Меня беспокоило поведение Шайдера. Нет, он не допускал никаких вольностей, и по-прежнему был предельно деликатен, но все чаще говорил вместо «я» — «мы», его взгляды становились настойчивее, а прикосновения горячее. Совсем немножко, на лишнюю долю касания, на более жаркую ноту, на взгляд, но эти изменения были ощутимы мной и окружающими. Мне не нравилось, как многозначительно и понимающе улыбается Тиана, когда мы уходили в кабинет вечерами, чтобы снова разбирать желтые пергаменты или старые фолианты. Мне не нравилось, что маленькое пространство кабинета стало казаться мне слишком тесным, и что Шайдер каждый раз оказывался слишком близко. Он склонялся надо мной, когда я читала, смотрел через плечо, и я чувствовала его дыхание на своем виске. Он шутил, но это дыхание слишком красноречиво прерывалось, тяжелело, касалось моих волос настойчиво и жарко. Он дотрагивался до моих плеч и рук, ненароком, небрежно, но за этой небрежностью таилась болезненная потребность дотронуться, необходимость ощутить, почувствовать, обладать…

И тут же отступал, чувствуя мое напряжение, снова шутил, а я боялась смотреть в его зеленые глаза, боялась увидеть тот взгляд, после которого уже невозможно будет сделать вид, что мы просто друзья. Боялась, что однажды ему надоест ждать и Шайдер переступит ту грань, которая еще отделяла нас от необходимости признать очевидное.

Шайдер любил. Шайдер хотел большего. Шайдер не понимал, почему у нас нет будущего. Любовь слепа и предпочитает верить в то, во что так хочется верить…

И порой я с тоской думала, насколько все было бы проще, уступи я его чувству. Ведь он согласился бы даже на простую уступку, был готов обмануться и поверить, что когда-нибудь и это измениться.

Но я не могла. Ничего во мне не откликалось на его присутствие, на его призыв, на его чувство. А ведь даже наша прекрасная дриада, Лея Светлая Звезда, не могла сдержать восхищения ректором Риверстейн. И только я рядом с ним чувствовала себя ледышкой, стужей, мерзлым цветком, и нечего во мне не согревалось при виде него. Спокойно, надежно, привычно, и не более того.

Я все так же запиралась вечерами в своей комнате, и даже порой засыпала в кресле, просто от усталости. А может, я врала себе, и засыпала специально, не знаю. А может, даже не засыпала, сидела, свернувшись калачиком, рассматривала переплетения теней на полу.

Но Рион не приходил.

Однажды у ворот замка появился гость из Эллоар. Когда я вышла, эльф с поклоном подал мне приглашение, над которым сияла радуга, и всходило солнце.

— Император Радужной Империи Анвариус Эролион приглашает Хранительницу Северного Источника во дворец для личной беседы, — известил посыльный.

Я немного растерялась. Шайдер еще вчера уехал в Загреб, а идти к императору без него мне не хотелось.

— Вопрос срочный, — вздохнул эльф, — это касается остывающих источников. Император уверил, что не займет много вашего времени, хранительница. Он передал личный портал, по которому вы пройдете во дворец. Он и императрица ждут вас.

И я кивнула, протянула руку к порталу, с беспокойством раздумывая, что еще могло случиться, раз я понадобилась императору.

Из портала вышла в темной комнате, и после заснежено-белого Риверстейн, заморгала, пытаясь привыкнуть к смене освещения. И не сразу поняла, что за тени метнулись ко мне. Вскрикнула, рассмотрев полутемный зал, в котором было около десяти мужчин с оружием. И двое уже держали меня за руки, пытаясь надеть на запястья тяжелые красные браслеты. Я откинула их вихрем почти инстинктивно, на задумываясь, и не понимая, что происходит. Развернулась, вскинула руки, выпуская стужу, и она поползла снежными узорами, замораживая помещение. На меня бросились одновременно несколько мужчин, я отпрыгнула, отскочила, понимая, что сзади стена и бежать некуда. И деваться некуда, снова вскинула руки, но увы… Что-то тяжелое ударило меня по голове, и я свалилась на пол, как подрубленное деревце. Сознание не потеряла, просто чувства расплылись и как-то потускнели, меня оглушило на миг. Придя в себя, я неуверенно села, перед глазами мелькали черные мушки, а на голове, кажется, стало липко.

