Туча над головой вдруг лопнула, повалил снег. Густая пелена мигом заволокла обзор, и Киар дернул меня за руку, приказывая возвращаться. Но я уже и сама повернула к Вестхольду.

До возвращения в замок мы снова обошли улицы в надежде найти Ринга. То же самое ежедневно проделывали Мелания и Янта, но никто так и не обнаружил здоровяка. Словно он сквозь землю провалился!

Расстроенная и окончательно замерзшая, я вернулась в Вестхольд.

Ужинать не стала. Прихватила на пустой кухне несколько булочек и яблок и отправилась в свои комнаты, отпустив Киара. Бесцветный нахмурился, словно хотел что-то сказать, но потом лишь молча ушел. Правда, взял с меня обещание, что я носа в коридор не высуну. Я пообещала, честно глядя в его глаза и скрещивая за спиной пальцы. Так делали в приюте, когда врали. Но северный лорд, конечно, не знал о привычках сирот Лурдена.

Ржавчины в комнатах не оказалось, и я устыдилась тому, что стала радоваться этому факту.

На миг я прижалась лбом к двери в его спальню. Как бы я хотела вернуть нашу дружбу! Вернуть то, что было прежде. Чтобы я могла снова уткнуться носом в его плечо и рассказать обо всем, чего страшусь.

Но увы… Наша дружба осталась в пыльной кладовой приюта, среди тюфяков с подгнившей соломой, рядом с лоскутным одеялом и сломанной корзиной для яблок.

На Двериндариум опустилась ночь. Задумчиво сжевав булочку и запив ее водой из-под крана, я осторожно выглянула в коридор. Но к моей радости Киара там не было, бесцветный поверил моим словам. Я хмыкнула. В этом-то и беда честных да благородных! Они уверены, что окружающие тоже говорят правду!

Оглядываясь и стараясь не привлекать к себе внимания, я отправилась в Архивы Двериндариума.

В нижнем зале замка шумели и рычали чудовища, и никто не обратил внимания на мой силуэт, скользнувший по второму этажу. В темных, почти неосвещенных коридорах Вестхольда пахло сыростью. На миг почудился чужой взгляд, сверлящий спину, но когда я обернулась, то никого не увидела.

Белый Архив встретил меня знакомыми кольцевыми галереями, тишиной, пылью и тусклым хрустальным куполом. С него лился призрачный свет, словно под потолком сияла бледная луна. Смотрители пергаментов и древних знаний тоже сидели под замком, так что убирать в хранилище оказалось некому. Лучи, что стекали из-под купола, казались мутными, а каменный свиток, зависший в центре зала, покрывал толстый слой пыли. На одном из кресел лежала забытая кем-то мантия, на столах — свитки и перья с засыхающими чернилами.

Я пару раз чихнула, проходя мимо огромных стеллажей. За одним из них почудилось движение. Я замерла.

— Кто здесь?

Но тишина не ответила, и я пожала плечами. Здесь наверняка обитает парочка крыс, которых я потревожила своим вторжением.

В архив меня привело отчаяние и надежда хоть что-то понять. Но глядя на бесконечные галереи, опоясывающие стены, я ощутила, что остается лишь первое. Как найти хоть что-то важное в бесчисленном количестве талмудов и фолиантов?

— Мне понадобится две сотни лет, что бы здесь разобраться! — пробормотала я, желая хоть немного озвучить тишину. Вытащила наугад одну из книг, это оказался философский трактат какого-то древнего умника. И уже хотела поставить бесполезную книгу на место, как ощутила присутствие.

Я почувствовала его всей своей кожей, каждой частичкой себя.

Тьма изменилась, она стала густой и бархатной, легла на плечи невесомым мехом и окутала тело. Тени налились жизнью и чернотой, вытесняя робкие кружева света, плетущиеся вокруг лампы.

Чужое дыхание коснулось моего виска.

И мир остановился.

Кристиан.

Я узнаю его даже с закрытыми глазами.

— Не оборачивайся, — тихо сказал он. Совсем рядом, за спиной.

Если я не послушаюсь и все-таки повернусь, то смогу его коснуться.

Он словно почувствовал и повторил:

— Не оборачивайся, Вивьен. Так мне легче сдерживать…Тени.

Я невидящим взглядом смотрела на книжные полки.

— Я слышал, ты ищешь Ринга. Не беспокойся о нем.

