– Ага, только прежде пусть помыться сходит, – съехидничала вредная Ксеня, – а то навозом на весь лес разит!
– Ксеня! Прекрати!
– Тоже мне ромашка полевая нашлась, – набычился Данила и тайком себя понюхал.
– Во-во! – обрадовалась девушка. – Ты нюхни, нюхни! Глазки-то не режет?
– Да ты…
– Молчать, – тихо сказал Арххаррион, и все разом притихли. – Ты, – он кивнул Даниле, – к роднику мыться и спать. Вы обе, – это он нам, – просто спать. Немедленно. Надоели.
И мы потихоньку расползлись в разные стороны. Как-то ослушаться демона и мысли не возникло.
– Странно, – задумчиво сказал Шайдер, снимая седло со своего жеребца, – почему Кайрос такой спокойный? Он же темных на дух не переносит…
– Такую неприязнь к темным лично тренировал? – осведомился Арххаррион.
– А как же! Старался… А тут стоит рядом с Повелителем Тьмы и даже не дергается. Хм…
У меня были предположения по этому поводу, но демон сказал спать, значит – пойду спать. Пусть сами думают, раз такие умные!
* * *
Утром, когда едва заалела на горизонте тонкая полоска зари, нас разбудил Арххаррион. Неужели он правда совсем не спит?
Наскоро умывшись холодной водой из родника и перекусив, мы снова уселись на лошадей и отправились в путь. Только теперь лорд Даррелл восседал на Кайросе, а Данила – на пегой лошадке лорда.
Через пару часов, когда солнце уже взошло и вовсю грело нам спины, а сторожевая башня скрылась из вида, мы добрались до края Черты.
Граница с Черными Землями ощущалась всем нутром. Воздух здесь был плотнее и суше, висел сухим маревом. Полностью исчезла растительность. Серый пепел, устилающий землю, уже лежал не рваными клочьями, а ровным бескрайним покрывалом.
Данила, который был таким же неумелым всадником, как и я, и держаться старался со мной рядом.
– А зачем нам туда? – с испугом спросил он.
Я тихо ввела его в курс дела, рассказала про Ксеню. Некоторое время парень молчал, обдумывая услышанное. Потом, к моему изумлению, обрадовался.
– Так Ксенька такая вредная, потому что в ней Тьма поселилась?
Святые старцы! Вот логика-то…
– Нет, Данила, уж прости, – хмыкнула я. – Боюсь, Ксеня такая вредная, потому что… вредная!
Парень смутился:
– Ну, то есть я думал… Я хотел сказать… Эх!
Мы помолчали, думая каждый о своем.
– Ох ты ж! Но-о! Пошел, глупый! – вдруг заорал Данила, потому что его конь мотнул головой и встал, отказываясь двигаться дальше.
Моя каурая кобылка тоже взбрыкнула и остановилась. И у Ксени, скакавшей впереди нас, тоже. Только умный Кайрос все так же шел вперед да жеребец Арххарриона переступал ногами. Но последний скорее от страха перед своим седоком.
– Не идет! – выкрикнул Данила. Я кивнула. Ксеня повернула кобылку и подъехала к нам.
Вот в обратную сторону лошадь пошла без проблем и даже с радостью.
– Лошади Черту чувствуют, боятся, – сказал Шайдер, подъезжая к нам.
Кайрос под ним тоже беспокоился, прял ушами и раздраженно хлестал хвостом по сильным бокам.
– Что же делать? Не бросать же их здесь?
– Придется спешиться и вести коней на поводу, – сказал Арххаррион. – Попробуем завязать им глаза и подвесить к мордам торбы с овсом. Мы кивнули и слезли на землю, удерживая испуганных лошадей. Те нервничали, всхрапывали, норовя куснуть, и пятились задом.
– Но-но… Куда пошла! – Ксеня жестко обхватила свою кобылку. – Стоять!
– Тихо, хорошая моя, не бойся, – это я убеждала свою, – не бойся…
С трудом, но нам удалось успокоить лошадей. С завязанными глазами они уже не видели пугающего их черного песка, а запах пустыни перебивал овес с добавленным в него Данилой корнем травы-вонючки. Резкий запах этой травки люди не переносили, а вот животным он почему-то очень нравился, особенно копытным. Так что Данила вовремя вспомнил про свои знахарские запасы.
