Учил маскироваться, кто охотничал, осваивали премудрости быстро. А еще – связывать противника подручными средствами, обыскивать. Тоже целая наука. Мало выявить малогабаритное оружие – нож, пистолет, гранату. Но еще документы обнаружить, которые могли зашить в подкладку пальто или шинели, спрятать под стельку сапога, да много найдется потаенных мест. А еще – яды. Немцы осенью стали снабжать забрасываемых на нашу территорию агентов зашитыми в воротничок рубашки или гимнастерки ампулами с ядом. Раскусил агент ампулу и через пару минут уже на том свете. Не допросишь такого, если только апостол Петр, но это уже забота не НКВД.

Уставали и солдаты, и Федор. Интересно им было, узнавали много нового для себя. Другие офицеры, глядя на занятия, посмеивались. Не все, но половина таких была. А вот сержанты и старшины поглядывали издали, осмелившись, подходили ближе. Те, кто понюхал пороху, участвовал в заградотрядах, патрулировании, дозорах. Кто не знал простых приемов, в могилах лежали. Не отвлеченной теории в теплом классе учил, на плацу, на стрельбище.

В последний отпущенный для учебы день Федор после обеда побеседовал с бойцами. Внушал прописные истины о боевом братстве, взаимопомощи. Без этого на фронте никак нельзя. Он и сам выжил благодаря своим погранцам.

На следующий день комбат Жуленко пообещал лично проверить взвод. Да только не по плану пошло. Ночью снег повалил, ветер поднялся, короче – завьюжило. В ту зиму морозы ядреные были, по тридцать и по сорок градусов, да с ветерком. Кто из бойцов на посту стояли, надевали тулупы, огромные валенки прямо на сапоги. Время караулов сокращали, а все равно обмораживали носы, щеки, пальцы на руках. Немцам приходилось хуже. Шинели тонкие, фактически для русской осени, теплой обуви и шапок нет. А хуже того – техника отказывать стала. Не заводилась в морозы, а если удавалось запустить двигатели, не могли тронуться с места. Грязь или снег смерзались, превращаясь почти в бетон. Прежде чем тронуться, танкистам или самоходчикам приходилось до седьмого пота долбить ломами и прочим шанцевым инструментом лед. Во всей их технике замерзала смазка, не приспособленная к морозам.

Вот в такую погоду советские части начали наступление. Агенты немецкие доложили о концентрации войск, прибытии свежих сибирских дивизий, поставках в армию боевой техники. Только вермахт противопоставить русским ничего не мог. В дотах напрочь замерзали пулеметы, отказывались стрелять. К немцам пожаловал русский Дед Мороз, который покруче их Вайнахтсмана будет.

Немецкие части в начале декабря подошли к Москве близко. Ударом из-под Солнечногорска вторая танковая дивизия 4-й армии под командованием фон Клюге заняла Красную Поляну. Всего 17 км от Москвы и 27 км до Кремля. Следует учитывать, что граница города в 1941 году проходила по окружной железной дороге. На участке Наро-Фоминска 292-я и 258-я немецкие дивизии прорвали оборону советской 33-й армии и двигались на Кубинку. Уже 3 декабря 4-я танковая армия Гепнера захватила железнодорожную станцию Крюково, что в 22 км от столицы, а мотоциклисты-разведчики добрались до Химок, учинив там панику. Москва от Химок всего в 16 километрах. Эсэсманы дивизии СС «Дас Райх» захватили станцию Ленино, в 17 километрах от города. Немцы вышли на рубеж Клушино – Матушкино – Крюково – Баранцево – Хованское – Петровское – Ленино. Но к концу дня 3 декабря температура упала до минус 35 градусов. Техника встала. Вместе с частями 4-й армии Клюге двигалось особое подразделение «Москва» во главе с начальником VII управления РСХА штандартенфюрером СС Зиксом. Их задачей был захват важнейших объектов – Кремля, Генштаба, бункера Сталина.

