И выпил залпом. Андрей тоже выпил, за еду оба принялись. Жена Воинцева стояла у стенки, глядела жалостливо, как мужчины активно вилками орудуют.

– И что же у вас за работа такая? Поесть вовремя некогда.

– У нас не работа, а служба, – прошамкал с набитым ртом Воинцев.

У Андрея настроение паршивое. Вроде радоваться должен. Банда уничтожена, деньги изъяты. А радости или удовольствия от хорошо проделанного труда нет.

– О прокурорских беспокоишься? Плюнь и забудь, обойдется, – заметил его настроение начальник угро. – Под меня знаешь сколько раз копали? У тебя все по закону. Они с оружием напали, ты оборонялся. Если всех оперативников от дел отстранять да сажать за неправомерное применение оружия, работать будет некому. Ты что полагаешь – прокуратура этого не понимает? Если бы ты непричастного к блатному миру убил случайно, тогда другое дело. А здесь все улики налицо – похищенные в банке деньги, пистолет, нож. И не украли они, а инкассаторов убили. Стало быть, не карманники, а опасные рецидивисты.

– Понимаю все, а муторно.

– В первый раз убил?

– Если бы. На фронте в разведке был, приходилось. И в милиции оружие применял не раз.

– Вернут тебе «наган». Оружие за тобой числится, за Балашихинским райотделом.

– У меня наградной «ТТ» есть, безоружным не остался.

– Ух ты! Покажи!

Андрей отдал пистолет Воинцеву. Тот табличку на рукоятке прочитал.

– С одной стороны, память о службе, а с другой – как оружие последнего шанса. А у меня такого нет.

Воинцев с явным сожалением вернул Андрею оружие. В уголовном розыске оружие не лишняя тяжесть в кобуре, не атрибут, а необходимый инструмент. Как у учителя указка или у плотника топор.

Уложили спать Андрея на диване в гостиной. Непривычно в чужой квартире, но уснул. Проснулся от движения по квартире. На кухне уже чайник на керосинке шипел. Позавтракали быстро и молча. У подъезда расстались.

– Вокзал там, – показал рукой Воинцев. – Удачи!

Мужчины пожали друг другу руки и разошлись. Андрей успел сесть в электричку за пару минут до отправления. В вагоне холодно, стекла изнутри изморозью покрылись. Пассажиры кутаются в одежды. До Москвы добрались быстро, Андрей поспешил в метро, надо перебраться на другой вокзал. И вот уже Балашиха, ставшая знакомой, почти родной. Вот уж не думал.

Феклистов уже был в отделе. Время-то уже десять часов! На столе уголовное дело по факту убийства инкассаторов и пропажи денег.

– Опять пострелять захотелось? – вместо приветствия сказал Николай.

– Выбора не было, можно сказать – случайно вышло.

– Да? Два трупа и раненый – случайно. Садись, докладывай. Все с подробностями.

Андрей рассказывал битый час. Николай подвел итог:

– Ошибок много сделал, да на чужой земле. Во-первых, почему сам в квартиру пошел? Мог бы позвонить Воинцеву. А одного тебя могли по-тихому зарезать и уйти с чемоданом денег.

– Могли, – кивнул Андрей. – Только не получилось бы у них. Я в разведке четверых успевал завалить и языка взять.

– Так это враги были.

– А чем Оглоблин или Юмашев лучше? Враги и есть.

– Ты демагогию не разводи. Садись и пиши. Так же точно, как прокуратуре в Видном, чтобы расхождений не было. А в принципе – молодец. Всю банду обезвредил. После твоего рапорта дело можно закрывать по смерти подозреваемых. Суда не было? Не было. Стало быть – подозреваемые.

Андрей корпел над бумагами почти до обеда. Потом Феклистов к начальнику милиции с делом ушел. Вернувшись, позвонил в прокуратуру.

– Все. Дело можно считать закрытым. У нас ничего серьезного нет, можешь идти отдыхать. И завтра тоже.

– Почему?

– Официально – до решения прокуратуры Видного. Оружия-то у тебя нет. Как тебя на происшествия посылать? Получается – временно отстранен от дел.

Андрей направился к Марии. После новогодних праздников они еще не виделись, работа поглощала все время. Неудобно, предложил замуж девушке, а сам носа не показывает. Дома были обе женщины. Мама Марии сразу распорядилась:

– Мыть руки и за стол.

