Её быстро выпотрошили и зажарили над костром. Сначала кормили детей, они ели с удовольствием, а женщины просто смотрели и глотали голодную слюну.

К сумеркам вернулись с охоты мужчины – им удалось добыть питона. Мясо его вкусное и напоминает белое мясо курицы. Питона тут же разделали, порубили на куски и повесили над костром. Теперь поело уже всё племя.

Утро началось с рыбалки. Несколько раз Никита забрасывал сеть и поймал несколько рыбин. Завтраком ему удалось накормить всё племя – каждому досталось по небольшому куску, но голоден никто не остался.

После завтрака мужчины отправились на охоту, а Никита учил подростков забрасывать сеть. Все объедки со стола бросали в море, приманивая рыбу, и потому почти каждый раз вытягивали сеть с уловом.

Двое подростков всерьёз заинтересовались рыбалкой: и развлечение, и сыт всегда будешь. Остальных больше привлекала охота.

К обеду парни уже наловили с десяток крупных рыбин. Не дожидаясь охотников, рыбу пожарили на костре и накормили всё племя. Матери были горды своими сыновьями.

Никита же уединился с Виртом.

– Что дальше делать будем? – спросил Никита.

– Чем тебе остров не нравится? – удивился Вирт.

– Он не настолько велик. Охотники выбьют всю дичь за месяц-другой – а дальше?

– Ты так считаешь?

– Сам посуди – за полдня кругом его обошли. Врагов нет – это хорошо, но и дичи не хватит.

Вирт некоторое время поразмышлял:

– Похоже, опять твоя правда. Что предлагаешь?

– Сделать небольшой плот и мне вместе с двумя охотниками искать поблизости другие земли, более обширные и богатые дичью.

– Приступай. Даю тебе двух охотников, вместе с ними делай плот или долблёнку. Ищи земли.

Никита решил сделать небольшой катамаран – он устойчив и хорошо управляется. Плот тяжёл и неповоротлив, а лодка-долблёнка вёрткая. Одно неосторожное движение – и переворот-оверкиль. Никита-то выплывет, а вот охотники – вряд ли. Да и груз пойдёт ко дну.

Они приступили к постройке. Охотники ловко, орудуя топорами, выдолбили ствол дерева, заострили нос и корму, придав им плавные обводы. Получилось неказисто, по поговорке «Первый блин комом». Вторая лодка вышла лучше. Обе скрепили помостом, поставили мачту, вытесали рулевое весло. И завершающий штрих – рея и парус.

Общими усилиями всех мужчин стащили довольно тяжёлый катамаран на воду.

Отплывать решили утром. Собрали скромный запас провизии – на два-три дня – у племени запасов не было, и утром, провожаемые всем племенем, отчалили.

Никита стоял у рулевого весла, держа курс на восток.

Потом море разделилось. Куда пойти? Повернуть налево или по-прежнему идти прямо? Налево – получится к берегам будущей Финляндии, прямо – к устью Невы.

И Никита решил идти прямо. Он периодически черпал рукой воду и пробовал на вкус. В какой-то момент она стала менее солёной, а потом и вовсе пресной. «Нева рядом», – понял Никита и, повернув направо, повёл катамаран вдоль берега. Земли вокруг Невы низкие, болотистые, он же правил к землям будущих прибалтийских стран.

У одного из мысов он причалил к берегу. Немного набравшиеся опыта охотники выскочили на берег и привязали катамаран к берегу.

Земли Никите понравились. Холмы, поросшие лесом, луга с сочной травой, река рядом. Место для жизни удобное.

– Теперь идём все вместе, описываем полукруг. Глядите в оба – нет ли людей, есть ли дичь. Нам здесь жить, если понравится.

Следов пребывания людей не было, значит – и не придётся в ближайшее время воевать за территорию. И дичи полно.

Когда море уже скрылось из глаз, из леса выбежал небольшой носорог. Никита, как и охотники, выдел его живым в первый раз. Точнее – видел, но мельком и в зоопарке.

Носорог постоял минуту, принюхиваясь. У них слабое зрение, но отличное обоняние и агрессивности через край.

Наклонив голову, зверь кинулся к группе людей.

