На Игоря выпала двойная нагрузка. Пройдет вперед – посмотрит, пронюхает, свободен ли путь, потом за снайпером возвращается, ему помогает идти. Вымотались за ночь. Как вознаграждение утром услышали на востоке канонаду. Любой фронтовик знает, она слышна за десять-пятнадцать километров. Был бы старшина здоров, за день большую часть пройти смогли.

Доели все харчи, сидоры облегчились. Спали по очереди. Уже вечером старшина спросил:

– Как думаешь, до передовой дойдем?

– Сомнительно. Лучше перестраховаться. Если рассвет застанет рядом с немецкими траншеями, нам хана.

– Да, кабы не моя нога, – сокрушенно кивнул старшина.

– Не гневи бога, скажи спасибо, что не в живот или башку.

– Бросил бы?

– Сбрендил? Ты бы еще сказал – добил.

– Прости.

Всю ночь шли до утра. До передовой уже километра два-три, слышны пулеметные очереди, правда – едва-едва, как стрекот швейной машинки. Устроились на день в небольшой роще.

Просматривается насквозь, а то и лучше. Немцы видят – нет никого. А уж маскироваться оба умели, с двух шагов не увидишь.

Ночью где шли, где ползли. Один Игорь уже давно бы траншеи немецкие перешел. Миновали вторую линию, подобрались к первой.

Немцы по своему обыкновению ракеты осветительные пускают. Игорь присмотрелся, пока «люстры» в воздухе висели. Видимо, на этом участке наши предприняли попытку наступления, да неудачно. На нейтралке два наших танка подбитых, трупы видны. Есть вероятность, что перед наступлением наши саперы немецкие мины сняли. Траншея рядом, в десятке метров, а удобного случая не представляется. То пехотинцы бродят, то часовой маячит, периодически отсверкивая пристегнутым к карабину плоским штыком. Только часа через два стихло. Игорь к траншее подполз, заглянул. Слева и справа ходы извиты, перед ним прямой, метров десять, участок. Рукой старшине махнул.

Увидел старшина знак, подполз. Игорь на ухо шепнул:

– Через траншею перебраться сможешь?

– Попробую.

Старшина на четвереньки поднялся, как бегун перед стартом, собрался с силами, прыгнул, толчок здоровой ногой сделав. Шумновато упал, но звука не издал, сам тут же за бруствер перебрался. Участок удачный, артподготовкой колючая проволока изорвана, колья повалены. Игорь выждал немного, перемахнул сам, вперед пополз. Старшина за ним. Разведчик направление на подбитый танк держит.

Стоит забраться за него, и немцы не увидят в свете ракет, не достанут пулеметным огнем. Но до танка верных метров сто пятьдесят. Если пешком, да в безопасном месте, – раз плюнуть. Игорь перед собой землю ощупывал – нет ли мин? Старшина точно за ним полз. До танка сто метров, пятьдесят. Был бы Игорь один, поднялся и рывком преодолел дистанцию.

Но старшину не бросишь. Все же добрались до подбитого танка, остановились передохнуть за его кормой. Танк не сгорел, паленым не пахло, подбит, экипаж машину покинул.

Со стороны наших позиций шорохи послышались. Игорю это не понравилось. Группа немецких разведчиков возвращается или наши разведчики ползут?

– Старшина, заползай под танк и в нижний люк. Слышу впереди движение.

– Понял.

Старшина под танк забрался, Игорь ждал, пока он заберется, автомат наготове держал. Оглянулся, старшины под танком нет. Теперь пора самому прятаться. Под танком тесно, в люк из положения лежа забраться неудобно. Но заполз, люк поднял, замер.

Старшина рядом возится. В танке темно, как у… Впрочем, каждый знает – где.

Игорь вокруг себя пошарил руками, наткнулся на ногу в сапоге.

– Старшина, твоя нога?

– Нет.

Понятно, убитый танкист. Не самое приятное соседство. Со стороны кормы какое-то движение. Потом шорохи снизу, у люка. Некто невидимый замер, явно хотели через люк в танк попасть, а тут облом. Снизу едва слышный матерок, потом тихий разговор:

– Ты же сказал, через нижний люк уходили? А он заперт.

– Не может быть.

Так, неизвестных двое, и они русские. Игорь тихо рукоятью ножа три раза в днище танка стукнул.

