– Всё, сейчас всем отдыхать.

Когда Женя ушёл, Павел сказал:

– Похоже, у бандитов где-то рядом с Алексеевским лёжка. Если на заимке, то её только с автоматом штурмовать. Видел, какие стены у здешних изб? Брёвна в обхват.

– Если до захвата дойдёт, в райотделе винтовки или автоматы должны быть.

– Не уверен.

Во время войны многие милиционеры были вооружены «трёхлинейками», а часть даже японскими «арисаками» или «винчестерами» со складов хранения. После войны правительство решило – с кем милиции воевать? И длинностволы изъяли. Милицию вооружили «наганами» и «ТТ», тем более армия перевооружилась на пистолеты «ПМ» и «АПС», вместо «ППШ» и «ППС» дали войскам «Калашников». А после амнистии, когда хлынул поток зэков из лагерей, усмирять грабежи и разбои было нечем. Что можно сделать с пистолетом против двадцати-тридцати бесчинствующих, потерявших человеческое обличье уголовников? Автоматы, хоть и в малых количествах, дали в отделения милиции. Тем более обращаться с этим оружием бывшие фронтовики, пришедшие в милицию, умели.

Легли спать, утром выспались, так как ночь предстояла бессонная. Позавтракали. Андрей уселся за изучение карты. Следовало учесть все нюансы. К заимке, не обозначенной на карте, дороги не было, но рядом протекала река. Чем не путь отхода? Вполне может быть, бандиты появлялись в деревне, воспользовавшись лодкой. Вскоре в этих краях наступит осень, пора охоты. Охотник может забрести на знакомую заимку, где бандиты его могут убить, дабы ликвидировать свидетеля. Лето в этих краях короткое, не успеешь оглянуться, морозы ударят, ляжет снег.

Павел же направился в райотдел, следовало получить из архива все установочные данные на Первушина. Дело долгое. По звонку с паролями поднимут всё, но пересылка займёт не один день, поэтому рассчитывать на быстрое получение материалов не следовало.

Ближе к вечеру в номер заявился Женя с рюкзаком за плечами. И сам он был одет, как будто на охоту собрался, только ружья не хватало. Из сидора вытащил ватник, сапоги и кепку.

– Примеряйте.

Все вещи Андрею подошли. Павел ухмыльнулся.

– Удочки тебе не хватает.

– Сам завтра всё это оденешь, тогда я посмеюсь.

– Да это я к слову, не цепляйся.

Вдвоём с Женей Андрей направился к Говоркову. Говорков и Евгений друг друга знали, представлять их не надо.

– Виктор Герасимович, подбрось на лодке до Алексеевского, а заберёшь рано утром, до рассвета.

– Сделаю.

Говорков оказался настоящим опером, хоть и на пенсии. За километр от деревни заглушил мотор, пошёл на вёслах. Всё правильно, в ночной тиши, да над водой, звуки разносятся далеко. Лодка уткнулась в берег. Первым спрыгнул Женя, он на носу лодки сидел, следом Андрей. Говорков оттолкнулся веслом от берега и через минуту исчез в темноте. Слышались лишь тихие всплески на воде.

Единственно, чего опасался Андрей, так это собак. Поднимут лай, учуяв чужих. Поэтому деревню обошли за околицей, подобрались к магазину с тыла, залегли в лебеде. До райповской точки двадцать шагов, смутно виден задний вход. Тут же оперов окружил рой комаров, в воздухе звон и зуд. Приходилось отмахиваться рукой. Как ни смотрели, а Дуся на заднем крыльце магазина появилась неожиданно, как из воздуха возникла. Смазанный замок открылся беззвучно, распахнулась дверь. Тут же из-за угла появилась тёмная фигура мужчины, долговязого, в ватнике и кепке.

– Это не Борода, – прошептал в ухо Андрею Евгений. В уголовном деле у него рост сто семьдесят, а у этого сто девяносто, как не больше.

Андрей кивнул. Разговаривать не стоило. Женя снова открыл рот, собираясь что-то сказать – Андрей ладонью закрыл ему рот.

– Тс!

Через четверть часа мужик вышел из магазина, сгибаясь под тяжестью здоровенного мешка на спине.

– Самому чего передать? – спросил он.

– Заходил ко мне позавчера мужчина один, городской, да не из Вельска, похоже, издалека. Говор московский.

