– Погодите, выходит – их трое было?

– Ну да, что непонятного? Один за рулём был, а двое соседа моего тащили. Я испугался – ужас как! И решил в ОРУД не заявлять, потому что «Победа» умчалась сразу, а я номеров с испугу не заметил.

– Вы знаете, что Бугаев сидел?

– Говорил он как-то. Но ведь не бандит же! Сказал – пьяная драка была.

– А человека за рулём разглядели?

– Нет, солнце от лобового стекла отблёскивало.

– Дальше что?

– А что? Посидел немного, успокоился, домой поехал. День прошёл, другой, а Бугаева нет. В милицию идти побоялся. Через знакомых хорошего жестянщика нашёл. Крыло заднее бы заменить целиком, да где его на мою машину найдёшь? Пришлось ремонтировать.

– Сейчас поедем на вашу дачу, посмотрим, что за вещи Бугаев оставил.

– Помилуй бог, я после того происшествия за руль садиться боюсь, недели две не выезжал.

– Мы на своей машине отвезём, туда и назад.

Сабуров на нездоровье ссылаться стал, но Андрей сказал жёстко:

– Едете с нами, выдаёте вещи Бугаева, пишете заявление о добровольной выдаче, и всё. На «Победе» бандиты были, если узнают, что вещи на вашей даче, боюсь – у вас будут неприятности.

– Упаси бог! Еду.

– Ключи от дачи не забудьте прихватить. Лопата там есть?

– А как же, все инструменты.

Через пять минут уже ехали на машине угро к Минскому шоссе.

Дача оказалась маленькой, старой, большая часть участка засажена деревьями.

– Когда супруга была жива, всё лето здесь жили, – пояснил Сабуров. – А в этот год наездами бываю – за домом присмотреть, урожай собрать. Яблок в этом году много должно быть.

Мужчина прошёл к сарайчику на участке, взял лопату. Потом встал между двух яблонь.

– Здесь! – топнул ногой.

– Саша, принимайся за дело.

Водитель, как самый молодой, поддел дёрн, отложил пласт в сторону. Чувствовалось, что яму рыли недавно, земля мягкая была. На глубине двух штыков показалась мешковина. Андрей с Александром ухватились, вдвоём вытянули. Андрей горловину развязал, вытянул большой баул, открыл защёлки замка. Внутри – полно денег в банковской упаковке. Чёрт! Надо было понятых найти, акт составить. Но Андрей понятия не имел, что найдёт ценности. А теперь поздно, от Феклистова очередной нагоняй получит.

– Саша, продолжай. Рядом ещё такой же груз будет.

Стоило водителю несколько раз ковырнуть лопатой, ещё мешок показался. Вытянули наверх из ямы. Андрей замки открыл. Теперь понятно, почему баул такой тяжёлый. В кожаной сумке, явно бывшей в употреблении, золотые изделия – кольца, перстни, цепочки, брошки, серёжки. Кое-где с царапинами, металл тусклый. Воры сдавали украденные или снятые при грабежах драгоценности в общак. Понятно – не всё, далеко. Это же сколько лет такое добро копилось, собиралось? Андрей таких ценностей в руках сроду не держал. И за каждой золотой «безделушкой» чьи-то слёзы, а то и кровь стоит. Опер вовсе не был уверен, что это весь общак. Здесь на «подогрев» зоны, на подкуп деньги. Остальная и наверняка большая часть крутится в деле. Андрей вспомнил про записную книжку, изъятую у Коростелёва. Надо подробно её изучить. Раньше руки не доходили. А ещё – сделать почерковедческую экспертизу, узнать, кто писал – Коростелёв или Бугаев. Вполне может случиться, что записная книжка с зашифрованными записями принадлежала убитому Бугаю. Бандиты Гоги её изъяли, полагая, что там есть интересные для них записи. А уже на хуторе от Гоги книжка попала к Коростелёву.

Просто так Шакал бы её не таскал.

Александр, видя, что Андрей застыл в задумчивости, кашлянул.

– Товарищ Фролов!

– Да, прости, задумался. Едем в райотдел.

– Товарищ Фролов, вы обещали меня отпустить, – заныл Сабуров.

– После того, как напишете заявление о добровольной выдаче не принадлежащих вам средств! – напомнил Андрей. – В следующий раз будете более осмотрительно выбирать себе знакомых.

