Шрам на лице карателя побагровел, неподвижная часть лица выглядела серой.
— Нет никакого шанса! Не для тебя. Я дал клятву, Вивьен. Я обязан ее выполнить. Это особое обещание. — Он коротко втянул воздух и с силой оттянул воротник. На шее темнела тонкая полоска, словно след от удавки. Костяная клятва… — Я не могу отказаться. Иначе сдохну сам. Феврам даже пришлось сказать, что это обет отмщения за брата.
— Но ты не сможешь покинуть остров! Мост разрушен!
— Верховный что-нибудь придумает! Мы отстоим Двериндариум. Но уже без тебя. Это стало слишком опасным, сейчас лучшее время для… окончания. Возможно… мне еще удастся обставить все правильно…
Я не сдержала смешок. Правильно?
Здесь случился клятый конец света, а Лаверн все еще надеется отыграть свою партию! Не понимая, что спектакль давно закончен, а театр сгорел!
— Знаешь, а ты мне даже нравился. Несмотря на то, что февр.
В его глазах мелькнуло что-то живое. Сожаление? Но тут же погасло. И пальцы сжали нож.
— Ладно. Закончим с этим.
Падал снег. Кричали люди. Никому не было дела до сжавшейся у стены фигуры и парня рядом.
— Отвратный день…
Короткий замах снизу. И кровь, брызнувшая на мои щеки. Лаверн качнулся. И упал. За ним выросла фигура эфрима, на окровавленных когтях болталось человеческое сердце. Эфрим сунул морду к моему лицу, нервно обнюхивая и слизывая с моих ресниц кровь и слезы.
Ржавчина.
Мой разум решил, что это уже слишком. И отправил меня в темноту.
Глава 21
Ржавый Король
Мне было мягко, уютно и тепло. Сломанные ребра и рука не болели, лишь немного ныли. Пахло лекарствами и ванилью.
Лечебница.
Может, все лишь сон? Вернее — кошмар. Я очнусь и окажется, что я только что вынесла из Мертвомира свой Дар, а в соседней палате лежит Кристиан.
Я открыла глаза.
— Очнулась?
— Леди Куартис? — Я с удивлением осмотрела целительницу. На миг даже поверила, что все по-прежнему. А потом увидела темные круги под глазами леди, ее испачканное платье с оторванным рукавом. Растрепавшиеся волосы. Маленькие детали, говорящие о том, что кошмар все-таки произошел наяву.
— Леди Куартис! С вами все в порядке?
— Как видишь, — она с достоинством улыбнулась. — Хотя за это надо поблагодарить твое ранение. Иначе мне пришлось бы разделить судьбу Малого Совета. Но этот… хм… парень… Он пожелал, чтобы тебя лечила я. Лично. Все-таки я самый сильный целитель империи.
— Парень?
Врачевательница поджала губы.
— Он велел называть себя Ржавым Королем.
Я уставилась на женщину, но никакой улыбки не последовало. В памяти возникло воспоминание: мне семь лет, Ржавчина нашел в овраге погнутый железный обод, покрытый оранжевыми пятнами и дырами. Водрузил себе на голову, схватил палку, словно скипетр. «Зовите меня Ржавым Королем! — крикнул он. — Я повелитель мира! Император земли и неба! На колени, прислужники, целуйте мои ноги!»
Мор тогда двинул новонареченному повелителю под дых и расквасил его нос — эти двое вечно соперничали.
А теперь Ржавый Король захватил Двериндариум.
— Что случилось с Малым Советом? — опомнилась я и, увидев взгляд леди, осеклась.
— Давай осмотрим твои ребра, — мягко сказала госпожа Куартис.
— Леди Куартис! — Я схватила ее руку. — Вы видели Кристиана? Кто-нибудь его видел?
Она покачала головой.
— Мне жаль. В лекарских февра Стита нет. А дальше меня не выпускают.
Я сжала кулаки до следов от ногтей, пытаясь понять. Крис — жив. Иначе я просто сойду с ума…
Пока женщина прощупывала мои кости, я молчала. Вспоминала, что она была одной из тех, кто посылал в Мертвомир подростков. Бездна и хозяин ее Двуликий! Я не понимала, как мне к этому относиться.
— Много людей погибло?
Леди молча кивнула, и мне захотелось закрыть глаза и снова провалиться в беспамятство.
Дверь отлетела в сторону, и в комнату ворвался рыжий ураган.