Когда немцы были еще в сотне километров, все дипломатические миссии в организованном порядке эвакуировали в тыл, в Куйбышев, нынешнюю Самару. А Генштаб – в Арзамас. Берии приказано было скрытно минировать все объекты, от Кремля и Большого театра до фабрик и заводов, также мосты и станции метро и железной дороги. Из города начали эвакуировать оборудование заводов и людей. Поднялась паника. Единственный раз за все время войны встал общественный транспорт – метро, трамваи, автобусы. Начальство, погрузив на машины семьи и домашнюю утварь, спешно покидало город. Население и множество воров, мародеров, грабителей начали громить магазины, склады. Срочно для пресечения беспорядков, борьбы с грабителями, диверсантами, минированием объектов была создана отдельная мотострелковая бригада особого назначения – ОМСБОН, куда вошли люди физически подготовленные – спортсмены, цирковые артисты, а также люди Павла Судоплатова – самого известного и опытного диверсанта СССР, прошедшего войну в Испании в 1937 году.

Пойманных на месте преступления воров, грабителей, мародеров, насильников по законам военного времени расстреливали на месте. Волна грабежей и бесчинств пошла на убыль. Но в городе действовали немецкие агенты-разведчики, сигнальщики, диверсанты. Кроме того, немцы стали забрасывать в наш тыл, ближнее Подмосковье, диверсионные группы. Были и курьезные случаи, немало попугавшие жителей и командование. Немецкие мотоциклисты из артиллерийской разведки заблудились и добрались до нынешней станции метро «Войковская». Четверых из них удалось убить, а двоих взяли в плен. Или другой случай – одиночный немецкий танк добрался до Сходненской улицы, командир осмотрелся, сделал на карте отметки, и танк скрылся в Алешкинском лесу.

Наши войска 5 и 6 декабря начали наступление. На Калининском направлении наступали 29-я и 31-я армии, 20-я армия Власова остановила 4-ю танковую армию Гепнера, 16-я и 5-я армии наступали на Крюково, 33-я армия ликвидировала прорыв южнее Наро-Фоминска. Опасаясь окружения, Гейнц Гудерман, наступавший южнее Москвы, отвел свои части на рубеже рек Дон, Шат, Упа.

Уже 8 декабря части РККА освободили Клин, Истру, Солнечногорск. События посыпались как из рога изобилия. 8 декабря Япония объявила войну США, а 11 декабря войну США объявили Германия и Италия.

К 14 декабря морозы от 35–40 градусов ослабли до 30. Для того чтобы отрезать пути отхода немцев, в ночь на 15 декабря в немецкий тыл был выброшен наш десант из 415 человек в район Теряевой слободы. Десант отвлек на себя значительные силы немцев, заставил командование вермахта действовать с оглядкой, нервничать. В отместку немцы сами забросили диверсионные группы. Одну на парашютах в городской парк, ими занялся вновь созданный ОМСБОН, поднятый ночью по тревоге. Вторая группа была выброшена к востоку от Москвы. Их задачей были взрывы на железнодорожных путях и мостах. Их засекли посты ВНОС, по тревоге подняли все незначительные армейские части, находившиеся в этом районе, учебные и тыловые подразделения. Место приземления оцепили, стали прочесывать. Разгорелся ночной бой, но в итоге группа была уничтожена. Третья группа имела задание взорвать канал Москва-Волга. Группа была обстреляна охраной канала и погибла.

Ночью, уже ближе к утру, батальон подняли по тревоге. Бойцы разобрали из пирамид оружие, получили патроны. Командиры взводов и рот собрались у комбата.

– Товарищи командиры! Получены сведения, что немцы выбросили десант между Юсупово и Битягово. Деревенские заметили посторонних, позвонили в милицию. Самая близкая и боеспособная часть – это наш батальон. Командование отдало приказ – уничтожить группу десанта. Ставлю задачу. Сейчас прибудут грузовики. Первая рота выдвигается к Юсупово, вторая – к Битягово, третья – к Одинцово. По прибытии на означенные пункты развернуться в цепь, попытаться взять противника в кольцо. Взять в плен, при сопротивлении уничтожить. Вопросы?

У Федора вертелся на языке вопрос. Чтобы окружить предполагаемую группу, надо отрезать все возможные пути отхода. А у диверсантов, если это они, есть возможность отойти на запад, в сторону Харитоново или Бережков, что южнее Подольска. Но Федор среди командиров самый молодой и новичок. Промолчал. Другие головой согласно кивали, отмечали карандашом на картах населенные пункты.