– Постарайся узнать, кто такой. Я через два дня наведаюсь.

Мужик обошёл магазин. Дуся закрыла замок, направилась в другую сторону.

– Ты аккуратно проследи за ней, я за мужиком. Встретимся на берегу, – прошептал Андрей.

– А…

– Не обсуждается.

Андрей вскочил, подбежал к избе, выглянул за угол. Тёмный силуэт с мешком за спиной удалялся от деревни по тропинке в лес. Андрей выждал, пока долговязый зайдёт за деревья, пригнувшись, побежал. Сразу вспомнились навыки разведчика. Забежав за первое дерево, прислушался. Мужик опережал его шагов на двадцать. Видно его в темноте и за деревьями не было, но слышно отчётливо, ветки цеплялись за мешок, трещали, это хорошо, как маяк будет. Кроме того, за треском долговязому не будут слышны шаги Андрея, хотя он старался передвигаться максимально тихо. Шли более получаса. Андрей беспокоиться стал, потому что мужик шёл не в сторону заимки, а забирал левее, к северу. Потом деревья кончились, преследуемый продолжал шагать, Андрей остановился. На открытой местности он может быть заметен, следовало отпустить фигуранта подальше. Неожиданно раздался стук, какой бывает, когда барабанят по деревянной двери.

– Эй! Сипатый, открывай, коли выпить хочешь!

Громыхнул засов, скрипнули петли, голоса стихли. Андрей выждал немного. Сейчас бандюки начнут разбирать содержимое мешка, отвлекутся. Минут пятнадцать стоял, потом двинулся вперёд. И диво – вышел на грунтовую дорогу. Впереди что-то высокое, тёмное, непонятное. Подойдя почти вплотную, увидел ворота на замке, проходную, в дверь которой недавно стучал долговязый. Что это может быть? Заброшенная лесопилка? Двинулся мимо ворот, рука наткнулась на колючую проволоку, расцарапал ладонь. Нет, лесопилки колючкой не огораживают. А через десяток шагов – сторожевая вышка. Лагерь это, зона! Говорил же Евгений, нет – Ложечкин, что два лагеря закрыли. Ох, хитёр Борода! Местные лагеря обходят, там охрана хуже цепных псов. А не местные расположение зон не знают. В лагере бараки есть с нарами, вокруг забор с колючкой, незаметно никто не подберётся. Место укромное, тихое. На заимку может зайти охотник или рыбак, в брошенный лагерь никто.

Поистине – изворотлив бывший зэк, предусмотрителен, осторожен. И спрятать в лагере можно и людей и грузовик. А если оружие есть, то и оборону держать долго. Без шума, без пыли в лагерь не проникнуть. На воротах, как уже обратил внимание Андрей, уголовник на охране стоит. А с других сторон колючка густо напутана, за ней в четырёх метрах высокий забор, поверху которого спираль Бруно.

Андрей постоял немного в раздумьях. Устройство лагерей почти везде одинаково. Есть территория для сотрудников – охраны, начальства, служебные постройки, – гаражи, казарма, вольеры для караульных собак. И большая часть отведена для бараков заключённых. При лагерях бывают предприятия. Заключённые валят лес, распускают брёвна на пилораме или, если рядом карьер, машут кайлами, добывая камень. Либо строят железную дорогу или канал, тот же Беломорский. Зэк должен работать, зарабатывая на пропитание. На содержании государства только больные зэки в больницах да придурки, как зэки сами называли заключённых, участвующих в самодеятельности. Каждый начальник лагеря создавал из заключённых духовой оркестр, а лучше ещё дополнительно плясунов, певцов, чечёточников. Им делали послабления, давали доппаёк, а чаще освобождали от работ. После лесоповала или кайла мало у кого хватало бы сил дуть в трубу или растягивать меха баяна. Зато в государственные праздники или при посещении начальства оркестр старался вовсю, ублажая слух высокопоставленных офицеров внутренней службы. А если ещё и в баньку начальство сводить, попарить, угостить солёным или копчёным муксуном или олениной, да под водочку, кто же напишет плохой отчёт о командировке?

Нет, здесь и сейчас ничего нужного не придумать. Надо возвращаться на пристань. Евгений наверняка уже там. А с утра в три головы решать, что предпринять. А потом к Ложечкину. Начальство любит, когда подчинённый приходит с готовым планом. Кроме того, нужна помощь живой силой. Троим операм не управиться.