— Она очнулась? Если она все еще не очнулась, я вас…
Ржавчина запнулся, глядя на меня. И на мою оголенную грудь, под которой были навязаны бинты. Леди Куартис поджала губы и накрыла меня покрывалом.
— Моей подопечной гораздо лучше. Она…
— Выйдите, — коротко бросил Ржавчина.
Леди Куартис вскинула голову, словно желая возразить. Но промолчала. И молча ушла.
Парень по-прежнему стоял посреди палаты, не сводя с меня глаз. И он снова был одет лишь в кусок ткани, привязанный к тяжелому кожаному поясу и закрывающий ноги до босых ступней. Похоже, Ржавчина отвык от нормальной одежды.
Правда, его тело было чистым, раны залечены, а отросшие рыжие волосы заплетены в косички и связаны в узел на макушке. Обе руки от запястьев до локтей обвивали какие-то тряпки с пятнами грязи и крови. И сглотнув, я узнала ткань рубашки, что была на мне. Видимо, Ржавчина отрезал полосы, когда притащил меня сюда, и намотал на свои руки.
Ненормальный.
Он выглядел странно. Такой родной. И такой чужой.
Некоторое время мы молча друг друга рассматривали, ощущая пропасть между нами. Прошлое и настоящее сплелись то ли удавкой, то ли связующей цепью.
Ржавчина вырос и возмужал. Его тело стало сильным и по-звериному быстрым. Рельеф мышц, линии и впадины притягивали взгляд, узор шрамов лишь добавлял притягательности. Он выглядел опасным.
— Как ты себя чувствуешь?
— Ты снова человек, — сказала я, игнорируя вопрос.
— Да. Пришлось тебя укусить. Твоя кровь возвращает утраченное, но потом Мертвомир берет свое. — Он несколько смущенно пожал плечами. И показал полоски ткани на руках. — Это помогает. Немного.
Он постоял, нахмурившись. Сел на край моей кровати и потянулся ко мне.
Я отодвинулась подальше.
— Я тебе не враг! — с обидой вскинулся Ржавчина.
— Но и не друг, — хмуро отбила я. — Уже нет.
— Ты ошибаешься! Вивьен, я лишь хотел вернуться! Хотел, чтобы мы снова были вместе!
— Только забыл сказать, что я должна выпустить не только тебя, но и легион чудовищ, желающих уничтожить всех на своем пути! — заорала я. И задохнулась, ребра снова заныли. Ржавчина качнулся ко мне, я отодвинулась еще дальше.
— Это справедливость…
— Брехня! Вот что это! — закричала я, отбросив необходимость подбирать слова. Потерла сухие глаза. — Брехня и месть! О которой ты не сказал мне ни слова!
— Ты тоже о многом промолчала, не так ли? — рявкнул он.
Я облизала губы. Обсуждать с ним Кристиана я не буду. Просто не могу!
— Месть? — Он сжал кулаки. — Думаешь, мы должны были просто улыбнуться и все простить? Забыть эти годы? Забыть, что с нами сделали? Ну уж нет! Мне еще повезло, я стал эфримом. А представь чувства тех, кто превратился в нечто склизкое, ползучее, не имеющее конечностей! Представь, если однажды ты проснешься и поймешь, что твои кишки отныне могут принять только вонючую гниющую падаль? Ты хоть представляешь, что значит быть заключенным в теле отвратительного чудовища?! Порой мне хотелось содрать свою шкуру, вывернуться наизнанку, лишь бы только снова вернуть себя! Ощутить свою кожу, руки, лицо! Ты говоришь — месть? Нет, мелкая. Справедливость! Самая что ни на есть справедливость!
— Но большинство февров даже не знали о том, что с вами сделали! — закричала я.
— А нам насрать! — рявкнул в ответ Ржавчина. — Черные мундиры — наши враги! Все!
— Они не заслужили смерти!
— А я заслужил? — Он встал коленями на кровать, сжал в ладонях мое лицо. — Посмотри мне в глаза и скажи, что я заслужил гребаную смерть, Вивьен! Что я должен был сдохнуть ради процветания империи! Ну? Я и все мы! Мор, Хромоножка, Лисий Нос! Скажи!
Я задохнулась от его ярости.
И промолчала. Это Верховный мог утешать Совет словами о меньшем зле. А мы знаем, что кто-то всегда умирает. Если не ты, то тебя — несложная арифметика.
Некоторое время мы лишь сверлили друг друга злыми взглядами. И я отступила.
— Мне нужны ответы, — пробормотала, насупившись. — Как ты попал в Двериндариум?