Успеть… только бы успеть!

Но я опоздала.

Посреди пустоши стоял Альф Нордвиг. Одетый в одни лишь штаны, босой, он словно и не чувствовал ледяного ненастья. На снегу темнели мёртвые символы, которые он нарисовал. Тело парня дрожало, но вряд ли от холода.

— Нет! Альф, нет! Не делай этого! — закричала я, бросаясь к нему. И получила удар такой силы, что рухнула на снег. Медленно села, с недоумением увидела лезвие, приставленное к горлу.

— Прости, — без сожаления сказала Янта, возвышаясь надо мной. Глаза девушки стали холодными и спокойными. — Все почти закончилось, Вивьен. Не мешай нам.

— Нам? — я хотела прикоснуться к плечу, на котором завтра будет здоровенный синяк, но Янта снова вскинула клинок. Я глянула на свои ободранные ладони. — Вот значит как. Ты тоже ренегат.

Мелания прижала ладонь к губам, словно не могла поверить в происходящее.

— Янта! Но как же… тебя ведь ранили во время битвы! И заточили в гарнизоне!

Девушка лишь пожала плечами, не желая объяснять. Да, впрочем, и не надо было.

— Просто не мешайте, — сказала она. — Мы не хотим новых жертв.

Альф Нордвиг опустил пальцы на символы — и его руки почернели. Сразу, целиком. Глифы залили черной смолой тело парня, его шею и лицо, затянули глаза.

— Пространство пройдет идущий! — выкрикнул он и упал на снег. Его тело вспыхнуло, и из него полился золотой свет — настолько яркий, что мог соперничать с заревом маяка.

— Что это! Что это? — закричала Мелания.

— Мост-Во-Везде, — тихо сказала я.

И на снег, выступая прямо из тела Альфа Нордвига, начали выходить люди, облаченные в серые рясы, с капюшонами, скрывающими лица.

И не было им числа.

Я развернулась и бросилась прочь.

Перед Вестхольдом собралась толпа. Люди и… чудовища. Друг напротив друга в этой снежной буре. Обнаженные клинки. Блеск стали и яростных глаз. Разрушение…

Битва.

Мой кошмарный сон.

Но люди, в отличие от кровавой бойни в моем сне, не двигались.

Я поднырнула под локоть какого-то парня с черным мечом, обошла еще двух. И увидела, к чему было приковано внимание людей и чудовищ.

Вернее, к кому.

На пятачке в десять шагов стояли Кристиан и Ржавчина. На первом традиционная черная форма, на втором — его излюбленная юбка. И у обоих в руках мечи. И оба желают смерти врага.

Вонючий склирз! Это хуже моего самого кошмарного сна!

Я качнулась вперед, но на мое плечо легла тяжелая ладонь. А вторая — закрыла мне рот.

— Не вздумай его остановить, Золотинка, — хмуро пробормотал Ринг, — не смей отобрать у него это право. Я тебе не позволю.

Что? Я так сжала ладони, что они хрустнули от боли. Под медленно падающим снегом стояли Кристиан и Ржавчина. Ржавчина и Кристиан. Два самых дорогих мне человека. Два любимых человека. Любимых по-разному, но не настолько, чтобы согласиться потерять хоть одного.

Ржавчина смотрел яростно, хотя и выглядел уверенным, но костяшки его пальцев на рукоятях серповидных мечей побелели. Кристиан стоял расслабленно, даже слегка ссутулившись. Его идары были опущены к земле, а взгляд казался опустошенным. Февр словно позабыл, где находится, и зачем он здесь. Даже голову опустил, медленно втягивая воздух. Желая ощутить запах…

И в этот момент Ржавчина напал. Реакции эфрима дали ему молниеносную скорость и силу. Серпы описали в воздухе полудугу и скрестились на шее февра. Там, где мгновение назад она была. Кристиан ушел от нападения так быстро, что даже измененные взвыли — то ли от негодования, то ли от восхищения. Ржавый король снова напал, используя весь арсенал, данный эфриму, но даже с его невероятной скоростью, силой и реакцией, было очевидно, что… он катастрофически не успевает за фигурой в черном. Казалось, февр даже не прилагает усилий. Казалось, что он почти не двигается, лишь смещается на крошечное расстояние, равное острию чужого лезвия. На то почти невидимое глазу пространство, которое делает его недосягаемым для серповидной смерти. A потом так же просто переступает, невыносимо легко проводит рукой — без усилий, без напряжения. И обнаженную грудь Ржавого короля рассекает длинная кровавая полоса — от паха и до самого горла. Словно кричащий алым цветом знак — я мог бы надавить сильнее. Я мог бы убить уже сейчас.

