Игорь мысленно уже план разработал. Сначала часового снять, потом вывести из строя рацию, а лучше и сам транспортер, чтобы погоню не устроили. А уже потом заводить и срочно убираться. На военной бронетехнике ключей зажигания нет. Стартер запускается по-разному – ножной педалью, кнопкой, тумблером. При фонарике разобраться быстро можно, немцы аккуратисты и педанты, у каждого рычажка или кнопки обязательно надпись.

Внутри такого транспортера Игорь раньше уже был один раз. Правда, к управлению не приглядывался, а выходит – зря. Но что точно помнил – руль есть, а не рычаги, как у танка. И для управления направлением впереди колеса, гусеницы лишь движение и проходимость обеспечивают. Мысль нехорошая в голове мелькнула: а вдруг транспортеры сломаны, техпомощи ждут? Он тогда влипнет по полной. Стартер завоет, немцы всполошатся, к бронику кинутся, а двигатель не заведется. Транспортер уязвим, верх открыт. Сверху кинули гранату, и капут. Да и забраться внутрь пара пустяков. Ногу на гусеницу, ухватился руками за край борта, подтянулся, и ты уже внутри. Поэтому дергать из деревни надо сразу, не прогревая двигатель. Тянуть будет плохо на первых километрах, тоже учесть надо.

Вернувшись, доложил об обстановке и своем плане.

– Хм, план уже придумал. Только я себя в нем не вижу.

– Подстраховка. Вы с моим автоматом, мне пистолет отдаете. Лишний груз мне ни к чему. Как заведу, подберу на дороге. Сидор мой придется вам нести. Бросить бы его, да там запасной магазин и патроны в пачках.

Манков подумал, реально оценил свои возможности.

– Ждем до вечера? – уточнил он.

– Ну да, темнота друг молодежи и разведки.

– Спросить хочу, только не смейся. Ты хоть управлять им умеешь?

– На данном типе не ездил никогда. Да не боги горшки обжигают, справлюсь.

– Рисковый ты парень, Катков! Но голова у тебя варит, не отнимешь. Сейчас ложись, вздремни. Я за фрицами понаблюдаю.

Манков давал возможность Игорю отдохнуть перед операцией, понимал – его дело второстепенное. Ночью на Игоря ляжет успех или неудача всего – угона, выполнения задания, а в перспективе и судьбы Манкова.

В полночь командир тронул за руку Игоря:

– Пора. Я все из твоего сидора в свой переложил.

Манков снял ремень с кобурой, отдал Игорю. Тот сразу затвор пистолета передернул. А поскольку у ТТ предохранителя не было, придерживая пальцем, спустил курок, поставив на предохранительный взвод. Теперь пистолетом можно управлять одной рукой – взведи большим пальцем правой руки курок и жми на спусковой крючок. В ближнем, скоротечном бою каждая секунда может сыграть важную роль. Игорь попробовал, как выходит нож из ножен – не заедает ли, не издает скрежета? Попрыгал. Опа! Чуть важную деталь не упустил.

– Командир, дай фонарик.

Манков протянул. Немецкий, со светофильтрами. Игорь в брючный карман его сунул. Вот теперь готов.

– До околицы идем вместе. Я прямо под забором крайней избы позицию займу. Удачи тебе.

Дальше шли молча, как всегда – след в след. У крайней избы Манков лег, уложил перед собой сидор, на него автомат пристроил. Лучше без стрельбы обойтись, ну это уже как повезет. Луна за тучами, видимость скверная.

Игорь на землю лег, пополз. Сейчас важно узнать, где часовой. Немцы к службе относились ревностно, технику без охраны не бросят, даже в голом поле. До темной туши первого бронетранспортера десяток метров уже. Игорь замер.

Зрение и слух до предела напряжены. Тишина, никакого движения. Потом часовой себя выдал. Вздохнул, вышел из-за транспортера. Ленивой походкой обошел бронемашину. Когда он к Игорю спиной повернулся, разведчик поднялся, пошел следом. Бежать нельзя, часовой успеет обернуться или крикнуть. Игорь шагал в такт шагам часового, только шаги шире делал, чтобы догнать. Часовой уже у кормы. Игорь выхватил финку, ударил немца под левую лопатку. Часовой оседать стал.

