Село показалось через полчаса хода. Илья, по обыкновению, остановился понаблюдать. Вроде тихо, машин или мотоциклов не видно, криков тоже нет.

– Марина, ты бы гимнастёрку сняла. В рубашке останешься.

– А юбка? Она армейская, да сапоги.

Это верно. Юбка цвета хаки и сапоги юфтевые, селяне такие не носят. Но всё же послушала, гимнастёрку сняла, на ветку повесила. Потом спохватилась.

– Ой, документы у меня там.

– Иди, документы для тебя, как улика, смертный приговор.

– Как же без них?

– В деревнях жители паспортов не имеют, а у тебя красноармейская книжка. Немцам предъявлять будешь?

Подействовало. Дёрнулась девушка. То ли обнять на прощание хотела, то ли поцеловать, да не решилась. Пошла к селу. Илья смотрел на её тонкую, хрупкую фигурку и сердце от жалости сжималось. Долгие годы придётся ей в окружении жить. Выживет ли? Эх, блин, мужики! Женщин, детей, стариков под немцем оставляете! Стоял, пока девушка за избами не скрылась. Решил ещё немного подождать на всякий случай. Пять минут, десять. Он уже повернулся уходить, как крик услышал, скорее – визг. Из-за крайней избы Марина выбежала и прямым ходом к Илье. Через несколько секунд немец показался, следом другой. Френчи расстёгнуты, на красных мордах улыбки. Ну да, развлечение себе нашли. Оба без оружия, по крайней мере, ни винтовок, ни автоматов не видно. Стрелять? Но Марина перекрывает сектор обстрела. Девушка легко бежит, подгоняемая страхом, немцы сапожищами топают, гогочут. Илья вправо перебежал, чтобы Марина немцев не закрывала. Автомат вскинул, снял с предохранителя. Ох, не хотелось себя обнаруживать стрельбой! Дураку понятно, в селе не только эти двое, иначе бы оружие своё и ранцы они не бросили.

Раздался треск мотора. Из-за угла мотоцикл с коляской вывернул. За рулём солдат, без френча, в исподней рубахе, коляска пустая. На мотоцикле он девушку быстро догонит. Марина обернулась, ещё ходу поддала, хотя и так мчалась ланью. Мотоциклист сейчас самый опасный, его первым убить надо. Мотоциклист уже обогнал своих камрадов, что-то весело им прокричал. Немец считал, что победителем будет он. Ошибался, первым будет, но мёртвым. Когда мотоциклисту уже оставалось до Марины метров двадцать, Илья поймал его на мушку, дал короткую очередь. Медлил специально, чтобы двое других подальше от избы отбежали, чтобы укрыться им было негде. Марина при первых звуках выстрелов упала. Мотоцикл с убитым водителем вильнул в сторону, попал колёсами в пашню, заглох. Илья тут же перевёл ствол на немцев. Очередь, вторая. Попадания он сам чётко видел, дистанция мала. Выскочил из-за деревьев, скрываться уже ни к чему, рванул к мотоциклу. Сбросил на землю тело немца, выжал сцепление, рванул ногой кик-стартер. Мотор зарокотал. Запрыгнул на сиденье, правой рукой включил первую передачу. У немецких BMW R-75 «Сахара» по прозвищу «Скарабей», основному мотоциклу вермахта, переключение передач дублировано – есть ножное, педалью слева, и есть ручное, на правом боку бензобака. Мотоцикл очень надёжный, имел привод не только на заднее колесо, но и на колесо коляски, демультипликатор, имел фаркоп, мог тащить на прицепе лёгкие пушки или миномёты на колёсном ходу.

Илья подъехал к Марине, крикнул.

– Быстро в коляску!

Только она села, дал газ. Уже въезжая в лес, обернулся. Из-за избы выбегали встревоженные стрельбой немцы. Наш «ППШ» при стрельбе частил, по звуку сразу можно определить, наш автомат стрелял или немецкий. Кто-то из немцев выстрелил вдогон из карабина. Не попал, пуля сбила ветки над головой Ильи. Он гнал несколько минут, потом развернул мотоцикл, встав за дерево. Только коляска не прикрыта, как он и хотел.

– Марина, жива?

Девушка бледная, испугана, лишь кивнула.

– Выходи из коляски, укройся за деревом.