– Мама, ты человека с порога и за стол сразу.

– А ты спроси его, когда он ел сегодня?

– Андрей, ты ел?

– Сегодня нет, – честно признался Андрей. – Вчера в командировке в Видном был, с утра на электричку, потом на службу.

Эпизод с чаепитием с Воинцевым напрочь вылетел из головы.

– Вот и пообедаем. Как продвигаются дела с убийством инкассаторов? Или это секрет пока?

– Уже нет. Закрыто дело.

– Надо же, как быстро! Молодцы! А когда суд?

– Это не мне решать. Мое дело – установить преступника и арестовать.

– Убийцы должны быть сурово наказаны. Как же так? Средь бела дня убивать из-за денег?

– Двое уже наказаны, убиты при задержании. Один ранен. После выздоровления предстанет перед судом.

Женщины переглянулись.

– Так вон какая командировка у вас была, – вздохнула Ирина Михайловна. – Сами-то не ранены?

– Цел, ни царапины.

Хозяйка ушла на кухню, гремела посудой. Мария наклонилась к Андрею.

– Шикарный подарок ты мне сделал. Я не удержалась, девчонкам в группе похвасталась. Всем понравилось. Но одна девочка сказала – подарок дорогой, не меньше трехсот рублей стоит.

– А что твоя девочка в ювелирных изделиях понимает?

– Не скажи. У нее папа ювелир. К тому же она еврейка.

– Национальность не профессия.

– Андрей, ты видел еврея грузчика? Они умные, все стараются высшее образование получить. Стоматологи, адвокаты, ювелиры.

– Да мне все равно.

Вошла мама Марии, внесла поднос с тарелками.

– На голодный желудок спорим?

– Да так, пустое.

Разговор перешел на учебу Марии, потом на события в стране. Уже после обеда, когда Андрей хозяйку поблагодарил, Маша спросила:

– А когда свадьба будет?

– Хоть завтра. Долго ли в ЗАГС сходить, расписаться.

– Сказал тоже. Надо платье сшить, друзей пригласить на торжество.

– Понял. Деньги нужны. А во сколько это выльется?

– Не знаю, мы с мамой обсудим.

– Комната у меня в милицейском общежитии есть. На первое время перебьемся.

– Никаких перебьемся! – вышла из кухни Ирина Михайловна. – Разве у нас в доме места мало? У Маши своя комната, там и будете жить.

Андрею неудобно примаком идти. После женитьбы с родителями жить, хоть со своими, хоть Машиной мамой, не хотелось. Но до свадьбы время есть, можно обмозговать.

– Маш, у меня тетка в Москве живет. Комната в коммуналке. Говорит – пусть ко мне твоя девушка заезжает, когда занятия поздно заканчиваются. Чего ей на электричке мотаться? Поспит у меня и на учебу.

– Да? Познакомь. Нечасто, но бывают такие ситуации, особенно во время сессий. Приходится к подругам по группе напрашиваться. А удобно?

– У меня тетка мировая! Сама предложила. Единственная моя родственница осталась.

– Давай в воскресенье съездим?

– Давай. А то я у нее редко бываю, служба все время отнимает.

Андрей распрощался и ушел. Свадьба – серьезный шаг в жизни. Но ему уже двадцать пять, пора остепеняться. Каждый мужчина должен построить дом, посадить дерево, вырастить сына. Пока ничего из поговорки он сделать не успел.

Дом уже сомнительно, что построит, не с его зарплатой. Деревья до сегодняшнего дня только губил на фронте. То растяжку с гранатой привязывал, а то и вовсе рубил – для костра или плот сделать и переправиться. Сына воспитать, так еще семьи нет. Вот и выходит – пока ничего толкового не сделал. Молодость – она быстро проходит. Казалось – совсем недавно из армии вернулся, казалось – долгая и счастливая жизнь впереди. А уже почти четыре года прошло, а чего он добился? Карьеру сделал? Смешно! От рядового постового до лейтенанта-опера. А как служил на земле, так и остался.

Выспался, на удивление проснулся рано. Почему так? Как на службу идти – спать охота. А на сегодня его Феклистов от службы отстранил. Прокуратура оружие изъяла, а без него оперу нельзя.