Кузовлев знак сделал – лечь. Мгновенно исполнили, потом поползли. Оказалось, вторая линия траншей рядом. Кузовлев в немецкую траншею спрыгнул, немца на руках перенесли. Но всё это семечки, во второй траншее людей всегда меньше, как и часовых. Самое сложное впереди. Отчётливо видны осветительные ракеты над передним краем, слышны пулемётные очереди. Торопиться нельзя, но время поджимает. Ещё сорок минут, и начнёт светать.

Наверное, удача сегодня была на их стороне. Внезапно поднялся ветер, поднял в воздух мусор, зашумел. А через несколько минут хлынул ливень. Вода буквально стеной стояла, в нескольких шагах ничего не видно. Сразу вымокли все, по команде Ильи поползли вперёд. Кузовлев едва в траншею не свалился, замер. В десяти метрах от них из ДОТа раздалась очередь, полетели трассирующие пули. А ракетчики попрятались – в такую погоду пускать ракеты бессмысленно, ветром сразу вниз прибивает, да и видимости никакой. Перебрались за траншею и бруствер, тут уж Илья первым, за ним Битков и Яковлев с немцем, а замыкающим Кузовлев. Наткнулись на заграждение из колючей проволоки. Илья автоматом проволоку приподнял, пока другие проползли под ней. Полсотни метров ползли, Илья уже и встать хотел, как руками мину нащупал. Дождь почву вокруг неё размыл, так что и корпус железный прощупывается. Шагать не получилось, ползли по грязи, вывозились ужасно, цвета обмундирования не видно. Но всё же с каждой минутой отдалялись от немецких позиций. Скользко, быстро лужи образовались. Землица в этих краях для урожаев хорошая, чернозёмы. Но при дожде грязь липкая, не то что супесчаники, вода сквозь них проходит. Минное поле широкое, похоже, немцы обосновались надолго. Когда они предполагали наступать, минные поля шли узкой полосой или вообще не ставились. Своего рода косвенный признак близких планов немцев. Ливень через четверть часа перешёл в дождь, на востоке начало сереть. Ещё сотня метров, и минное поле кончилось. Встали, оскальзываясь, пошли в полный рост. Ни наших, ни немецких позиций не видно и не слышно никаких звуков, кроме дождя. Окоп с часовым появился неожиданно для разведчиков и часового, буквально наткнулись на него. Часовой закричал:

– Стой!

– Чего кричишь? – ответил Илья. – До твоего окопа три метра, были бы мы немцы, порезали или скрутили бы.

У часового в окопе воды выше колена и сам промок насквозь. Часовой – парень молодой, растерялся. По Уставу караульной службы он не должен никого близко подпускать и при появлении посторонних в зоне охраны поста предупредить их окриком, спросить пароль и вызвать разводящего. А как требовать пароль, когда незнакомцы на расстоянии вытянутой руки?

– Разведчики мы, боец, – успокоил Илья. – Вызывай разводящего или начальника караула.

А дальше уже всё известно. Оружие в траншее отобрали, сопроводили до штаба батальона, связались с Витковским. Пока ждали машину, разведчики и немец продрогли в мокром и грязном обмундировании. Начштаба батальона дал фляжку с водкой, разведчики глотнули и даже немцу дали. Кляп, естественно, вытащили. Выпил оберст, закашлялся. А начальник штаба уже чай горячий по кружкам разливает, да с заваркой крепкой. Такое угощение в самый раз. Согрелись, форма подсыхать стала, жирная грязь в корку превратилась.

Часа через полтора грузовичок подъехал с Витковским, все в крытый брезентом кузов забрались. Брезент больше для укрытия от посторонних глаз, но и от непогоды пригодился. По приезде разведчиков отдыхать отпустили. Илья первым делом волглую и грязную униформу снял, простирал в тазу три раза, а вода всё равно грязная. Выполоскал и сушиться повесил, потом спать. А после обеда его к Витковскому вызвали.

– Ну, старшина, зуб даю – медаль получишь! Твой оберст – просто кладезь информации!

– Я не один его брал, товарищ старший лейтенант. Тогда всю группу награждайте.

Награды не последовало, уж очень редко в 1941–1942 годах бойцов награждали. РККА отступала, неся потери, какие награды? Впрочем, так считало руководство. Но пленение очень ценного «языка» имело последствия. Недели через две после поиска Илью вызвали к командиру роты. Постучал в дверь, получив разрешение, вошёл. За столом сидел незнакомый майор с эмблемами танкиста, покуривал «Звезду» – были такие папиросы. Командирам выдавали папиросы, бойцам – махорку. Когда в январе 1943 года ввели погоны, командиры стали именоваться офицерами, а бойцы – солдатами.