Но я хочу, чтобы ты умирал медленно.

Бесконечно.

Чудовища застыли. Их глаза — черные, желтые, белые, серые — смотрели не мигая. Кончики хвостов нервно стучали по промерзшей земле. А крылья подрагивали, словно желая унести в небо — как можно дальше от неизбежности.

Армия людей, кажется, и вовсе не дышала.

Еще один вертикальный удар Ржавчины, стремительное движение мечей сверху вниз, искры, разлетающиеся из стали. Его ярость, вложенная в металл. Его боль и ненависть. Его желание победить. И на миг показалось — удастся. На миг почудилось — этого хватит. Острие прошло в опасной близости от бока февра. Но уже в следующее мгновение стало ясно, что это лишь обман. Потому что оба идара Кристиана уперлись в тело Ржавого короля. Наискось, чтобы вспороть его живот.

Нет, ненависть Ρжавчины не была сильнее ненависти Кристиана.

Я бы хотела закрыть глаза. Я бы хотела лишиться чувств или даже провалиться в Бездну! Я бы хотела никогда, никогда этого не видеть!

Но все, что я сделала — это вонзила зубы в жесткую ладонь Ринга, и когда он с ругательством освободил мой рот, заорала во всю мощь своих легких:

— Приор в Двериндариуме! Ренегаты захватили остров!

И в это время земля содрогнулась! Люди попадали на снег, чудовища — тоже. Кристиана и Ржавчину разметало в разные стороны. Но это случилось на миг позже, чем февр ударил. Кровь хлынула из живота Ржавого короля, и на снег он упал, захлебываясь. Приподнялся на локтях, усмехнулся невесело. Его взгляд блуждал по людям, которые пытались подняться и трясли головами, ничего не понимая. Взгляд Ρжавчины искал… и на миг наши глаза встретились. Но тут его заслонила фигура в фиолетовой мантии — одна среди серых.

Поверх ткани блестел медальон — тусклый металл и желтый янтарь. От него исходила жуткая сила, буквально пригибающая всех к земле. Мне казалось, мое тело стало весить, словно Имперский Экспресс. Даже поднять голову было неимоверно сложно!

— У Приора «Взгляд Бездны», — выдохнула рядом Мелания. Оказывается, девушка все время держалась поблизости. И сейчас стояла на коленях, как и все, пытаясь подняться. — Мертвый артефакт. Давно утерянный, как считалось…

Ощущая на своей голове тяжесть всего мира, я повернула голову. Приор в фиолетовой рясе склонился над Ржавчиной.

— Дэйв, вижу, ты снова торопишься на встречу к Двуликому, — произнес низкий хрипловатый голос из-под нависающего капюшона. — Рано. Ты нам еще нужен.

Фигура в фиолетовом обернулась и махнула кому-то из серых ряс.

— Фархон, заплети ему сон. Живо! И самый крепкий!

Ренегат рядом тут же забормотал, погружая Ржавчину в замершее время.

— Мор! — продолжил Приор. — Ты знаешь, где находится исцеляющая грибница?

Поскуливающий хриав шумно выдохнул и кивнул.

— Отнесите туда Дэйва. Сейчас же! Оставайтесь с ним, пока рана не затянется. Выполнять!

Измененные бережно подхватили тело своего короля и понесли к Башне Двери. В Мертвомир… Кровь больше не капала с тела Ржавчины, но парень выглядел бледным и…неживым.

Дальше я не увидела, все заслонили ренегаты.

Упавший на снег Кристиан поднялся. Единственный из всех февров, он сумел встать! Тени взметнулись водоворотом, и три силуэта ринулись к ренегатам. От первой Тени отступник в сером балахоне завыл от страха. От второй — упал от боли. От третьей — в ярости кинулся на своих же соратников. Четвертая Тень извивалась возле Кристиана. Февр сделал шаг, сверкнули идары…

И Кристиана снова отбросило назад, словно он напоролся на невидимую стену!

— Встать! — заорал очнувшийся Ральф. — Убить захватчиков!

Сразу десяток февров кинулись к Приору. Вернее, попытались кинуться. Буран Эйсон, Ральф, неизвестный мне верзила и остальные… Поднялись, шатаясь, и бросились на ренегатов. Но стоило им подойти ближе к «Взгляду Бездны» и все разлетелись, словно легкие щепки, даже не прикоснувшись в главе проклятого ордена. Серые рясы выстроились полукругом за спиной своего главаря. На них сила артефакта почему-то не влияла.