Женщина, у которой только что разрезали сумку, закричала:

– Сумку порезали! Помогите!

Андрей наклонился и поднял с пола кошелек:

– Ваш, гражданочка?

– Мой.

– Смотреть за сумкой лучше надо.

Софрон вышел из трамвая, следом за ним – Андрей и Гиви.

– Софрон, ехал бы ты из Москвы, – посоветовал он ему.

– А в чем дело, начальник? Я свой срок отмотал, в приговоре ничего не было за «сотый километр».

Иногда рецидивистам или антисоциальным элементам запрещалось находиться или проживать ближе ста километров от столицы.

В подтверждение своих слов вор достал из кармана тужурки справку, развернул ее:

– Отсидел по полной, перед законом чист.

– Карманы покажи.

Софрон демонстративно вывернул карманы – они были пусты. Да, задержать его не за что.

– Сам уедешь, или мы за тобой все время ходить будем, работать не дадим?

– Ладно-ладно, что вы ко мне пристали? Кошельков чужих у меня нет – да и своего тоже. Ухожу.

Быстрым шагом Софрон направился к набережной Москвы-реки, где была пристань для речных трамвайчиков.

– Идем за ним? – спросил Андрей.

– Бесполезно, он наши лица видел. Теперь он район города сменит или затихарится дня на три. Город большой, можно и за год его не встретить.

– Да, незадача… Я за руку его схватил – так он кошелек успел сбросить.

– Я же тебе говорил, что с карманниками бороться сложно.

До вечера они успели задержать с поличным подростка лет шестнадцати. Он работал сам, в одиночку, но опыта у него было еще маловато, и Гиви успел схватить его за руку вместе с кошельком. Так хоть день прошел не впустую.

Хотя Андрею было обидно: матерого карманника за руку схватил – и такой прокол. Надо было хватать за пальцы, стиснуть их стальной хваткой, чтобы щипач не смог выпустить бумажник. Но теперь-то что себя казнить? Сделанного не воротишь, не переиграешь. Простое вроде дело – схватить за руку. Ведь выследили вора, можно сказать – в руках оперов был – и упустили.

В душе Андрей был благодарен Гиви. Ведь понял он, догадался, что Андрей опростоволосился, иначе сейчас Софрон уже сидел бы в камере. И – ни слова упрека, досады, выволочки в конце концов. Конечно, Андрей на новом для себя поприще неопытен, нюансов не знает. А в каждом деле есть свои тонкости. Это только со стороны смотреть легко, особенно – когда работает профессионал. Но выводы для себя Андрей сделал

На планерке Василий Федорович был как-то рассеян, что было не в его характере.

– Андрей, вот тебе сопроводительные документы, выезжай во Владимир. Проездные документы получишь в бухгалтерии. Из городского отделения милиции заберешь гражданина Ивасюту. Он задержан там, но в Москве его давно разыскивают за крупную растрату. Во Владимире тебе дадут в помощь конвойного.

– Так вроде же подследственных этапируют в спецвагонах, – вмешался Мыкола. – Не наше это дело.

– Ты начальству это скажи. Спецвагоны не каждый день ходят. И так людей не хватает, а тут еще… – Начальник угро хлопнул ладонью по бумагам.

– Понял, сделаю. Когда?

– Прямо сейчас. До Владимира недалеко. Оружие обязательно возьми – положено. Иванюта мошенник, не бандит – но все же.

После короткой планерки Андрей забрал документы, получил в бухгалтерии командировочное удостоверение, деньги – и сразу на вокзал.

Билетов, как всегда, не было. Недолго думая, Андрей направился в транспортную милицию: коллеги же, одно дело делают. Он предъявил удостоверение и объяснил ситуацию.

– Билета не обещаю, а посадить – посажу, – заявил местный опер. – Идем со мной.

На перроне стояло несколько поездов.

Опер, средних лет улыбчивый блондин, подошел к вагону и пошушукался с проводником.

– Барином поедешь, в служебном купе проводника. Поезд скорый, доедешь быстро. Четыре часа – и ты на месте. Ну, бывай!

– И тебе удачи!

Раздался гудок паровоза, и вагоны медленно тронулись. Перрон с провожающими поплыл назад.