Сталин и руководство РККА вдруг вспомнили многие традиции русской армии, даже гвардейские дивизии появились. Гвардию утвердили 21 мая 1942 года, нагрудные знаки к званию. Командиры гвардейских частей получали полуторный оклад от обычных частей, а бойцы – двойной.

Илья, узрев незнакомого командира, вытянулся по стойке «смирно», доложил, как положено.

– Вольно! Сафронов, с тобой товарищ из штаба армии побеседовать хочет.

И вышел. Хм, с чего бы вдруг приватная беседа? Причём лицо у Витковского какое-то расстроенное.

– Садитесь, Сафронов, – предложил майор.

Илья сел.

– Как служится, старшина?

– Отлично! – вскочил Илья.

– Да не вскакивайте, к чему такое солдафонство? Как здоровье? Насколько я знаю, вас после госпиталя признали годным к нестроевой службе?

– Так точно! Мина угодила в блиндаж, меня завалило, сломало брёвнами ноги. Но чувствую себя вполне сносно.

– Да, марши вы совершили далёкие. Предлагаю вам перейти в разведуправление фронта. Правда, придётся немного подучиться.

Илья задумался. Понятно, почему такой интерес к его личности. За месяц два удачных поиска с ценными «языками». Причём пленные взяты в глубоком тылу, а не в передовых траншеях. Командование оценило: не каждый разведчик сможет такое. Илья знал, что не везение это, а хорошая подготовка в военном училище, где дали теоретические и практические знания, присвоили первое офицерское звание. А со стороны – удачливый, толковый старшина. Вот и присмотрели его. А только неизвестно, чем придётся заниматься в новом подразделении, как сложатся отношения с сослуживцами, начальством.

Разведка в армии оказалась в раздрае. Главное разведуправление Генштаба было образовано из 5-го Управления ГШ в феврале 1942 года, в октябре выделяется в отдельную структуру, непосредственно подчинявшуюся наркому обороны И. В. Сталину. Начальником ГРУ стал И. И. Ильичёв, и задачами ГРУ стала разведка в зарубежных странах и оккупированных землях.

Войсковая разведка выделилась в отдельную структуру Генштаба, которую возглавил генерал-лейтенант Кузнецов Фёдор Фёдорович. Ему подчинялись разведывательные подразделения в полках, дивизиях, армиях и фронтах. Если ГРУ было военно-стратегической разведкой, то войсковая – оперативно-тактической. При разделе разведки были и ошибки. Так, войсковой разведке запретили заниматься разведкой агентурной, чем сильно навредили делу. Одумались и решение отменили уже весной 1943 года.

А была ещё разведка НКВД, больше политическая, других спецслужб. Илья вкратце историю разведки знал, изучали. Подумав, дал согласие. Чем выше уровень, тем интереснее и больше возможностей.

– Я не сомневался, – обрадовался майор. – Продолжайте служить и ждите приказа о переводе.

Приказ такой пришёл через три дня. Илья откомандировывался в распоряжение разведотдела Брянского фронта, где начальником был Чекмазов Пётр Никифорович. Витковский был недоволен: уходил ценный кадр.

До штаба фронта добирался на перекладных. Где голосовал и ехал на попутных машинах, а где и пешком. Разведотделы всегда размещались недалеко от штабов соединений – дивизии, армии, фронта. Задачами разведотделов были сбор и проверка сведений о противнике – расположении его частей, передвижениях, планах, их анализ и информация начальников штабов и командиров. Сбор осуществлялся поисками и рейдами войсковых разведчиков, заброска их в глубокий тыл врага, допрос «языков» и захваченных документов. Важным моментом было налаживание агентурной разведки из местных жителей на оккупированной территории или из числа военнослужащих – немцев и их союзников – румын, итальянцев, венгров, финнов. Раздел армейской разведки на два управления – ГРУ и войсковую – больно ударил по деятельности. С 22 ноября 1942 года войсковой разведке запретили вербовку и сотрудничество с агентурой, поставлявшей ценные сведения. Ошибку исправили лишь в апреле 1943 года, но многие контакты были утеряны. Так же с целью разведки и проведения диверсий в немецкие тылы забрасывали партизанские группы и диверсионно-разведывательные. При всей схожести задач и действий разница была. Партизаны должны были осесть в лесах, наладить контакты с местными жителями. А РДГ – разведывательно-диверсионные группы – выполняли полученное задание и возвращались.