Дальше пошли пешком, ведя коней на поводу. И все равно рысаки беспокоились, так что свою кобылку я держала изо всех сил. Даже Эххо тревожился, бился мне в ладонь ветром, путался в подоле моего платья. Свободной рукой я придерживала моего воздушного зверя и бормотала для животных ободряющие слова.
Даже понимать, что мы входим не в саму Черту, а в разрыв, узкую полосу земли, свободную от черного песка, было жутко. Серый пепел здесь лежал так плотно, что сапоги проваливались в него как в снег и вокруг ног при каждом шаге взлетали серые вихри. Арххаррион приказал снять с волос платки и повязать на лицо, закрывая рот. Ступив на пепел, мы поняли обоснованность его приказа.
Вскоре все уже полностью были облеплены серым пеплом. И всюду, насколько хватало взгляда, была только эта бесконечная муть. Мне даже стало казаться, что в самих Черных Землях и то радостнее, там хоть какое-то движение, а здесь…
Разговаривать было невозможно, стоило открыть рот, как в него тут же набивались серые хлопья, даже платок не спасал. Так что шли мы молча. Несколько раз я пыталась позвать стихию, тянула ветер, чтобы развеять эту серость, но ничего не получалось. Сила Черты влияла на магию и здесь, иссушая ее.
Солнце медленно ползло по небосклону на запад, а мы всё шли и шли, и казалось, конца нашему пути не будет.
Руки устали сжимать поводья упирающейся лошади, в горле першило и хотелось кашлять, глаза стали сухими, и даже частое моргание не помогало. В какой-то момент моя лошадь почувствовала, что повод ослаб, и дернулась, встала на дыбы в отчаянной попытке вырваться из Черты. Я отпрянула, испугавшись. И тут же поводья перехватил Арххаррион. Под его твердой рукой лошадь присмирела и понуро замерла.
– Спасибо, – сквозь платок сказала я.
– Иди, – кивнул он, – я поведу.
Я благодарно ему кивнула. Без вырывающейся кобылы идти стало значительно легче.
И все равно – когда навстречу нам выплыли из серого марева силуэты скал и вместо хлопьев под ногами появилась черная земля, я практически валилась с ног от усталости.
Глава 27
Но идти пришлось еще около часа, пока мы не вышли к подножию Свободных Гор. А там мы просто попамдали от усталости на землю, с жадностью вдыхая такие чудесные запахи земли и прелой листвы. Вернее, люди попадали, а демон только встряхнулся и повел лошадей под нависшие скалы. Шайдер, чуть отдышавшись, тоже поднялся и отправился помогать Арххарриону.
Следом поднялась Ксеня. Мы с Данилой валялись дольше всех, раскинув ноги и руки и рассматривая быстро темнеющее небо. Но совесть мучила, и, вздохнув, я тоже поднялась, отряхнула, как смогла, платье и пошла помогать.
Лошадки, освобожденные от пут, радостно хрупали овес и жадно тянули воду. Мы тоже скупо умылись водой из бурдюков, стараясь не расплескивать понапрасну.
Ночь стремительно опускалась на землю, а с востока потянуло сыростью. Там собирались грозовые тучи. Я присмотрелась к ним, пытаясь отогнать, но ничего не получилось. Сила Черты все еще забирала магию.
Эххо ворочался у ног, и я отпустила его на волю. Воздушный зверь сорвался с места, взметнув мне волосы, и вихрем помчался вдоль скал.
Мы с Ксеней кинулись собирать сухой хворост и стаскивать его под скалистый навес, тревожно поглядывая на тучи, в которых уже видны были синие всполохи.
– О! Сейчас как ливанет! – глубокомысленно высказался Данила.
– Без тебя уже догадались, провидец дутый! – осадила его Ксеня.
– Что ты ко мне постоянно цепляешься? – возмутился парень. – Нравлюсь, так и скажи!
Девушка от возмущения задохнулась.
– Ты? Мне? Нравишься?! Нет, ты точно стукнутый! А не был, так сейчас станешь!
– Да отстань от меня! Коза бодливая!
– Ах ты…
Я снова потянулась к туче, пытаясь сдержать приближающуюся грозу. Закрыла глаза и даже губу закусила от напряжения.
– Не получится, – сказал за спиной Арххаррион. Когда он успел подойти? – Черта слишком близко. Магии в этих местах нет.
Я повернулась к нему:
– Ты здесь уже был?
– Да, несколько лет назад. Тогда и обнаружил разрыв. Случайно. Но он был шире…