– Берегись! – крикнул Никита.

Один из охотников стоял прямо на пути мчащегося животного.

– Беги! – не выдержал Никита. – Он же тебя рогом пропорет!

Но охотник стоял спокойно, опершись на копьё. Казалось, удар рогом неминуем.

Неожиданно охотник, опершись на копьё, подпрыгнул, перебрасывая тело над животным, и ударил его копьём сверху. Приземлившись на ноги, он не удержался, упал и тут же вскочил.

Носорог с торчащим в спине копьём пробежал с полсотни метров, встал, покачнулся и упал.

К нему подбежал второй охотник, держа наготове длинный нож, но носорог уже испустил дух.

Его тут же разделали, развели костёр и стали жарить куски мяса на прутьях. Запах шёл аппетитный, но мясо оказалось жёстким и невкусным. То ли стар был носорог, то ли у них у всех мясо такое?

Они обогнули довольно большой сектор. Видели травоядного ящера-трицератопса, убили змею. Трофеями охотники были довольны. Змеиное мясо нежное, быстро готовится, и вкус у него приятный. В общем, всем троим земли эти понравились.

Переночевали на катамаране, поужинав змеёй, и утром отправились в обратный путь. Никита шёл по компасу, и обратная дорога показалась ему короче.

Вернувшись, он рассказал Вирту всё, что видел.

– Надо перебираться, – решил Вирт.

– Несколько мужчин и инструменты я перевезу заранее, пусть сделают хотя бы навес – всё не на пустое место племя перевозить. А остальным надо строить плот, опыт уже есть. Только надо будет обязательно поставить парус.

– Так и решим.

Следующим утром Никита повёз на катамаране на новые земли четверых мужчин с инструментами. После высадки он выбрал подходящее для селения место – на невысоком холме, почти в центре луга. По правде сказать, он облюбовал его ещё в первый приезд. Место вольготное, до леса и моря по две сотни метров. Если население будет расти, есть где строить дома. Брёвна, правда, далековато таскать, но племя малочисленно, и много жилищ не потребуется. А уж потом делать кузницу, гончарную мастерскую – даже коптильню. В его отсутствие подростки регулярно снабжали племя рыбой, и даже удалось насушить излишки.

Никита взошёл на холм и топнул ногой:

– Здесь будет дом Вирта. От него крест-накрест натяните верёвку, чтобы дома стояли ровно, чтобы вроде улиц было – как в городе. На первое время есть сушёная рыба, а дальше снабжайте себя сами. Вот лес, в нём дичь.

В этот же день Никита отчалил. Какая здесь погода, есть сезонные изменения вроде осени или зимы, он не знал, поэтому следовало поторапливаться. Хотя он провёл в этом времени уже два года, но ничего похожего на зиму – хотя бы похолодания – не видел, не говоря уж о снеге. Температура всё время была почти одинаковая – немного выше тридцати. Термометров не было и в помине, но по ощущениям именно столько. Для него, жителя средней полосы, было жарковато, а люди племени воспринимали её как обычную, нормальную – ведь другой погоды и другой температуры они не знали.

Вернувшись на остров, Никита увидел, как кипит работа по постройке плота. Было удивительно видеть, как атланты поодиночке носят брёвна. Для этого таких, как Никита, потребовалось бы человек пять-шесть. А тут принёс на плече, сбросил, отряхнул руки – и за новым бревном в лес. А из чащи уже доносится стук топоров.

За два дня срубили и очистили от веток деревья, связали их в два наката. Плот делали значительно меньшим, чем первый. Был опыт, сын ошибок, и благодаря ему Никита счёл грузоподъёмность первого плота избыточной.

Люди понимали, что переезд неизбежен, как восход солнца, но ступали на брёвна плота неохотно.

Теперь дело было лишь за попутным ветром, а его не было уже несколько дней. Но как только он появился, погрузились в полчаса.

Плотом управляли мужчины племени, Никита же на катамаране плыл впереди, указывая путь.

Добирались два дня – ведь плот тихоходен. К тому времени мужчины, которых Никита отвёз раньше, успели сделать два навеса.

Вирт призвал Никиту:

– Сам место выбирал?