– Эй, кто там? – послышалось снизу. – Филипчук, ты?

– Разведка, к своим возвращаемся.

– Люк открой и вылазь.

Не сидеть же в танке до утра? Тогда по светлому до своих не доберутся. Немцы минами накроют. Ротных, 50-мм минометов у них хватало, прямо в траншеях и окопах стояли.

Игорь люк откинул.

– Ты как туда попал? – спросили снизу.

– Тебе подробно или рапорт написать?

– Вылазь. Нам своего убитого забрать надо.

– Нас двое, один ранен, не торопи.

Первым выбрался Игорь, за ним, головой вперед, старшина.

– Разведка, держитесь от кормы на наши позиции, лучше по следу гусениц.

Поползли, Игорь по следу одной гусеницы, старшина по другой. Если мины и были, так противопехотные взорвались, не причинив ущерба танку, а противотанковых не было. Да и не сработают они под весом человека.

Старшина периодически замирал, отдыхал. Вымотался мужик, но до своих рукой подать.

Сколько еще по нейтралке до своих – неизвестно, а только из траншеи окликнули:

– Танкисты, вы?

– Нет, разведка, танкисты у танка.

Игорь свалился в траншею первым, поддержал старшину.

– Где у вас санитар? Ему бы перевязку и в госпиталь.

– Нет, – запротестовал старшина. – Мне в разведотдел доложить надо, потом в госпиталь.

– Сейчас санитара приведу. – Пехотинец убежал, вернулся с бойцом, на боку санитарная сумка.

Буквально через минуту пришел командир взвода или роты. Звездочки на погонах в темноте не разглядеть.

– Разведка?

Игорь вытянулся.

– Так точно. Разведотдел армии. Нам бы перевязку и в отдел.

– Или позвонить, – прохрипел старшина.

– Позвонить можно. Санитар, помоги раненому до моего блиндажа добраться.

Старшина оперся на плечо санитара, поковылял к блиндажу, Игорь за ними. В блиндаже светильник горит из снарядной гильзы. Пока санитар перевязку делал, командир за трубку полевого телефона взялся.

– С кем связываться, фамилия, должность?

– Полковник Верченко.

– Что-то не слышал о таком.

Командир помолчал.

– А вы из какой армии?

– Шестьдесят пятой.

– Ха! А вышли на позиции сорок восьмой.

– Тогда передайте – старшина Багрянцев и сержант Катков задание выполнили. Пусть передадут в разведотдел нашей армии, за нами транспорт пришлют.

Санитар, осмотрев рану, доложил командиру:

– Раненого срочно в медсанбат надо, иначе ногу ампутируют, воспалилась.

– Так чего стоишь? Бери пару человек и несите его.

Старшина не сопротивлялся, винтовку в чехле Игорю протянул:

– Отдай в штаб, я с ней два года воевал. Вернусь – заберу.

Санитар довольно быстро вернулся с двумя пехотинцами. Старшину уложили на кусок брезента, вынесли. Носилок на передовой отродясь не видели, не развернешься с ними в узких, извилистых ходах сообщений.

Командир документов у разведчиков не спрашивал, знал – нет их. Перед рейдом в тыл наши разведчики сдавали в штаб подразделения документы, награды, даже посмертные медальоны. В отличие от немцев, которые документы и личные жетоны вермахта всегда имели при себе.

Транспорт для разведчика обязателен, потому как преодолеть десятки километров до своего разведотдела без документов – нереально. Многочисленные патрули и заставы НКВД, милиции, Смерша, управления войск по охране тыла шансов не оставляли. Во-первых, для избежания накладок. Прибывший на транспорте командир должен был знать разведчика в лицо лично.

До штаба полка командиру дозвониться удалось, объяснил ситуацию, получив указания, сказал Игорю:

– Дам сопровождающего, проводит тебя в штаб полка, к ПНШ по разведке. Подожди, ты есть хочешь?

– Двое суток не ели.

Командир крякнул от досады.

– Вот всегда так получается. Все о деле, а боец не ел. Извини.

Он достал консервированную ленд-лизовскую колбасу, четверть буханки черного хлеба, поставил чайник на железную буржуйку. Игорь за угощение взялся. Командир в жестяную кружку водки плеснул из фляжки.