреть на диковинку. Но не сразу, а когда у него появится настроение.

Настроение у Бироса появилось ближе к полуночи, когда бал готовился перевалить за половину.

— Шем, подать сюда этих… как их там? Детишек из разведки, — с пьяным благодушием взмахнул холёной рукой высший аристократ и согнал со своих коленей юную провинциалку.

— Будет исполнено, высочайший, — льстиво ответил его приближенный, что пусть и не отличался особенной родовитостью или умом, зато прекрасно знал, как угодить патрону… и как передавать ему «маленькие необременительные просьбы» от заинтересованных сторон.

Через некоторое время, за которое Бирос успел выпить новый бокал вина и обсудить парочку дошедших из Столицы сплетен, явился порученец. Подскочив к патрону, он сразу зашептал ему предупреждения о надменности и своеволии столичных птиц, но хозяин Севера не слишком вслушивался в его глупое бормотание.

— Уйди, шельмец! — несильно ударив тыльной стороной ладони по назойливой физиономии, поморщился Бирос. — У меня нет настроя выслушивать твою чепуху. Где гости из Столицы?!

— Простите, высочайший! — с готовностью залебезил слуга. — Всего лишь небольшая задержка. Пост нашей охраны не хочет пропускать к вам вооружённых убийц, а эти недалёкие грубияны отказываются сдавать оружие.

— Скажи этим глупцам, что я приказал, чтобы сдали. Никто не собирается их здесь обижать.

— Я сказал, высочайший, — склонился Шем. — Но они имели дерзость ответить, что не подчиняются вам. И будто они приняли ваше приглашение только из уважения и вежливости.

— И впрямь грубияны, — растеряв часть своего благодушия, манерно поморщился Бирос. — Но чего ожидать от детей черноногих, которых растили в подземной тюрьме? Я буду милостив и великодушен. Пока что. Разреши им пройти с оружием.

Низко поклонившись, Шем стремительно испарился, чтобы вернуться, ведя за собой настоящий цветник. Оружие, кстати, имелось лишь у двоих: единственного юноши, а также идущей чуть впереди всех невысокой предводительницы этой странной компании (что, если откинуть в сторону одежду, неброский «взрослый» макияж и слишком уж недетское выражение лица, вполне могла сойти за маленькую девочку, только-только ставшую подростком).

«Интересно», — масляно блеснув глазами, подумал наместник Севера.

Безусловно, такого умудрённого и утончённого человека, как он, не могли с первого взгляда покорить ни уже распустившиеся юные цветки блондиночки, рыжей и озорно улыбающейся фиолетовласки, ни ещё только раскрывающийся бутон брюнетки. Бирос уже давно испробовал множество опытных и зрелых дам, пылких молодых девушек или мило стесняющихся девочек и мальчиков. Даже наиболее эстетически приятные изменённые не ускользнули от высокого внимания! Поэтому на одни лишь ладные фигурки и симпатичные личика высший аристократ не слишком-то повёлся, не они взволновали его естество. Но… просто красивых девушек много, а тех, что обладают интересной историей — уже заметно меньше.

И чем интереснее история, тем большую ценность в глазах Бироса имела такая «добыча».

Впрочем, судя по дерзкому поведению и отсутствию почтительности в глазах, «главный приз» являлся той ещё строптивой штучкой. Рыженькая пряталась за плечом наглого мальчишки с коротким мечом на поясе, блондинка старательно скрывала взгляд, а вот та, что, вероятно, являлась потомком кого-то из западников — наоборот, сама рассматривала наместника с определённым интересом.

Подозрительно острым, как ему показалось даже сквозь алкогольный туман. Ничего: он, Бирос, умеет управляться даже с самыми строптивыми кобылками!

В этот момент в глазах миниатюрной брюнетки мелькнуло презрение, смешанное с разочарованием, раздражением и принятием неизбежного. Однако этот миг оказался слишком краток, чтобы его смогли заметить даже воители охраны.

На некоторое время в ложе воцарилась тишина. Свита Бироса почтительно молчала, не решаясь отвлекать не слишком злого к своей челяди, но весьма вспыльчивого повелителя, а сам наместник выжидательно смотрел на гостей, дожидаясь пока они поклонятся и представятся. Но те молчали и с интересом смотрели на него.

— Кланяйтесь, — прошипел Шем, активно изображая жестами, что нужно делать.

Рыжая и блондинка дёрнулись было, но взглянув на свою миниатюрную предводительницу так и не стали выражать должную почтительность. Хозяину Севера это не понравилось.

— Сайкю что, не удосужился надрессировать своих зверёнышей, как вести себя в высоком обществе? — начиная закипать, поинтересовался Бирос, и, не увидев в глазах слушателей ничего, кроме вялого интереса, насмешки (ярче всего она читалась в карих глазах единственного убийцы мужского пола и фиолетовых «западницы»), даже открытого разочарования и пренебрежения (наглая малявка) взорвался:

— Почему вы осмеливаетесь стоять перед владетельным лордом, в чьих жилах течёт кровь Императоров?! Вы, низкорождённые отродья свиней, что, считаете, что можете плевать на влас-сть и на гос-сударство?! — шипел он не хуже змеи, если бы не приглашённые на бал гости, перед которыми не хотелось терять лицо, то Бирос орал бы в голос. — Это чш-што, бунт?! Да я вас-с с-сгною! Вы мне ботинки лиз-с-сать будете! Стража!

Стража появилась очень быстро и в изрядных количествах, но хватать поправших все правила приличий хамов не торопилась.

— Что стоите? Схватить их и доставить в тюрьму! В самые тесные и грязные камеры! — приказал Бирос своим воителям. И уже к наглым убийцам — У нас тут не Столица, люди министра разведки вас быстро не вытащат, — недобро зыркнул вновь восстановивший душевное равновесие наместник. — Посмотрю, как вы запоёте через неделю на одной воде!

Наглая мелкая брюнетка посмотрела на него как на беспросветного глупца и тяжело вздохнула.

— Кажется, Сена снова выиграла, — повернув голову к своему спутнику, сказала эта нахальная дрянь, которую обступившая их стража так и не посмела тронуть, наоборот, попятилась и, образовав защитную формацию, сгрудилась вокруг Бироса. — Не ожидала. Я догадывалась, что донесения местных разведчиков в центральное управление изрядно приукрашиваются каждой инстанцией, но не думала, что настолько. Он ведь даже не понимает, что и кому сказал. Даже приказывает арестовать своим недо-Воителям нас.

Что удивительно, верная гвардия хозяина Севера пусть и сжимала рукояти оружия, сверля наглую соплю ненавидящими взглядами, не посмела заткнуть её ни словом, ни действием. Наместник, который хотел было в голос возмутиться — и плевать на собравшуюся на бал шушеру с их сплетнями! — как только открыл рот, сразу понял причину по которой это происходило. Обрушившееся на плечи одновременно невесомое и вместе с тем невероятно тяжёлое давление, заставило безвольно распластаться на кресле и с сипом выпустить набранный для хозяйского рявка воздух.