Теперь перед Феклистовым у Андрея есть двое свидетелей. Баулы уложили в багажник. У Андрея мелькнуло в голове, что если бы воровское сообщество знало, что он погрузил в багажник, немедленно попытались бы отбить, устроив засаду и не погнушавшись применить оружие.

Обратно ехали в молчании. Чухно остановил машину прямо у входа. Один баул взял Андрей, другой – Александр. Сразу проследовали к Феклистову. Андрей, постучав, вошёл первым. Николай Иванович сразу принялся ругаться.

– Ты обещал машину через час-полтора вернуть! А сейчас…

И замолчал. Следом за Андреем водитель вошёл, и оба при больших сумках. Андрей свою сумку на стол начальнику водрузил, приказал водителю:

– Ставь рядом!

Феклистов встал, смотрел на сумки с любопытством. Раз Андрей устроил такой цирк, значит, обнаружил нечто серьёзное.

– Чухно, свободен, спасибо. Сабуров, пройдёмте со мной.

Андрей завёл его в комнату оперативников, где сидели Гаевой и Ватутин, посадил за свой стол.

– Вот бумага, ручка, садитесь и пишите.

И парням подмигнул, чтобы присмотрели. А сам к Феклистову. Не вскрыл сумки Николай Иванович, хотя нетерпение и любопытство одолевало.

– Показывай!

Андрей открыл один баул, другой.

– Прошу!

Феклистов в баулы заглянул, ахнул.

– Общак?

– Похоже. Бугаев, видимо, почуял неладное, слежку за собой или ещё что. Приятелю, не связанному с преступным миром, на дачу отвёз и закопал. В случае чего у соседа искать никто бы не додумался. Ведь мы же с тобой не догадались? Если бы не ОРУД и адрес, ценности так бы и лежали в земле.

– Погоди, ты не оформил актом?

– Только заявление о добровольной выдаче, сейчас Сабуров под приглядом оперов пишет.

– Фролов, ты чего творишь? У меня же строгий выговор. А сейчас влепят неполное служебное соответствие.

– Николай Иванович, да за такие деньжищи выговор снимут. Благодарность в приказе объявят, это как пить дать.

– Твои бы слова да начальству в уши. Теперь из банка кого-то надо вызывать, понятых, пересчитывать всё. А время вечернее, где финансиста найти?

– Нашего, из управления, ещё рабочее время.

– Ну да, полчаса осталось, а считать до утра.

Но за трубку телефона взялся.

– Ты вот что. Коли Сабуров твой добровольно выдал, пусть скажет, что сам принёс в райотдел. Ну – совесть замучила, вещички от погибшего приятеля остались, решил сдать, а что в сумках, не знал.

– Понял.

Андрей вернулся в комнату оперов. Те понятливо вышли. Андрей заявление перечитал.

– Так, непорядочек. Дописать надо. Принёс сам в райотдел милиции, так как являюсь честным человеком, а вещи не мои и что в сумках, я не знал.

– Так вещи на даче были, я не приносил.

– Вам хочется за укрывательство ценностей, неправедно нажитых, посидеть годик-два в тюрьме?

– Упаси бог!

– Допишите, про дачу забудьте. Принесли сами.

– Понял. Даже не знаю, как вас благодарить. Вы меня выручили!

Андрей взял бумагу, перечитал, кивнул удовлетворённо.

– Вот теперь вы свободны. И не забудьте, что писали. Ни шагу в сторону. И понятное дело – в доме или знакомым не говорить ничего.

– Спасибо!

Андрей к Феклистову, заявление Сабурова на стол. Начальник угро прочитал.

– Ну вот, другое дело. Не делай так никогда, по шее получишь. Закон превыше всего, а сегодня ты самовольничал. Бери свои баулы, едем.

– Куда? А понятые? Акт?

– В управление, пока финансисты на месте. Пусть считают, да и хранилище у них есть, охрана. Если урки про ценности у нас в райотделе прознают, штурмом возьмут.

– Это ты хватил.

– Людей и оружия у них хватит, как и наглости.

Каждый из оперов взял по сумке. Феклистов заявление Сабурова прихватил, в карман сунул. Эта бумага – документ, который прикроет их шеи, чтобы не намылили и не настучали.

При каждом Управлении, в МУРе в том числе, были финансовые отделы – денежное довольствие выдать, премию. Туда оперативники явились. Сдавать деньги и ценности можно было туда или в госбанк под расписку. Когда начальник финотдела увидел, что ему привезли в баулах, взмахнул руками.