— Он жив? — радостно вскинулась я и получила в ответ короткое «да». — Ты пришел, чтобы сказать мне это?

Он помолчал, словно не зная, что ответить.

Я нервно вцепилась в бесполезный сборник мудрых мыслей. Хотелось обернуться. Ужасно хотелось. Увидеть его лицо. Есть ли у Кристиана сейчас крылья?

Но я не решалась. Кристиан некоторое время молчал. А потом произнес глухо:

— Вивьен, слушай внимательно. Запоминай. В Вестхольде есть несколько тайных входов. Первый скрыт здесь, в Белом Архиве. В глубине находится заброшенный камин. Если сдвинуть решетку, откроется скрытый лаз. Второй вход в заброшенной купальне — на первом этаже, между чашами, можно найти люк. Третья дверь находится в зале Малого Совета, за гобеленом.

Кристиан на миг замолчал, давая мне возможность осмыслить и запомнить.

— Все лазы ведут в древнее подземелье Иль-Тариона. Ведут… ко мне. И… Если что-то будет тебе угрожать, пообещай, что спустишься в это укрытие, Вивьен. Пообещай, что спрячешься.

Я задохнулась от нахлынувших чувств. Он… заботится обо мне? Кристиан все ещё обо мне заботится? Пытается меня защитить? После всего?

Глаза защипало, но я не позволила слезам пролиться. Под землей есть укрытие, а это значит…

— Ты хочешь спрятать людей. Ведь так?

— Да.

Я нахмурилась, рассматривая бесконечные кольцевые галереи с книгами. И спросила тихо:

— А как же измененные? Они ведь тоже люди. О них ты позаботишься?

Какое-то время за спиной было тихо. Потом Кристиан произнес:

— Все, кто не станет сопротивляться феврам, получат убежище и защиту. Обещаю.

Я медленно кивнула. Что ж, стоит поблагодарить и за это.

— Не боишься, что я расскажу о подземелье ренегатам? — едва слышно пробормотала я.

— Не боюсь, — голос Кристиана звучал чуть хрипло, но спокойно. — И ты не расскажешь.

— Думаешь, что знаешь меня?

— Ты полна сюрпризов. Но ты не отступница. И не хочешь новых смертей. Я знаю это, Вивьен.

Тусклый свет почти окончательно сдался во власть темноты. Тени под моими ногами извивались, словно я стояла в змеином гнезде. Тени были живыми и губительными. Я чувствовала опасность, как звери чувствуют приближение бури. Вот вроде бы ещё все тихо, не колышется на деревьях листва, не шумит ветер, но сердце уже колотится в ожидании штормового удара.

Мое билось, как сумасшедшее.

Дыхание снова коснулось моих волос. И я ощутила, что до дрожи, до боли — хочу большего. Не только этого эфемерного и почти неощутимого колебания воздуха! Я на миг закрыла глаза, чтобы не видеть тени и чувствовать. Тепло его тела, присутствие, голос… Хоть что-то.

— Ты никому не скажешь о подземном укрытии. Даже эфриму, с которым делишь комнаты. Ведь так?

Я поежилась от стали, прозвеневшей в голосе февра. Он ничего не забыл, и ничего не простил. И месть — лишь дело времени.

Кристиан резко втянул воздух, осекся и замолчал. Лампа погасла. Теперь Белый Архив был залит лишь мутноватым лунным светом. Февр прошипел что-то сквозь зубы. Склонился ниже.

Слишком близко…

— Есть тысяча дел, которые мне надо сделать. И тысяча мыслей, которые нужно обдумать. Но я снова думаю лишь о тебе. И снова иду лишь к тебе. Это какое-то наваждение, Вивьен…

Он так произносил мое имя, словно все ещё не привык к нему. Словно каждый раз пробовал на вкус, раскатывал на языке, прислушиваясь к ощущениям.

И темнота сгущается. Мне хотелось обернуться, увидеть Кристиана в лунном свете. Но я так и осталась стоять, сжимая ладони до боли от впившихся в кожу ногтей.

И вдруг тени скользнули по моим рукам и погладили, размыкая ладони. Прикосновение легкое, но абсолютно материальное. Когда-то, совсем в другой жизни, парень и девушка сидели на полу кухни, и он гладил ее темнотой…

Я судорожно вздохнула, пытаясь удержать свои мысли и чувства, от которых так яростно стучало сердце и перехватывало горло.