Андрей откинулся на спинку сиденья. Как давно он не ездил в поезде! Хорошо бы вот так, на поезде – да в отпуск, на море – да с Валей! Не был он на море никогда, но бывалые люди рассказывали.

В купе вошла проводница, стрельнула глазами – молодая, бойкая, в черной форме.

– Чайку не желаете?

– Можно.

Проводница принесла стакан крепкого чая в мельхиоровом подстаканнике. Молодец, заварки не пожалела, и два куска сахару в придачу.

– Меня Леной зовут.

– А меня Андреем, будем знакомы.

– Вы правда из милиции?

Андрей откинул полу пиджака и показал пистолет.

– Ой, как здорово! Мне ваш сотрудник рассказал, что ты какого-то известного бандита убил. С поезда прыгал. Правда?

– Привирают. Безбилетника в электричке задержал.

– Да ну тебя, я серьезно.

Ну опер болтливый! Ну да, Андрей удостоверение предъявлял, опер фамилию прочитал. Теперь понятно, откуда ноги растут.

Андрей прихлебнул чай – крепкий, терпкий, горячий, ароматный.

– Лена, вы умелица, чай отменно хорош!

Проводница улыбнулась:

– Мне в вагон надо, постельное белье раздавать.

Проводницы не было долго. Андрей с интересом рассматривал пролетающую за окном местность – восточнее Москвы он в жизни не был.

Поезд останавливался на крупных станциях, машинист паровоза набирал воду в тендер, пассажиры бежали на вокзал, в буфет или ресторан. Другие – к бабушкам, торгующим солеными огурцами, семечками и домашними пирожками. Некоторые вскакивали на ступеньки вагонов уже на ходу.

Наконец поезд прибыл во Владимир, и Андрей тепло попрощался с проводницей.

Владимир – город старинный; дома, вероятно, еще купеческие, с фигурной кирпичной кладкой.

Расспросив прохожих, Андрей добрался до городского отдела милиции, где дежурный тщательно проверил его документы.

– Мы вчера вас ждали.

– Мне начальник утром приказал. Я человек подчиненный, сам такие вопросы не решаю.

– Посиди, я пойду к начальству, доложу.

Дежурного не было долго.

– Уф, задал ты задачку, – выпалил он, едва появившись. – Пока с железной дорогой утрясли – для подследственного на этапе, вместе с конвоем, положено отдельное купе. Да еще и помощник тебе нужен. Ну с этим проще. Васильев, сюда.

Подошел молодой, года на три моложе Андрея, сержант. Форма на нем сидела, как на корове седло, топорщилась.

Андрей поморщился. Опыта у сержанта никакого, тоже, наверное, по комсомольскому набору призван. Но выбирать не приходилось.

– С товарищем младшим лейтенантом доставишь в столицу подследственного Ивасюту. И следом – назад, чтобы не шлялся по Москве.

– Да чего я в той Москве забыл?

Андрей протянул руку:

– Ваше оружие.

Сержант расстегнул кобуру и подал ему револьвер. Андрей осмотрел оружие – чистое, смазанное, барабан полон патронов – и вернул.

– Когда поезд?

– Через час. Подойдете в транспортную милицию – они в курсе, все устроят. Бельтюков, давай сюда арестованного Ивасюту.

– Товарищ лейтенант, что же нам, пешком до вокзала его вести?

– А ты думал, я тебе машину начальника милиции дам? Грузовик сейчас подгоню к заднему крыльцу.

В первый раз Андрей был в роли конвойного, да еще в чужом городе. Ему вручили запечатанный пакет с делом подследственного, и он несколько раз расписался в разных бумагах.

Привели арестованного. С виду – невзрачный, плюгавый, небольшого роста лысый мужичонка. Вид благообразный, и не подумаешь, что он большими деньгами ворочал. И одет скромно, не как воротила. Наверное, чтобы не обращать на себя внимание.

К заднему крыльцу подогнали крытый брезентом грузовик.

– Руки за спину. Предупреждаю: дернешься в сторону – сочту за попытку к побегу, стреляю на поражение, – жестко предупредил Андрей.

Никаких наручников не было и в помине. Долгое время они считались пережитком прошлого, позорным наследием капиталистического прошлого. Широкое распространение они получили значительно позже.