Сам в коляску уселся. Коробка с лентой уже к пулемёту присоединена. Затвор взвёл, стал ждать. Немцы себя ждать не заставили. Уже через несколько минут из села вырвались три мотоцикла, пустились к лесу. Немцы думали, будут догонять беглеца, а Илья сам их ждал. Прижал приклад, приник к прицелу, пора! Дал очередь щедрую – обоих немцев на первом мотоцикле сразил. Неуправляемый мотоцикл в сторону свернул, врезался в дерево. А Илья по второму мотоциклу длинную очередь, в треть ленты. Обоих положил, пулемётчик не успел открыть ответную стрельбу. Третий мотоциклист искушать судьбу не стал, видя печальную участь камрадов, резко руль крутнул, едва не перевернувшись, и, петляя между деревьями, чтобы не дать по нему прицелиться, умчался к селу. Если у немцев в селе бронемашина, организуют поиск на уничтожение обидчика. Надо убираться поскорее.

– Быстро в коляску!

Девушка запрыгнула в коляску. Илья уже успел перебраться на сиденье водителя. Завёл двигатель и газу! К грузовику прямым путём не поехал, покружил немного по лесу, сделав изрядный крюк. Пусть попробуют найти. Плохо, что обнаружил себя, теперь немцы знают, что в лесу чужой. Наверняка думают, что окруженец, пробирающийся к своим. Стрелял-то «ППШ», да и Илью немцы со спины видели.

Когда подкатил к грузовику, девушка пришла в себя после пережитого страха. Выбравшись из коляски мотоцикла, посожалела о гимнастёрке, брошенной у деревни. Илья на какое-то время почувствовал себя виноватым.

– Есть у меня гимнастёрка, только грязноватая.

– Не одену, лучше мёрзнуть буду. А это твоя машина?

– У немцев экспроприировал. Есть хочешь?

– Умираю от голода.

Илья достал две банки тушёнки, сухари. В сидоре оставались две банки рыбных консервов. Молча съели. Илья поднялся, решив осмотреть мотоцикл. Приобретение ценное, можно по лесу проехать в любую точку. А ещё есть пулемёт. Открыл багажник коляски. Всё-таки немцы запасливый народ. Две коробки пулемётных лент, бутылка вина, две шоколадки и банка ветчины, причём большая, килограммовая. Но ни галет, ни сухарей. Своего рода НЗ. Илья бутылку к грузовику принёс.

– Глотни. Согреешься и стресс снимешь.

– А кружка?

– Чего нет, того нет, пей из бутылки.

Илья пробку открыл, протянул Марине. Она сделал крупный глоток, закашлялась, вернула вино Илье. Он содержимое уполовинил, чай, не водка, градусов двенадцать.

– Документов жалко. Чёрт с ней, с гимнастёркой, а вот попаду к своим, что скажу?

Да, момент неприятный, но у Ильи положение не лучше.

– Давай послушаем сводку Совинформбюро и спать.

– Какое бюро?

Видимо, девушка ещё не знала об образовании такого. Илья дверцу кабины распахнул.

– Садись.

Сам на водительское место сел, рация посередине.

– Тоже трофей?

– Тут всё чужое, владельцы уже на небесах.

Он включил рацию. Сначала слушали песню Лидии Руслановой. Оба к рации склонились, чтобы слышать лучше. В двадцать часов по московскому времени Левитан начал зачитывать сводку. Когда Левитан замолчал, Марина выразила своё удивление.

– Это что, немцы уже у Борисова и Бобруйска?

– Ты же сама слышала.

У девушки шок, слишком далеко противник продвинулся. Илья выбрался из кабины, уложил знамя в пустой сидор, сел в кабину, протянул сидор Марине.

– Вместо подушки будет. Там знамя, береги его, как полковник берёг.

Улеглись спать полулёжа. Сиденья неудобные, дерматин обивки холодит неприятно. Но всё же в кабине теплее, чем в лесу, и ветра нет. Утром Илья проснулся с болями в спине. Ноги затекли, четверть часа пришлось зарядку делать. И Марина чувствовала себя не лучше, тоже разминаться стала. На завтрак съели рыбные консервы и последний сухарь. Илья предложил девушке вина, она отказалась, и он допил всё. Уселся на подножку грузовика. Девушка – обуза. На вылазки, акции, с ней ходить опасно. Кроме того, при них знамя полка. Надо доставить его к своим. Рискованно, но необходимо.

– Вот что, Марина. Надо двигать к своим. Немного на мотоцикле проедем, потом на своих двоих.

– Я согласна.

Илья усмехнулся. Можно подумать, у неё выбор есть. Он перегрузил в коляску взрывчатку, под ноги Марины рацию, в руки сидор со знаменем.