— Осторожнее, — недовольно крикнул знакомый голос, — она нужна мне живой и в меру невредимой.

Легкий смешок и мое лицо повернули теплые пальцы, и я увидела фиолетовые глаза.

— Я скучал, моя гордая льдинка, — с насмешкой сказал лорд Эльвон. И защелкнул на моих запястьях браслеты.

— Видишь, и твою силу можно обуять… Такая могущественная… и такая беззащитная. Кровавый эгонит удержит любое проявление магии, даже силу схитов, так что не старайся понапрасну.

— Лорд Эльвон, вы с ума сошли? — осведомилась я, все так же сидя на каменном полу.

И с ненавистью заглянула в его улыбающееся лицо. Силы не было. Сколько я не тянула ее, сколько не пыталась, она утекала сквозь пальцы, уходила в красные браслеты на моих руках.

— Сошел, — с усмешкой согласился он, — сошел…Но теперь ты будешь сговорчивее, радость моя, — сверкнул он фиолетовыми глазами и прижался к моим плотно сжатым губам.

Силы не было, но двигаться я могла. А также кусаться и лягаться ногами. Я приоткрыла губы, и эльф издал удовлетворенный вздох, а потом вцепилась зубами в его язык, скользнувший в мой рот. И оттолкнула его от себя изо всех сил. Кллариус отшатнулся.

— Дрянь, — как-то удивленно сказал он, — ничего, Ветряна, я умею убеждать, поверь мне. Если бы ты с самого начала вела себя правильно, нам не пришлось… принуждать тебя.

— И что вы собираетесь делать, лорд Эльвон? — презрительно спросила я, — бить меня? Пытать? Что вы сможете сделать? Вам нужен мой Источник и я, чтобы обрести власть, не так ли? Седьмой страж из тринадцати… а вам так хочется быть первым! Первый страж Круга Света, звучит гораздо лучше! И целый Источник, который можно контролировать, источник, охраняемый Чертой! Что может быть лучше?

Эльф расхохотался. Язык я ему все-таки прокусила, и в углу рта запеклась кровь.

— Не подозревал в тебе такой прозорливости! — резко оборвав смех, сказал он.

А это и не прозорливость. Я и, правда, очень наивна… глупая песчинка, попавшая в водоворот чужих игр и интриг…

— Так что вы собираетесь делать? — снова спросила я.

— Я собираюсь отдать тебе свою руку и сердце, ледышка, — сказал эльф.

— Я никогда на это не соглашусь.

— Согласишься, — улыбаясь, сказал он, — конечно, согласишься. Есть много способов убеждения, кроме магии и вполне традиционные… Такие, как ты всегда очень трепетно относятся к своим близким, не так ли? И боятся за их жизни. Так что, давай просто договоримся по-хорошему. Поверь, мне совсем не хочется применять к тебе силу. По своему, я тебе даже благодарен, ты так вовремя появилась…Мир на грани новой войны, твой Источник может иметь решающее значение в будущем противостоянии. Я искренне хотел, чтобы ты согласилась добровольно, не понимаю, чем я оказался для тебя не хорош… Но у меня нет времени на долгие ухаживания и ожидание. Уже нет… Завтра будет проведен обряд возле Белого дерева, и ты станешь моей парой.

Я все еще сидела на полу, прислонившись к стене, а лорд Эльвон стоял, глядя на меня сверху. Его обережники со скучающим видом рассматривали стены.

Он присел на корточки рядом со мной. И почему-то только сейчас мне стало страшно. Потому что глядя в это красивое, почти совершенное лицо, я поняла, что все было иллюзией, игрой в человечность, которой эльф просто забавлялся. Я смотрела на него, как зачарованная: шелк светлых волос, лежащих на плечах, идеальные черты лица, удивительные глаза. И как диссонанс- капля крови на губе. Словно соринка на мраморной статуе. Смех, улыбки, проявления чувств, все это было лишь игрой, за красивой оболочкой таился холодный расчет.

В моем мире все было просто и понятно, в моем мире не было существ, живущих несколько веков, скрывающих за красивыми улыбками неприглядную сущность, не было магии, не было интриг. А в подлунном мире все было не таким, каким казалось…