Игорь подхватил тело, опустил осторожно. Шума ему не надо. Финку из мертвого тела вытащил, обтер о китель убитого, вложил в ножны. Время пошло! Он забрался во второй транспортер, на ощупь откинул крышку на пулемете, что стоял на вертлюге, вытащил затвор, определил его за пазуху. Где-нибудь подальше выбросит. Достал фонарь, крутнул колесико, установив синий светофильтр, включил. Потом улегся на стальной пол, ножом перерезал все провода, что к приборам водителя шли. Хорошо бы бензопровод перерезать, но для этого капот открывать надо, а он тяжелый, да и шум будет. Перед сиденьем командира рация. Он ухитрился клинком в узкую щель залезть, провода – питания, антенный – пересечь.

Конечно, ремонт можно сделать быстро, но не в темноте. Фору в два-три часа как минимум он имеет. Выбрался осторожно, стараясь ступать на носки – на каблуках немецких сапог набойки железные. Перебежал ко второму транспортеру, через верх открытый забрался. Можно было через дверь, но при закрывании хлопок железный будет. Зажег фонарь, при его тусклом свете стал изучать надписи на табличках. Как удачно, что он немецкий знает! Рукоятку коробки передач в нейтраль поставил, снял машину с ручного тормоза. Вздохнул глубоко, прошептал:

– Ну, не подведи!

Повернул рычажок стартера. Стартер взвыл, мотор запустился сразу, зарокотал ровно. Делать моторы немцы умели, этого у них не отнять. Да еще водитель содержал его в порядке. Немцы в избах наверняка всполошились, вот-вот выскочат. Игорь выжал сцепление, включил сразу вторую передачу, тронул транспортер. Пошел он мягко, Игорь не ожидал. Конечно, шесть катков в шахматном порядке позволяли плавно двигаться даже по лугу или пахоте. Только темно, не видно ни зги. Потом сообразил – люк закрыт впереди, перед ним только узкая смотровая щель.

В нее и днем мало что видно, а уж ночью и подавно. Фары бы включить, но на ходу искать переключатель поздно. От крайней избы вспышки выстрелов. Это Манков дал очередь по выскочившим на улицу гитлеровцам. За ревом мотора Игорь выстрелов не слышал. За домом сделал поворот вправо, остановился, перебрался к правой стороне, распахнул дверцу. В лицо ему почти сразу ударил сидор, брошенный Манковым. Игорь отпрянул. Манков взобрался внутрь неловко. Техника чужая, непривычная, да еще рука раненая, боится задеть. Плюхнулся на сиденье, здоровой правой рукой бронедверцу прикрыл.

– Газуй!

А Игорю повторять не надо, уже передачу включил. Отъехав немного, остановился.

– Ты чего?

– Сейчас.

Игорь лучом фонарика приборную панель осветил, нашел переключатель фар, включил. Осветились приборы, зажглись фары. Потом нашел рукоять подъема бронелюка, поднял. О, другое дело, через бронестекло уже дорогу видно. Вот теперь можно газовать. Несколько километров отъехали, командир знаками показывает – стой!

Игорь транспортер остановил, погасил фары.

– Докладывай.

Игорь из-за пазухи затвор пулемета вытащил.

– Снял со второго транспортера, чтобы сдуру стрелять не начали. Провода на зажигание и рацию порезал. Днем за пару часов восстановят, а ночью сомнительно.

– Это хорошо. Пешком к своим через лес идти не отважатся. Пока починят, до своих доберутся – полдень.

Погоди, – остановил Игоря Манков. – Сначала определимся, где мы. А ты проверь запас топлива.

А чего его проверять, если он по приборам видел – половина бака. Только не знал Игорь, что расходовал транспортер чудовищно много, полного бака на триста километров хода хватало, да и то по шоссе, по пересеченной местности еще меньше.

По часам и луне Манков определился по сторонам света, на карте высмотрел точку нахождения.

– Катков, не туда едем. Эта дорога на северо-запад идет, к Каменке и дальше к Негорелому, в сторону Минска. Разворачиваемся назад, тут километра через три поворот на Кухтичи будет, а уже дальше на Прусиново повернем, и Столбцы за ними недалеко.

– Как скажешь, командир.

Громыхал бронетранспортер сильно. Ревел мотор, лязгали гусеницы, но сорок километров давал легко. По ходу движения Манков командовал: будет правый поворот, нам туда. Перед Столбцами остановились, Игорь мотор заглушил, по нему немцы засечь их могут.